Извержонок оказался на пороге большой комнаты и… удивился. Книжню он представлял себе совсем иначе — неким огромным залом, снизу доверху заваленным стопками книг в толстых тяжелых переплетах, а эта комната была светлой, очень просторной с тяжелыми темными высокими шкафами с дверцами, покрытыми затейливой резьбой. Несколько дверок были распахнуты, и за ними виднелись расставленные по полкам книги и аккуратно сложенные свитки. Посреди комнаты стоял большой стол, за которым сидела княгиня, занятая письмом. Узкое, длинное темно-серое перо настолько быстро бегало по пергаменту, что Вотша не мог оторвать от него удивленных глаз — сам он не так давно сменил стило на перо, а вощаницу на пергамент, да и пергамент-то ему давали старый, дважды, а то и трижды выскобленный.

Наконец княгиня закончила писать и подняла глаза на вошедших. Вотша стоял впереди, Вогнар позади извержонка, положив ладони ему на плечи. Как только книжник увидел, что Рогда обратила на них внимание, он негромко проговорил:

— Вот, княгиня, по твоему приказанию я привел своего ученика.

— Очень хорошо, — с улыбкой ответила княгиня, поднимаясь из-за стола и подходя к извержонку. Она внимательно смотрела на Вотшу, но с вопросом обратилась к Вогнару: — А теперь скажи, насколько хорошо твой ученик владеет чтением и письмом!

Вотша почувствовал, как на его плечах напряглись ладони Вогнара, но ответ книжника прозвучал спокойно и негромко:

— Читает он, княгиня, бегло и складно, хорошо понимает прочитанное. Пером пишет медленно — слишком мало практики, но аккуратно и чисто… Мне кажется, Вотша может быть полезен…

— Так… так… — протянула княгиня, продолжая разглядывать мальчика. — Создается впечатление, что твой ученик… быстро взрослеет. Не пора ли ему иметь в замке определенные обязанности?

— Как будет угодно княгине… — пробормотал в ответ книжник, и Вотша вдруг почувствовал в его голосе некоторое беспокойство.

А Рогда между тем продолжила, обращаясь уже к Вотше:

— Вогнар сообщил мне, что тебя заинтересовала… история?

— Да, госпожа… — очень тихо ответил Вотша.

— Интересно… И почему же ты решил обратить свой взор в… прошлое? Я думала, что интересы молодых людей больше направлены в будущее… в их собственное будущее!.. Или тебя интересует прошлое какой-либо конкретной личности?..

— Нет, госпожа, — все так же тихо проговорил извержонок, — мне интересно… Меня интересует прошлое стаи восточных волков, восточных медведей, рысей и… других стай. Меня интересует, как и чем они жили… зачем они жили…

Рогда перевела взгляд на Вогнара:

— Тебе не кажется, что твой ученик не по возрасту… серьезен?

— Я удивлен, госпожа, — признался книжник. — Никогда раньше я не замечал в нем этого! Правда, в последние несколько недель Вотша действительно стал очень… задумчив.

Княгиня снова посмотрела на извержонка, и ее взгляд встретили спокойные серые глаза.

— Хорошо! — кивнула головой Рогда и, вернувшись на свое место за столом, продолжила: — Твое желание — это желание взрослого человека! Раз ты считаешь себя взрослым, я забираю тебя из-под опеки Скала и отдаю в подчинение Вогнару, княжему книжнику. Подчеркиваю — именно в подчинение. Вогнар по своему усмотрению определит твои обязанности и будет следить за их исполнением… Возможно, и у меня или даже у самого князя со временем появятся поручения к тебе!! Жить ты будешь во дворце, комнату для тебя Сидоха подготовит сегодня. Завтра ты переселишься. Твои занятия с Фромом прекращаются, надеюсь, ты уже достаточно хорошо разбираешься в счете!

— Да, госпожа! — кивнул Вотша.

— Значит, решение принято. Выйди и подожди за дверью, я переговорю с Вогнаром, а затем он тобой займется!

Вотша неловко поклонился и вышел из кабинета. Рогда с минуту молчала, а затем негромко, задумчиво проговорила:

— Мальчик не по годам и… не по-извержачьи умен. Ты должен будешь очень тщательно следить за его книжными интересами… — Она оборвала сама себя, словно испугавшись, что сказала слишком много, а затем, подумав несколько секунд, пояснила: — Мне не хочется, чтобы он занимался розысками сведений о своем прадеде — был такой волк в нашей стае, звали его Ват. История этого Вата грустна, даже трагична, и мне не хотелось бы, чтобы мальчик страдал из-за несчастий своего предка. В остальном ему можно дать полную свободу… но не свободу безделья!

Княгиня замолчала, внимательно глядя на книжника, словно ожидая от него ответа. И Вогнар, поклонившись, проговорил:

— Госпожа, я понял… Постараюсь сделать все, чтобы мальчишка был при деле!

— Вот и хорошо, — кивнула Рогда. — Можешь идти!

На следующее утро тетка Сидоха отвела Вотшу в маленькую комнатку на четвертом этаже княжеского дворца. Единственное окно этой комнатушки выходило на замковый двор, в самом конце которого было видно ристалище. Под окном стояла узкая кровать, рядом с ней небольшой столик с подсвечником на одну свечу. В углу растопырился приземистый шкаф, а рядом с дверью находился столик с умывальными принадлежностями.

Так, совершенно неожиданно для Вотши, его простая на первый взгляд просьба в корне изменила всю его жизнь!

Ратмир возвращался в Лютец в смятении. Его негодование по поводу предательства трижды посвященного волхва сменилось тяжкими раздумьями. И прежде стаи находили повод, чтобы начать войну, чтобы убивать себе подобных, грабить владения соседей и уводить в плен извергов противника. Но никогда волхвы не провоцировали военные действия и никоим образом не участвовали в них! Клятва, даваемая волхвами при посвящении — при первом посвящении! — не только запрещала им участие в таких делах, но и обязывала их даже во время боевых действий приходить на помощь друг другу. Тем более это было недопустимо для членов Совета посвященных! Слишком большая власть находилась в их руках, слишком большие знания они могли бросить против обычных людей. Поступок Рыкуна был настолько вопиющ, настолько провокационен, что его последствия могли стать просто катастрофическими — катастрофическими для всего Мира! Ратмир понял, что оставлять Рыкуна безнаказанным нельзя, причем наказанием для предателя могла быть только смерть. Но и рассказывать о том, что сделал трижды посвященный член Совета, было нельзя — это могло послужить для других прецедентом, и тогда!.. Оставался только один путь — Рыкуна надо было убрать из этой жизни тайно, в любом другом случае у него могли появиться последователи! Пяти дней пути хватило дважды посвященному волхву, чтобы составить план действий.

Вернувшись в Звездную башню, он сразу же погрузился в свои научные исследования, однако теперь его интересы сосредоточились на опытах с обессоленной водой. Кое-какие наработки в этой области у него уже были, но теперь он точно сформулировал задачу, которую следовало решить!

Шесть месяцев он практически не выходил из своей лаборатории, и за это время ему удалось не только составить заклинание, превращающее воду в зелье обессоленной воды, но и определить условия, при которых оно начинало воздействовать на принявшего декокт.

Поздно ночью, закончив изготовление опытного образца наговоренной воды, он долго сидел за лабораторным столом, задумчиво глядя на небольшой темный пузырек, закрытый притертой пробочкой, в котором мерцала преломленным светом вроде бы самая обычная вода.

Теперь он мог приступить к реализации замысла, разработанного им по пути из Края в Лютец, но сначала эту воду стоило опробовать вне стен университета.

Утром следующего дня Ратмир вышел из своего затворничества и отправился на ближний к университету рынок. В кармане его темной хламиды лежал кошель из темной кожи, в котором вместе с монетами был спрятан и пузырек с притертой пробкой.

Рынок был небольшой, но пестрый, шумный, горластый. Торговцы громко расхваливали свой товар, и в самом деле великолепный — завезенные ночью рыба, мясо, овощи еще не потеряли своей свежести. Покупатели — в основном прислуга из близлежащих домов состоятельных горожан — не менее громко торговались, стараясь урвать часть отпущенных на продукты денег в свой карман. Рыночные носильщики добавляли свои вопли в общий гвалт, требуя посторониться и пропустить их длинные, неповоротливые, тяжело нагруженные тележки.