– Как раз я-то помню, поэтому и решил рискнуть, – заметался в моей голове ответ второго ловика. – И вообще мне надоело прятаться днем в скале и охотиться на чужие сознания! Будь что будет!

К концу этого малопонятного выступления его шепоток окреп и наполнился решимостью.

– Ну смотри… – смущенно прошелестел Ледышка. В воздухе повисло напряженное молчание и наконец тихий и очень горький шепот:

– Мы с Ледышкой последние хозяева этих гор…

И снова воцарилось молчание, правда, на этот раз недолгое.

– Наши горы всегда были мало приспособлены для жизни. Сам понимаешь, земли, чтобы пахать и сеять, здесь нет, города строить не имеет смысла, потому что ни торговых путей, ни особо искусных ремесленников в горах нет…

Эти дикие, почти полностью лишенные растительности, с немногочисленными речками и ручьями горы были мало приспособлены для жизни людей. Но люди здесь жили. Это были пастухи, водившие по отрогам своих баранов и коз, питавшиеся молоком, сыром, кореньями и диким чесноком, одевавшиеся в шерсть и шкуры. Это были бродяги и авантюристы, искавшие в горах золото и драгоценные камни и не брезговавшие поживиться за счет купцов, изредка забредавших к горным жителям. Были в горах и маги, желавшие уединения, постигавшие свое высокое Искусство в тишине и чистоте гор. Именно маги возводили в самых неприступных местах каменные башни или пробивали в граните скал запутанные лабиринты.

Суровая природа гор породила суровых, немногословных людей. И мужчины, и женщины – рослые, черноволосые, крепкие как гранит, по которому они ходили, и вольные как ветер, которым они дышали, были немногословны и неторопливы, сдержанны и точны.

Этих горных людей было немного – горы проводят жесткий отбор, и слабые здесь не задерживаются. Но эти люди были сильны, эти люди хорошо знали свой мир и верили друг другу, ибо обмануть или предать своего считалось в горах самым большим преступлением, и такие тоже здесь не выживали. И еще они очень любили свои горы.

Когда началась Всеобщая безумная Война, малочисленные жители гор Тань-Шао не поддались всеобщему безумию. Они не начали нападать друг на друга, а еще больше сплотились, став скалой человечности во всеобщем море хаоса и дикости.

Многие армии, отряды, банды и шайки в пылу охватившего всех военного безумия пытались вторгнуться в горную страну, подняться на неприступные скалы, покорить этих непонятных суровых людей. Но все те, кто не успевал унести ноги с негостеприимного холодного гранита, были полностью уничтожены. В горах захватчикам не помогало ни численное превосходство, ни военная техника, с огромным трудом поднятая на скалы, ни опыт «великих» полководцев и предводителей. Не помогало им и чародейство их магов, потому что во главе горного народа встали горные маги. Велико было их Искусство и дарованная им Сила, и не могли с ними справиться чародеи равнин, развращенные роскошью, тратившие Силу на исполнение своих прихотей.

Захватчиков поджидали обвалы и оползни, камнепады и длинные черные стрелы, вылетавшие неизвестно откуда и всегда поражавшие насмерть. Их встречали жуткие ядовитые твари и чудовищные монстры, созданные воображением и Искусством магов.

А когда война кончилась, так же неожиданно, как и началась, чужаки вообще перестали появляться в горах. В мире так мало осталось людей, что они свободно находили себе место на равнинах, богатых тучной плодородной землей и полноводными реками, травой и деревьями. И люди гор продолжали спокойно жить в своем мире, все больше отдаляясь, все больше отгораживаясь от остального человечества.

Когда в горах появилось пятеро новичков, в одиночку бредущих по узким каменистым тропам, на них никто не обратил внимания. Они казались такими неуклюжими и слабыми, эти плохо ориентирующиеся в горах жители равнин. Никто из горцев не увидел в них угрозы своему миру.

Четверо мужчин в темных длинных балахонах с глубокими капюшонами и одна женщина в такой же одежде, только белого цвета, вместе войдя в горы через одно из ущелий, разделились и брели поодиночке в разных направлениях. Казалось, они сами не знали цели своего пути. Но это было не так.

Каждый из этой пятерки нашел свое место в горной стране. Один из них вышел к слиянию двух самых крупных горных рек, единственному месту, где было вдоволь воды, и прямо на берегу поставил шалаш. Второй набрел на старый, давно заброшенный подземный лабиринт, оставшийся от одного из магов, и поселился в нем. Третий нашел маленькую расселину между скал и выкопал там землянку. Четвертый непонятным образом оказался на вершине неприступной скалы и принялся в одиночку вырезать в ее теле жилище. Женщина ушла дальше всех, к последнему перевалу у самой Границы.

Там она уселась на плоский осколок белого мрамора и замерла, пристально разглядывая пространство перед собой.

А через несколько дней в горы потянулись люди. Сначала их было немного, но с каждым днем их число увеличивалось. Они шли по следам первой пятерки, выбирая для себя дорогу по непонятным для посторонних признакам. Они казались такими же слабыми и не готовыми жить в горах, но, несмотря на это, упорно брели за своими вожаками и, придя на место, начинали возводить дома, сараи, склады, обносить все эти постройки стенами. И еще они учились. Те, кто пришел в горы, первыми учили своих последователей постигать Суть.

Несколько лет настоящие хозяева гор не обращали внимания на незваных гостей. Правда, и те старались не вмешиваться в жизнь гор, но невольно делали это.

Там, где не хватало питьевой воды, новые жители рыли глубокие колодцы или с помощью магии выводили водные жилы на поверхность. Они дробили скалы, выравнивая каменистые плато, устилали их слоем плодородной земли и устраивали огороды, а иногда даже сады. Но самое главное – к ним, в их монастыри, потянулись вереницы гостей. Горы перестали быть тихим, спокойным убежищем. Они становились местом паломничества!

Самое страшное началось, когда стадо одного из местных пастухов набрело на огород монастыря, названного Стелящийся Поток. Козы объели все молодые сочные побеги, ведь пастух считал, что его животные вправе жевать все, что растет в его горах. Но и стадо, и пастух не ушли далеко от потравленного огорода. Едва они сошли с нанесенной волшебством плодородной земли, как тут же обратились в камни.

Но кто-то видел это ужасное колдовство и весть о нем разнеслась по горам с быстротой грязевого селя. Она потрясла всех горцев. Уже через два дня под стенами монастыря Стелящийся Поток, у слияния двух рек, появилась ватага из четырнадцати человек во главе с одним из самых молодых магов. Поздно вечером они незамеченными прошли по мосту через малую реку и ворвались в монастырь. Двадцать шесть монахов легли мертвыми под ножами мстителей, и только настоятеля им не удалось отыскать. После учиненной резни они захватили в монастырских покоях все самое ценное, а, монастырь подожгли.

Когда они, покинув полыхающие постройки, были на середине моста, с монастырской стены послышался зовущий крик. Они обернулись и увидели темную высокую фигуру настоятеля. Ватажники застыли на месте, пораженные жутким видом этой призрачно-черной тени на фоне дымного зарева пожарища. А настоятель поднял вверх руки и, перекрывая рев пламени, прокричал короткое проклятие. В ту же секунду мост под ногами горцев исчез, и они рухнули в воду.

Была поздняя весна и никто из оказавшихся в воде особенно не испугался – плавать умели все, да и речка была узкая и неглубокая. Но они напрасно надеялись спастись. Едва только все четырнадцать вынырнули на поверхность, реку сковало льдом и несчастные вмерзли в него, пораженные жутким холодом. А льдину, промерзшую до самого дна, спокойно обтекала теплая весенняя речная вода.

Они жили еще трое суток. И все трое суток высоко над ними на монастырской стене черным изваянием стоял настоятель сгоревшего монастыря, наблюдая за муками замерзающих людей. Предводитель ватаги пытался с помощью магии освободить своих товарищей, но все его усилия оказались тщетны – Искусство настоятеля было намного выше его возможностей. Горный маг умер последним, пережив смерть каждого своего товарища. Так монастырь погиб от огня, а те, кто его сжег, погибли от стужи.