Вернувшись на дачу, мы с Юркой переоделись и практически сразу отправились в Москву, рассчитывая проскочить до основного потока возвращающихся из-за города машин. По дороге мы вели какой-то вялый бессодержательный разговор. Юрка рассказывал, что он собирается сделать в квартире ремонт, я делился впечатлениями от своей поездки в Нижний Новгород. Смеялись над старыми и новыми анекдотами, при этом делали вид, что вчера вечером ничего особенного не произошло.

Но у меня из головы не выходил утренний визит дневного призрака и его спутницы. Видел и слышал их, похоже, я один. Послать его ко мне мог только мой необычный знакомец, всучивший мне книгу. Значит, ее действительно необходимо срочно вернуть. Но Юрка, конечно, прав – надо эту книгу еще раз попробовать почитать, может быть, что-то станет понятно. В конце концов один-два дня ничего решать не могут.

Так незаметно под разговор и раздумья мы въехали в Москву, и тут Юрка совершенно неожиданно спросил:

– Слушай, а ты не можешь мне показать эту книжечку?

– Какую книжечку? – растерянно брякнул я.

– Ту, про которую ты вчера рассказывал.

Я немного помолчал, а затем уже спокойнее спросил:

– Что ж ты, выходит, поверил в мой рассказ или решил еще раз меня проверить. Книжку показать, еще чего-нибудь наколдовать, с дедом познакомить!

– Ты не заводись. Не хочешь – не показывай. Только мне действительно очень интересно, что с тобой произошло. И что из тебя получилось. А то, что эта книжка очень даже при чем, я ни минуты не сомневаюсь. И сегодня утром твой идиотский радостный смех не доказал мне, что вчера ты нас со Светкой просто разыграл. Она-то вроде успокоилась. А меня ты с толку не собьешь. Слишком наглядны были твои фокусы.

Для Юрика это была чрезвычайно длинная тирада, выдававшая его волнение, хотя внешне он был совершенно невозмутим и говорил, не отводя взгляда от дороги. Несколько минут я переваривал его меморандум, а потом недовольно буркнул:

– Хорошо, поехали ко мне. Только по дороге надо заехать в магазин, а то у меня в холодильнике пусто.

Мы заскочили в «Таганский» гастроном, где я набрал себе на неделю завтраков и ужинов, и скоро прибыли на родную Вешняковскую улицу к моему одинокому жилищу.

Открывая дверь в квартиру, я почувствовал какое-то нервное злое возбуждение, да еще Юрка нетерпеливо топтался у меня за спиной и сопел мне в затылок. Мы вошли. Я бросил сумку в прихожей и, не раздеваясь, потопал в спальню. Юрка не отставал. Уже открывая дверь в спальню, я почувствовал, что сейчас что-то произойдет. Но… Я стоял возле письменного стола и тупо глядел на чистую, отполированную и абсолютно пустую, если не считать настольной лампы, столешницу. Книги не было…

В голове серой испуганной мышью мелькнула мысль: «Что же я теперь деду возвращать буду?»

– Ну давай показывай… – нетерпеливо пробормотал рядом Юрка.

Я медленно обошел стол и заглянул под него, изучая лежащий на полу ковер. Но на ковре книги тоже не было. Я обвел спальню растерянным взглядом. Может, я убрал книгу в шкаф? Да нет! Я отлично помнил, что не трогал ее с тех пор, как пришел в себя вчера днем вот за этим самым столом!

– Ты знаешь, – хриплым чужим голосом проговорил я, обернувшись к Юрке, – а книжечки-то нет!

Я откашлялся, а Юрка с видом обманутой собаки, которой вместо обещанной мозговой кости подсунули сухой корм с неприличным названием, заявил:

– Как это нет? Куда ж она делась из запертой квартиры?

Я плюхнулся в кресло и, облокотившись на стол, обхватил голову руками. Так погано мне уже давно не было. Вещь, которую необходимо было вернуть владельцу и которая имела огромную, хотя до конца и не ясную для меня, ценность, исчезла у меня со стола. Я просто не представлял себе, что делать. Юрка стоял рядом и задумчиво чесал свой нос.

– Может, в милицию заявить? – неуверенно предложил он.

– О чем заявить, что из запертой квартиры злоумышленники украли книгу? Цена этой книги в понимании работников наших доблестных правоохранятельных органов «рубель двадцать» на новые деньги. Станут они заниматься таким преступлением?

– Слушай, а может, еще что утащили? Ты бы посмотрел.

Я вскочил с кресла и пошел бродить по квартире. Бродил недолго – минуты три, благо квартира невелика. Все было на месте, да и что у меня можно украсть? Быстродействующий чайник или старенький моноблок «Айва»? Единственное, что я осмотрел очень внимательно, так это свою библиотеку, однако все книги были налицо. Юрка молча ходил за мной, задумчиво почесывая свой нос.

– Нет. Все на месте, – со вздохом сказал я.

– Глупость какая-то… – пробормотал он в ответ, уставившись в стену невидящим взглядом. Мы помолчали.

Наконец Воронин положил мне на плечо руку и завел успокоительную беседу:

– Ладно. Ты особо не расстраивайся. Позвони деду, покайся, скажи, что произошло такое вот происшествие – украли из дома книгу. Ну купишь ему другую – самую интересную, какую попросит. Сейчас это не проблема. Что он, убьет тебя за книгу?

Спорить с ним и доказывать, что подобную книгу вряд ли можно купить даже в Олимпийском, мне ну совершенно не хотелось. Поэтому я вяло махнул рукой и потащился на кухню. Воронин двинулся было за мной, но в прихожей остановился.

– Знаешь, Илюха, я, пожалуй, поскачу домой, а то мать волноваться начнет. Если что понадобится – звони. И действительно, не расстраивайся ты так. Утро вечера мудренее, завтра что-нибудь придумаем.

Голос у него был что-то уж больно бодрый. Такой неестественно бодрый. То ли он решил, что я книжечку из вредности припрятал, то ли, что ее вообще не было, и я все придумал, чтобы его подурачить. Я, не оборачиваясь, опять махнул рукой и через мгновение услышал, как щелкнул замок на входной двери.

Я включил чайник, пошел в прихожую и распаковал свою сумку. Рассовал вещи по своим местам, а купленные продукты – в холодильник и кухонный шкаф. Переоделся в спортивный костюм и отправился ужинать. Есть мне не хотелось, но я добросовестно изготовил пару бутербродов и съел их, запивая любимым «Липтоном». Все это я проделал совершенно автоматически, поскольку мой разум был занят только одной мыслью. Как сказал герой одного из моих любимых мультфильмов: «…у меня есть мысль и я ее думаю». Только мою мысль и думать-то было нельзя. «Что же делать… что же делать… что же делать…» – билось о мою черепную коробку изнутри, но что же делать никак не придумывалось.

В конце концов я обнаружил, что лежу в собственной постели поверх не снятого покрывала, почесывая себе нос левой рукой, а правой включаю и выключаю висящее над кроватью бра. В комнате было уже довольно темно. Сумерки за окном начали прокалываться первыми еще не яркими звездами. Лампочки бра со щелчком регулятора бросали тусклый отблеск на боковую стенку платяного шкафа, но неясный блик тут же пропадал, поскольку я не увеличивал освещение, а поворачивал регулятор обратно. Это размеренное щелканье как будто успокаивало меня. Что же… щелк, делать?.. щелк, что же… щелк, делать?.. щелк, что же… И тут с платяного шкафа шорохом донеслось: «Э-хе-хе…».

Моя рука замерла, а взгляд метнулся к небольшому пространству между верхом стенного шкафа и потолком. Вечерние сумерки, плотно окутывавшие комнату, в этом месте густели до полной черноты, которая странным образом шевелилась.