На том мы и расстались.

Вот так эта история и закончилась…

Юрка Макаронин отлежал в областной больнице больше месяца, восстанавливаясь после нападения и пыток, физически и морально. Выписавшись, он снова заступил на свой нелегкий и опасный пост.

Мой большой очерк о разгуле криминального беспредела в нашем родном городе и неравной борьбе с ним нашей доблестной милиции, которая несмотря ни на что, решает поставленные перед ней задачи, был вполне одобрен полковником Быковым и… вышестоящим генералом. Его публикация не прошла незамеченной, и ваш покорный слуга получил журналистскую премию областного УВД. Очерк был прочитан и в столице, и ваш покорный слуга номинировался на премию МВД России, но… я уже говорил, что нашему криминалу пока не по силам тягаться с криминалом первой и второй столиц. Правда в Москве я все-таки побывал и свел несколько очень серьезных знакомств – меня даже приглашали в одну из столичных газет, но я предпочитаю быть королем в провинции, нежели … в столице. Тем более, что отношение ко мне и в редакции и в городе здорово изменилось.

Правда и мое отношение к… людям как-то странно изменилось. Словно я начал смотреть на них под совершенно другим ракурсом. Почему-то я все время сравниваю их со сквотами… И получается…

Вот, например, Света, секретарша нашего главного… Она стала мне улыбаться и строить глазки, постоянно напоминая, что я оказывал ей в недавнем прошлом какие-то знаки внимания. Но, то ли у нее что-то произошло с лицом, то ли что-то случилось с моими глазами, только вид у нее… и разговор… и желания… представляются мне какими-то… сквотскими…

А может мне мешают мои сны. Мне почти каждую ночь снится Кроха… Годена… Фея… Она улыбается, а у меня замирает сердце, и потом целый день я боюсь глубоко вздохнуть… Иногда мне снится сэр Вигурд, но забрало его шлема всегда опущено, словно он приготовился к бою… А вот граф Альта мне не сниться, я даже не могу вспомнить его сквотского лица…

И еще… Из карманов своей «джинсы» я достал три небольших кожаных кошелька, в двух из которых позвякивали камешки и колечки, а в одном небольшие желтые монетки. Четвертый кошелек я, видимо, потерял. А в кармане куртки я обнаружил небольшой футляр, в котором лежал свернутый и перевязанный желтой лентой пергамент.

Но о нем в другой раз!..

«… О, Желтый Владыка, как же я устал!! Даже омовение в жасминовой воде и чашка любимого сливового вина не сняли эту усталость!!! Но зато дело сделано… или почти сделано! Я – воистину великий маг Поднебесной, ибо кому еще удалось бы без Нефритовой Книги создать заклинание, созидающее Врата?! А мне удалось не только это, мне удалось пройти через эти Врата, и я открыл Иной Мир!.. Странный Мир… Страшный Мир… Мир без магии, Мир, лишенный высокого Искусства!! Долго мне пришлось изучать этот Мир, чтобы понять его… долго я наблюдал за его обитателями, этими… варварами, придумывающими какие-то уродливые устройства, уродующие и самих этих… жителей и сам Мир. Не хотел бы я родиться и жить в этом Мире, зато… хи-хи-хи… теперь я могу использовать его для своих великих целей!! Все, все будет в моей власти – и эти смешные, слепые и глухие жители, и их необычайные машины, и самое главное, самое бесценное, что есть в этом уродливом Мире – камни!! Самоцветы!!! Хи-хи-хи… это ж надо додуматься – пускать в свою сокровищницу всех, кого ни попадя! Всех, кому захочется взглянуть на это… это… Да разве можно это описать!!!»

Маленький старичок со сморщенным личиком, узенькими горящими глазками и длиннющей белой бородой, которую он нес, перевесив через левую руку, разодетый в роскошный парчовый халат, сафьяновые туфли и крошечную шапочку из переливчатой тафты нервно потер ладошки, а потом странным ощупывающим движением провел руками по обеим сторонам груди сверху вниз, словно проверяя на месте ли его… добыча.

Удовлетворенно вздохнув, он продолжил свою торопливую прогулку, неуклюже топая по извилистой дорожке сада, замощенной плитками дикого камня. А дорожка эта причудливо петляла меж кустов отцветающего жасмина, в коротко подстриженной траве, рядом с искусно загущенной порослью бамбука. Затем она превращалась в тропу, выбегала на горбатый каменный мостик, перекинутый через неширокий водный поток, огибала затененную беседку, прикрытую легкой четырехскатной крышей с загнутыми вверх карнизами, и вновь теперь уже по деревянному мосточку, пересекала речку. И снова тропа переходила в мощеную дорожку, по большой дуге возвращающуюся к любимому павильону старичка. Он заканчивал уже четвертый большой круг, но не замечал этого. В лихорадочном возбуждении удачи он размышлял… размышлял… размышлял…

«… А этот ублюдок, присвоивший мое имя!.. Он думал, что своим ублюдочным заклинанием он разорит и уничтожит меня!.. Это ж надо придумать такое подлое волшебство!.. Ну нет… „ве-ли-ко-леп-ный“ Цзя, теперь у меня есть, чем внести Дань Желтому Владыке, а через год ты сам будешь валяться у меня в ногах, вымаливая прощенье… Нет! Вымаливая возможность мыть полы в моей усадьбе!..»

Карлик недоуменно посмотрел на павильон, к которому вернулся в очередной раз и пошел на следующий круг своей прогулки.

«… Надо еще поработать над заклинанием Врат, что-то в нем не так!.. Необходимо устранить это непонятное сопротивление, это противодействие пропуску артефактов из открытого мной Мира… Что такое – всего четыре камня за посещение! Я должен иметь возможность переносить в Поднебесную из этого ущербного Мира все, что захочу и сколько захочу! Сколько угодно камней, сколько угодно этих… варваров!.. А как Сила попадая в этот Мир, стремится к его жителям, она буквально… прилипает к ним! Имея таких… к-хм… накопителей, мне не придется опасаться, что мой хапас Силы истощится, и тогда трепещи подлый, вероломный, „великолепный“ Цзя!!! Да, именно так, сразу же после Праздника сбора Дани я вернусь к своему заклинанию Врат!.. И, я решу эту проблему, не будь я Неповторимым Цзя, и тогда!!!»

Моя кобыла бодрым шагом двигалась по широкой Восточной дороге, замощенной желтым камнем. Справа тяжело выступал бронированный жеребец сэра Вигурда. Сам маркиз был в полном боевом облачении, и его лицо прикрывало черное забрало, выглядевшее довольно странно на лазоревого цвета шлеме. Слева на своей белоснежной лошадке гарцевала моя Кроха, моя фея Годена, моя… несостоявшаяся любовь… А перед нами вырастали серые стены замка Сорта, фамильной цитадели графа Альта.

Годена молча улыбалась мне, и только в ее глазах пряталась печаль скорой разлуки, а мое сердце разрывалось на части. Я знал – через несколько минут она погибнет, спасая меня от колдовства карлика Оберона, и я останусь один в этом неприветливом Мире! Я знал и ничего не мог сделать! Ничего!.. Я не мог даже говорить, потому что мое горло перехватывали быстрые слезы, потому что я в который раз прощался с моей феей Годеной, с моей светловолосой красавицей…

И в этот момент легкое цоканье копыт внезапно перекрыло какое-то яростное, звонкое дребезжание. Я растерянно огляделся, но вокруг никого не было, более того, фигуры феи и сэра Вигурда, внезапно подернулись дымкой и стали какими-то плоскими, нереальными…