– Странствующий маг Сор Кин-ир, я послан к тебе с поручением от Желтого Владыки!

Я обернулся и увидел Мэнь-Шэня в знакомом боевом облачении. Впрочем, одно отличие от привычного облика духа-хранителя врат я заметил сразу – он… улыбался. Мне оставалось только улыбнуться в ответ. Тогда Мэнь-Шэнь шагнул вперед и протянул мне маленькую шкатулку, вырезанную из зеленоватого полупрозрачного камня:

– Это подарок Желтого Владыки в пару к имеющемуся у тебя нефриту!

Я молча принял подарок и, не глядя, сунул его в карман джинсов.

– Желтый Владыка благодарит тебя и желает удачного… возвращения!

Мэнь-Шэнь сделал шаг назад, собираясь, видимо, исчезнуть, но тут я остановил его. Мне пришла, надо признаться, довольно абсурдная мысль.

– Послушай, дух, ведь, Желтый Владыка полновластный властитель Поднебесной?..

Мэнь-Шэнь утвердительно кивнул.

– И его… э-э-э… законы обязательны для исполнения?..

Дух снова кивнул.

– Ага… Тогда передай ему от меня, как можно собрать все драгоценные камни Поднебесной!

Глаза Мэнь-Шэня вспыхнули желтоватым огнем, и он снова шагнул вперед, на этот раз угрожающе.

– Говори, – прорычал дух, поднимая свой да-дао, – Но берегись, если твой способ окажется шуткой или… ложью, ты умрешь!

«Напугал!.. – насмешливо подумал я, – Пока вы мой способ опробуете, я уже буду очень далеко!»

– Слушай и в точности передай мои слова Желтому Владыке. Он должен издать указ, закон, распоряжение… Не знаю, как у вас здесь это называется…

– Люи, – немедленно подсказал мне дух, – Уложение!..

– Ну, пусть будет уложение. Так вот, в соответствии с этим уложением все драгоценные камни Поднебесной должны перейти в собственность Желтого Владыки, где бы они ни находились, хотя бы даже и под землей! А владеющие ими сейчас люди будут считаться их… арендаторами. Таким образом нельзя будет камень продать, подарить, передать, можно будет продать, передать, подарить только… права его аренды!.. Владельцем камней будет Желтый Владыка!

Я внимательно посмотрел на Мэнь-Шэня и спросил:

– Ты понял мою мысль?!

Несколько секунд дух-хранитель врат смотрел на меня бессмысленными «нарисованными» глазами, а потом в них мелькнуло понимание, и он… исчез.

«Вот она – благодарность духов!..» – со вздохом подумал я и приступил к возведению портала перехода.

Спустя полчаса, передо мной встало черное зеркало перехода. Я еще раз оглядел расстилавшийся вокруг клочок Поднебесной, закрыл глаза, чуть постоял, привыкая к темноте и… шагнул в черноту перехода.

И почти сразу же услышал… звук выстрела и удивленный возглас:

– Да на нем бронежилет!.. Тогда попробуем так!..

Меня перевернуло в воздухе и я больно приложился боком о что-то твердое.

И вновь раздался грохот выстрела, а следом истошный Толькин вопль:

– Вы ж его убъете!!!

Я открыл глаза.

Вся милицейская и музейная компания, вытаращив глаза, уставилась на пустую стену рядом с одной из слабо подсвеченных выставочных витрин, я же оказался около соседней витрины, пузом на голом и довольно пыльном полу.

После короткой паузы, позволившей мне слегка перевести дух, генеральский баритон совершенно спокойно задал весьма странный вопрос:

– Ну… И куда делся этот ваш… фотограф?..

Вопрос этот не остался без ответа!

– Никуда он не делся… – проговорил я, выбираясь из-под своей витрины и деланно пыхтя якобы от переживания и напряжения, – Смотрите, что я нашел!..

На моей протянутой вперед ладони покоились алмаз Шах, исписанный по граням арабской вязью, изумрудная брошь, сапфировая брошь и эгрет в виде фонтана, а по мне, так просто красивая шпилька. Как это ни странно, но первым около моей руки оказались музейный старичок со своей очкастой сотрудницей. Благоговейно склонившись к моей ладони, он дрожащими от восторга пальцами едва касался драгоценностей и плачущим голосом твердил, как заведенный:

– Господи, они нашлись!!! Господи, они нашлись!!! Господи, они нашлись!!!

После трех-четырех таких повторов к нему присоединилась тетенька. Тыча указательным пальчиком в переносье своих очков и не отрывая глаз от моей ладони, они завела свое:

– Мефодий Ильич, не волнуйтесь!!! Мефодий Ильич, не волнуйтесь!!! Мефодий Ильич, не волнуйтесь!!!

При этом оба не решались принять найденные мной «экспонаты», словно опасались, что они снова исчезнут! Только через пару минут к ним подтянулись милицейские генералы и прочие «служители порядка». Вытянув шеи они старались через плечи музейщиков разглядеть, что же это такое я отыскал в пыли под витриной.

Наконец мне надоело слушать причитание старика и его дамы, а также молчаливое, но назойливое сопение стражей порядка. Твердо взяв старика за руку, я перевернул ее ладонью вверх и высыпал поблескивающие «игрушки» в эту морщинистую, чуть подрагивающую ладонь.

– Получите свое добро и… всего доброго… – быстро пробормотал я, потому как вдруг заметил в стороне от общей группы, того самого типа в штатском, который накрыл нас с Корсаковым за подслушиванием, а потом еще и стрелял в меня!.. Гад!!

Старик мгновенно прикрыл второй ладонью полученное им сокровище, а я тихо, одними губами быстро забормотал заклинание Отводящего Морока. Спустя пару секунд сыщик в штатском как—то странно дернулся, забегал глазами по выставочному залу, словно пытался что-то разглядеть, а потом сделал неуверенный шаг в сторону толпящихся людей.

Я осторожно выскользнул из толпы и произнес еще одно, короткое … сложносоставное заклинание. Теперь, во-первых, все эти люди будут абсолютно уверены, что кроме них в зале Алмазного Фонда никого кроме них не было! А во-вторых…

Ухватив стоявшего раскрыв рот Тольку за рукав, я потащил его к выходу, и услышал за своей спиной дрожащий голос старого музейного работника:

– Ну, Николай Васильевич, вы и ваши люди настоящие… профессионалы… настоящие… сыщики!! Это ж надо, вернуть государству такие ценности!! За такие… подвиги «героя» давать надо!..

Вот так!

Через десять минут мы с Корсаковым уже сидели в его старенькой «пятерке». Он вставил ключ в замок зажигания, но вместо того чтобы завести мотор, вдруг повернулся ко мне и на выдохе выговорил:

– Ну, рассказывай!..

– Что рассказывать?! – состроил я удивленную физиономию.

– Как – что?! Все!!! – гаркнул Корсаков и… закашлялся.

Прочистив горло, он продолжил:

– Я же видел, что ты просто… э-э-э… растворился в стене!.. Раз-з-з, и все! А потом оказался совсем в другом месте, да еще с этими побрякушками. Где ты их… откопал?!!

Я покрутил головой и усмехнулся:

– Ну, ты насочинял… «В стене растворился!.. Побрякушки откопал!..» – посмотрев ему в глаза долгим пристальным взглядом, я веско произнес, – Нигде я не растворялся и ничего не откапывал!.. Если хочешь знать, мы с тобой вообще не были ни в каком фонде… Хотели пойти, но не пошли!

– Как это не пошли?! – ошарашено переспросил Толька, – Нас же там с десяток человек видели!

– Никто нас не видел… Никто нас не слышал… И вообще, мы с тобой собирались на церемонию вручения премий МВД. Еще можем успеть…

И тут Корсаков внимательно оглядел меня. Глаза его округлились, дрогнувшие руки сами собой легли на рулевое колесо, и пальцы крепко обхватили баранку. Он с трудом сглотнул и враз охрипшим голосом спросил:

– А что это с твоим костюмом стало?.. Словно ты пару недель… по пыльной пустыне в нем бегал?!!

– И по пустыне тоже… – медленно, очень устало и тоскливо проговорил я и закрыл глаза.

Корсаков был умным и чутким человеком, он больше не стал мне задавать вопросов, а завел двигатель и повел свой чудесный автомобиль к дому. Там мы быстро умылись, я как смог, привел себя в порядок и мы отправились в концертный зал Россия. Там я встретился с неожиданно освободившимся полковником Саленко, Сергеем Маратовичем и имел с ним довольно длинную беседу. Полковник говорил много, охотно и в приподнятом тоне, но в конце беседы вдруг поморщился и чуть высокомерно бросил: