– Не даром вчера днем в горах грохотало и полыхало!.. Призрак сияющего дана наверняка посчитался с троллями, а теперь вот и до меня добрался!.. Теперь он на-а-а-верня-а-а-ка…

На последних словах его шепот перешел в неразборчивый визг.

– Не ори! – снова осадила его женщина, – Если не можешь не скулить, то скули… молча!

Послышалось слабое шуршание, а затем она с явной насмешкой продолжила:

– Только должна тебя огорчить, это никакой не призрак, это самый настоящий живой дан!

– Дура! – еле слышно выдохнул старик, – Как он может быть живым, если Небесная Мать дохнула на него смертью!.. Ты хоть раз слышала, чтобы кто-то из людишек выживал после выдоха Небесной Матери?!

– А может быть доспехи защитили сияющего дана?.. – задумчиво ответила женщина, – Говорят они у него зачарованные…

Снова последовала короткая пауза, после которой женщина добавила с насмешкой:

– Но сияющий дан Тон жив и здоров!.. Я это отлично поняла по тому взгляду, которым он меня… разглядывал!..

– Какой взгляд, дура?! Какой взгляд?.. – Буквально взвизгнул старик, хотя продолжал говорить шепотом, – у него же на голове шлем, а лицо закрыто глухой маской! По взгляду она поняла!..

– Не ори! – Еще раз шикнула на него женщина, – а мужской взгляд, особенно такой, как у сияющего дана Тона, я могу и через каменную стену почувствовать… И понять!..

Они немного помолчали, а затем старик снова заскулил:

– Что же делать?.. Что же делать?..

– Да ничего не делать… – спокойно прошептала женщина, – Или, если хочешь, можешь попробовать его убить, пока он спит… Дать тебе охотничью дубинку?..

В ее голоске снова сквозила насмешка, а я обиженно подумал: «Ну вот, опять дубинка!.. Что у них в этом Мире другого оружия что ли нет?!»

– Какая дубинка, дура… – Пискнул старик, – ты же видела – он в панцире, какой дубинкой можно панцирь пробить?!

– Что ж он, по-твоему, и спит в своем панцире?.. – хихикнула женщина, – Совсем ты, Скоге, рехнулся от страха!

«Скоге?.. – повторил я про себя, – Что-то я такое слышал!.. Скоге?!»

И моя услужливая память сразу же подсказала мне, что я когда-то читал о таком проказливом народце… Так, мелкие хулиганствующие фейри, но этот видимо, дохулиганился до… мокрых штанишек!

– А если тебе уж совсем… невмоготу, – продолжала между тем нашептывать женщина, – То можешь… отправиться… ну хоть в горы. Утром я скажу сияющему дану, что тебя позвали неотложные дела, что тебя вызвал к себе твой сеньор… ну и… все такое.

– Какой сеньор, дура?! – Пискнул старик, – Какой у скоге может быть сеньор?!

– Так ты что ж, не понял? – Удивилась женщина, – сиятельный дан принимает нас за… людей! Иначе он давно бы уже прикончил нас обоих голыми руками и оружие доставать бы не стал! Просто кулаком пристукнул бы!.. Но мы успели одеться, вот и сошли за людей.

И снова повисло молчание, но на этот раз его прервал старик:

– Значит ты думаешь, сияющий дан нас не узнал?..

Сколько надежды было в этом вопросе!

– Конечно нет! – Самым категоричным тоном ответила его супружница, – ты теперь и сам это понимаешь!..

– Тогда я, пожалуй, действительно куда-нибудь… пойду… – пробормотал старичок, и снова послышалось быстрое шуршание.

– Только ты тогда не обессудь, если мы с сияющим данном… ну… это… займемся поутру кое чем… – промурлыкала женщина.

Старик ничего не ответил на столь прозрачный намек, только напряженно запыхтел, а женщина снова коротко хихикнула.

Послышался слабый скрип открывающейся двери, шуршание камешков под торопливыми шагами, и снова наступила тишина.

Несколько минут я продолжал вслушиваться в эту тишину, а затем шумно перевернулся на другой бок и… снова заснул.

Второй раз я проснулся на рассвете. В окошко вливался серый, мутный свет, по которому я определил, что и это утро будет пасмурным. Да, местная погода, похоже, не слишком часто баловала аборигенов.

Потянувшись, я прислушался – вокруг царила тишина. Тогда, быстро вскочив со своего тюфяка, я взял в руки меч и кинжал, вышел на середину чердака и по уже укоренившейся привычке принялся… фехтовать с тенью! Два часа таких занятий в день давно уже стали моей необходимостью. Однако, на этот раз я прозанимался не более получаса – надо было трогаться в путь.

Убрав оружие на место я снова прислушался, в доме по-прежнему было тихо, и это меня удивило – мои упражнения должны были разбудить хозяев…

«Хозяйку!..» – поправил я сам себя, вспомнив подслушанное ночью, и тут вдруг услышал за окошком странный ритмичный шорох. Подкравшись «кошачьим» шагом к окну, я заглянул в него. Рядом с домом, прямо на наклонной, присыпанной мелкими камешками площадке танцевала хозяйка домика! И как танцевала!!

Обнаженное, стройное женское тело, казалось, парило над землей, не касаясь ее ногами, и только тихий шорох, раздававшийся в такт ее движениям, показывал, что это не призрак, а живая трепетная плоть. Прекрасное лицо обрамленное гривой густых белокурых волос было обращено как раз к моему окошку, но поскольку глаза на этом лице были закрыты, я решил, что танцовщица меня не заметит. И она действительно меня не замечала.

Несколько минут я наблюдал за ее танцем, наслаждаясь плавной изысканностью движений, легкостью и грацией танцовщицы, непередаваемой красотой стройных ног, тонких, быстрых рук, плавной округлостью высокой груди, длинной, точеной шеей… А молодая женщина все не останавливала своего поразительного танца, не открывала глаз и… все время оставалась лицом к моему окну! Наконец, когда моя порядочность взяла верх над моим… любопытством и я совсем уже собрался прекратить свое подглядывание, танцовщица сделала изысканный пируэт и я увидел ее спину…

Но спины-то, как раз и не было!!!

Там, где у нормальной женщины находятся лопатки, ребра, поясница, у моей танцовщицы была огромная впадина, словно верхняя части туловища этой… этого существа была выпрессована на штампе из листового материала!!! А, кроме того, ее… к-гм… попку украшал длинный хвост, весьма напоминающий коровий!

Я застыл у своего окошка, открыв от удивления рот, а танцовщица, закончив пируэт и снова оказавшись лицом ко мне, вдруг открыла свои изумительные глаза, широко улыбнулась и… подмигнула мне!

Отпрянув вглубь комнатки, я осторожно перевел дух и медленно опустился на тюфяк. В моей голове чирикала по воробьиному единственная мыслишка: «Показалось!..»

Хотя, в общем-то, я знал, что ничего мне не показалось…

В этот момент чуть слышно скрипнула входная дверь и внизу прошуршали легкие шаги. Звякнула какая-то утварь, полилась тонкая струйка воды…

Я осторожно поднялся на ноги, с силой потер ладонями лицо, с неудовольствием ощущая отросшую щетину, потом аккуратно влез в доспехи и замкнул их. Теперь мне была нестрашна самая распрекрасная… скоге!

Топая по доскам чердачного пола, я проследовал к люку, откинул его и ступил на лестницу.

Занавеска, перегораживающая комнату, была отодвинута к самой стене, хозяйка домика хлопотала у горящего очага, над которым в небольшом котле булькало какое-то варево. Она была одета во вчерашнее темное платье, скрывавшее под собой всю ее фигуру.

Услышав мои шаги на лестнице женщина быстро выпрямилась и обернулась ко мне. На ее лице играла добродушная улыбка.

– Доброе утро – счастливый день, господин сияющий дан!.. – Проворковала она своим мелодичным голоском, в котором чувствовалось некое интимное придыхание, – как вам отдыхалось на нашем чердаке?.. Надеюсь, ничто не мешало вам спать?..

Я пристально посмотрел на нее, и надеюсь на забрале моего шлема не отразилась та растерянность, которую я, надо признаться, испытывал. И чтобы эту растерянность еще более скрыть, я заговорил развязным тоном отъявленного фата:

– Спасибо, прекрасная хозяйка, отдых мой был спокоен, но… одинок!.. И никто не пришел… к-хм… разделить его… – Я разочарованно развел руками и добавил, – хотя я надеялся…

Мой ответ явно пришелся ей по вкусу, а я, чтобы перехватить инициативу, сам задал вопрос: