Посадник и его помощник подхватили лошадь Ратмира под уздцы и бегом повели ее вправо, по совершенно пустой улице. Окна домов, выходившие на эту улицу, все как одно были закрыты плотными ставнями, так что Ратмир с некоторой иронией проговорил:

– А жители твоего городка, Герат, я смотрю, не любопытны!

– Еще как любопытны, трижды посвященный!.. – Отозвался басом посадник. – Да, еще к тому же болтливы! Так что я, во избежание, приказал заколотить все окна выходящие на эту улицу!!

– Ах, вот в чем дело… – Протянул Ратмир. – Ну, если во избежание, то конечно!

Минут через пятнадцать они свернули вправо и оказались на довольно широкой улице, видимо, главной в городке, поскольку застроена она была уже двухэтажными домиками. Миновав пять-шесть таких домиков, Герат и его подручный неожиданно свернули во двор двухэтажного каменного особняка, ворота которого были немедленно закрыты стоявшими наготове мужиками.

– Вот мы и на месте! – С явным облегчением выдохнул посадник. – Теперь вы в полной безопасности!!

– А разве нам что-то угрожало?! – Удивленно поинтересовался Тороп.

Посадник снова стрельнул недовольным взглядом в сторону столь назойливого дважды посвященного и с долей высокомерия ответил:

– Именно – что-то!! Если бы я знал, что именно, я бы это враз ликвидировал! А то поступает приказ – обеспечить безопасность важной персоны, а от чего ее надо обезопасить не сообщается! Вот и приходится действовать на свой страх и риск!

– Ах, вот в чем дело!! – Довольно протянул Тороп. – Но в таком случае, я, как личный секретарь трижды посвященного Ратмира из стаи восточных волков, снимаю с тебя всякую ответственность за безопасность отряда возглавляемого трижды посвященным Ратмиром из стаи восточных волков! Жителей своего городка ты можешь оповестить об их полной свободе, открывать свои окна или держать их взаперти! Ты все понял?!!

Герат Рыльце несколько раз перевел растерянный взгляд с совершенно невозмутимого лица трижды посвященного, на ухмыляющуюся физиономию его личного секретаря, потом с трудом сглотнул и натужно выдавил из внезапно осипшей глотки:

– Все понял… господин личный секретарь!.. – Еще раз сглотнул и просипел:

– Так мне теперь вас не надо охранять?..

Тороп закатил глаза и картинно вздохнул. И тут не выдержал Рыжий Каин – он громко расхохотался. Отсмеявшись прямо в выпученные глаза Герата, разведчик махнул рукой:

– Не надо нас охранять, Герат! Можешь считать, что я взял отряд под свою ответственность!

– Ну и прекрасно! – С явным облегчением вздохнул княжий посадник и вдруг улыбнулся, показав темные зубы. – А то хлопот-то было, хлопот!! – И тут же спохватился. – Так ты, Рыжий, имей ввиду – комнаты для вас заказаны в гостинице у Янеда… – Он ткнул пальцем в стену двухэтажного дома, во дворе которого они находились. – Ужин и завтрак тоже у него, сами скажите, в общей зале трапезничать будете или в своих комнатах…

– Да, не беспокойся, – перебил его Каин. – Я с Янедом давно знаком, разберемся!

В этот момент дверь, выходившая на заднее крыльцо гостиницы, с треском распахнулась, и наружу буквально выкатилось четыре человека. Трое были явно из команды Герата, они, кряхтя и сдавленно ругаясь, пытались удержать четвертого – невысокого, толстенького человечка в огромном переднике, повязанном поверх домашних куртки и штанов. А толстяк, отмахиваясь от наседавших на него стражников здоровенной кочергой, орал высоким и удивительно пронзительным фальцетом:

– Мне, мэтру Янеду, запрещают выйти на свой собственный двор, чтобы осуществить свое право и свою обязанность?!! Да я до самого вожака дойду, я и ему скажу все, что я думаю о его нелепых распоряжениях!!! Ишь, чего выдумали, долболобы, бурмотаги – в кои-то годы в нашем городишке появился достойный человек, и вы не даете мне достойно его встретить!!! Я вам не грязный изверг, точащий нож на своего гостя, я обучался в лучших гостиницах Лютеца и Парги!!

Тут он увидел и всадников, остановившихся в его дворе и, самое главное – посадника.

– А-а-а!!! – Взвился к небу пронзительный фальцет хозяина гостиницы. – Вот ты мне где попался, Рыльце!!! Сейчас я с твоего рыльца пушок-то смахну!!!

Он с такой энергией взмахнул своей кочергой, что стражники вынуждены были на мгновение отскочить в стороны, чем толстячок незамедлительно воспользовался. Проскочив под протянутой рукой одного из стражников, он скатился по ступенькам крыльца и бросился к посаднику, вздымая над головой свое грозное вымазанное в саже оружие. Стражники бросились, было, за ним следом, но столкнулись на ступеньках и кубарем скатились на землю, дав своему подопечному значительную фору. А тот мчался по двору, мелко перебирая своими короткими ножками, и визжал на всю округу:

– Я тебе покажу первую степень секретности!!! Я тебе зачитаю параграф восемьдесят шестой правил о сохранении государственной тайны!! Да я тебе эту тайну на твоем рыльце нарисую, вот только сперва отчищу его, как следует!!!

Но оказалось, что посадник бегает значительно быстрее мэтра Янеда. Посчитав, видимо, свою миссии по встрече и обеспечению безопасности высокой персоны полностью выполненной, Герат Рыльце не стал вступать в дискуссию с хозяином гостиницы, а, развернувшись, рванул прочь со двора! Поднявшиеся с земли стражники, увидели отступление своего начальства и поняли, что дальше настаивать на соблюдении секретности не стоит, и последовали за посадником.

Мэтр Янед, хрипло гыкнув, швырнул свою кочергу вслед посаднику, но бросок получился неудачным – кочерга взметнула пыль метрах в трех от Герата, уже выскочившего за ворота и припустившегося по улице. Зато сам хозяин гостиницы, сделав это последнее усилие, вдруг успокоился, остановился и, повернувшись к наблюдавшим за местной разборкой всадникам, отвесил им изящный поклон и заговорил вполне нормальным, «мужским» голосом:

– Трижды посвященный Ратмир из стаи восточных волков, я рад приветствовать тебя в своей гостинице, и сожалею только о том, что она находится в этом, забытом Матерью всего сущего городишке! Однако именно это удручающее обстоятельство позволяет мне оказать тебе гостеприимство и показать, что не место положения красит человека, а его личные достоинства!

– А твои достоинства, дорогой Янед – это вкусный ужин и мягкая постель! – Перебил хозяина гостиницы Рыжий Каин. – Так что кончай чесать языком, мы проделали сегодня большой путь, устали и голодны – покажи нам свои достоинства и перестань отягощать наш слух!

Несколько секунд казалось, что княжего разведчика ждет суровая отповедь, но мэтр Янед ограничился суровым взглядом, а затем повернулся к заднему крыльцу дома и гаркнул во все горло:

– Эй, вы, там!!! Ну-ка, все сюда немедленно!!!

Дверь немедленно распахнулась, и во двор посыпались слуги, из стоявшей в дальнем углу двора конюшни выскочили конюхи, и спустя несколько секунд вокруг гостей суетилось около десятка человек.

Ратмира и сопровождавших его людей буквально сняли с лошадей, которых тут же отправили на конюшню. Гостей повели в дом, и хозяин гостиницы лично показал, предназначенные для их отдыха комнаты. Прежде чем оставить своих новых постояльцев приводить себя после дороги в порядок, мэтр Янед поинтересовался, где накрывать ужин. Ратмир, не раздумывая, приказал ему принести ужин в комнаты, а его спутникам накрыть стол в общей трапезной.

Впрочем, ни сам Ратмир, ни его спутники за ужином долго не засиделись. Прошедший день, в самом деле, был достаточно утомителен, а выход в горы был назначен на раннее утро, так что скоро все улеглись в постели.

Ратмир, как обычно, спал без сновидений и проснулся в самом начале часа Жаворонка. Открыв глаза, он удивился – в комнате царила темнота, едва рассеиваемая тусклым огоньком ночника. Тем не менее, его внутреннее чувство времени, точно подсказывало, что ночь закончилась! Выбравшись из кровати, Ратмир подошел к окну, откинул штору и увидел, что оно закрыто плотным ставнем, который, впрочем, открывался изнутри. Откинув ставень, трижды посвященный волхв впустил в комнату серый предутренний свет, разбавленный каким-то странным нездоровым, желтоватым оттенком. По улице плыл легкий, клочковатый туман, придавая домам с чуть поблескивающими стенами, деревьям с совершенно неподвижными листьями, даже замощенной бугристым камнем мостовой причудливый, нереальный вид. А позади этой, словно размытой чьим-то сном картины, темным, тяжелым фоном вставали горы!