Вожак снова приложился к кубку, а Вогнар, помолчав несколько секунд, осторожно уточнил:

— Значит, никто не может подтвердить, что они задержали именно Вотшу?!

— Ну и что с того… — Всеслав со стуком поставил кубок на стол. — Что с того, если я уже сообщил Ратмиру, что его извержонка нашли?!

— Разве Вотша принадлежал Ратмиру?.. — все тем же осторожным, даже вкрадчивым тоном переспросил книжник.

— Ну, не принадлежал… Но это Ратмир уговорил меня оставить извержонка в замке и заняться его… судьбой. Это он все твердил мне, что правнук такого великого воина, как Ват, должен занять в стае хоть какое-то положение. И до сих пор он… беспокоится об этом извержонке.

Всеслав снова рванул кубок со стола, расплескивая по скатерти вино, и жадно припал к его краю.

— И все-таки то, что этот… Бамбарей на самом деле является Вотшей, никто подтвердить не может, — настойчиво повторил Вогнар. — Так, может быть, сообщить Ратмиру, что Искор и его помощники ошиблись, что их сбил с толку найденный меч, а Искору приказать еще раз поговорить с актерами, узнать, когда и где этот Бамбарей прибился к труппе. Только вот… — с сомнением протянул книжник и… замолчал.

Всеслав, оторвавшийся от бокала и внимательно слушавший своего книжника, нетерпеливо переспросил:

— Что — только вот?!

Вогнар задумчиво почесал щеку и произнес с сомнением в голосе:

— Боюсь, Искор не сможет разговорить актеров…

— Сможет! — уверенно воскликнул вожак стаи. — Искор, когда надо, вполне способен разговорить любого изверга! Он у него не то что говорить — орать будет!

— Вот этого-то я и боюсь… — согласно кивнул Вогнар. — Искор не знает Запада, не понимает, что у западных извергов узнать правду можно не пыткой, не издевательством, а… лаской!..

Несколько секунд князь с немым изумлением взирал на книжника, а затем воскликнул:

— Чем?!

— Лаской, — повторил Вогнар. — Надо просто дружески поговорить с этими… извергами, и они расскажут правду. И тогда можно будет определить, мог быть этот Бамбарей Вотшей или меч ему достался случайно, а самого Вотши, скорее всего, уже нет в живых.

— Нет в живых… — словно несбыточную мечту, медленно повторил за книжником князь.

— Хотя, насколько я успел узнать этого извержонка, он вряд ли погиб… — все тем же спокойным, рассудительным тоном разбил эту мечту Вогнар.

— Почему? — быстро переспросил Всеслав.

— Мальчик умен, находчив, много знает и умеет, вызывает симпатию к себе… Нет, он, безусловно, выжил!..

— Но если Бамбарей — это он, то как мальчишка мог удрать из запертого подвала?! — не совсем понял мысль книжника подвыпивший князь.

Вогнар внимательно посмотрел на Всеслава, а затем опустил взгляд к полу и задумчиво ответил:

— Скорее всего, ему кто-то помогал…

— Кто-то помогал извергу, посаженному в подвал многогранными?! — изумился князь. — Да кто же мог решиться на такое?! Он что, не понимал, что наказанием для него будет смерть?!

И снова книжник поднял на Всеслава внимательный взгляд, а затем, опустив глаза, ответил:

— Многие изверги не слишком высоко ценят свою жизнь и готовы рискнуть ею, чтобы отблагодарить того, кто им чем-то помог…

— Вогнар!.. — воскликнул вожак с ироничной улыбкой. — Ты скоро заявишь, что изверги обладают понятием чести.

— Очень может быть, что у них есть такое понятие, хотя и отличающееся от понятия чести у многогранных… — совсем тихо откликнулся книжник.

— Ну… Ты договорился до полной ерунды! — резко оборвал рассуждения Вогнара Всеслав. — Хотя твое предложение, еще раз расспросить актеров, имеет некоторый смысл! Пожалуй, я передам такой приказ Искору. Он еще находится в Ласте, обыскивает город, так что эти актеры у него под рукой… И Ратмиру я, пожалуй, отвечу, как ты посоветовал!..

Князь снова наполнил свой кубок вином, и было видно, что рука у него перестала дрожать, видимо, после разговора с Вогнаром он несколько успокоился.

— Я могу идти? — спросил книжник от двери.

— Да, ты свободен, — кивнул Всеслав. — Проект договора с восточными медведями принесешь мне завтра!

Как только за книжником закрылась дверь, Всеслав поставил наполненный кубок, встряхнулся и мысленно связался с Колотом — одним из волков своей стаи, способным передавать мысли на расстояние в несколько километров. Как только тот откликнулся, князь спросил:

«Связь с группой Искора еще действует?»

«Конечно, князь…» — ответил Колот.

«Передай ему, чтобы он еще раз переговорил с этими… актерами. Пусть попробует выяснить, где и когда к их труппе присоединился сбежавший мальчишка!»

«Понял…»

«И еще… — Всеслав сделал паузу, уж слишком необычно было то, что он собрался добавить: — Передай Искору, пусть он с актерами говорит… поласковей, подружелюбнее. Пусть он попробует расположить их к себе. Да, еще… пусть он не берет с собой ни рысь, ни тем более ирбиса, те могут решить, что волк сошел с ума или… слабак!»

Ответная мысль Колота пришла не сразу и была какой-то неуверенной:

«Попробую, князь…»

И эта неуверенность немедленно вызвала у Всеслава раздражение.

«Попробуй, Колот! И если тебе это не удастся, я с тебя серьезно спрошу!»

Он прервал мысленную связь и снова поднял кубок, однако, даже не донеся его до губ, подумал:

«Может быть, Ратмир прав? Может быть, в Мире действительно что-то изменилось? Вот уже и волки начинают… заискивать перед извергами».

Он сделал пару глотков и, поставив кубок на стол, поморщился — вино показалось ему кислым.

«Нет!!! Ратмир не прав!!! Мир по-прежнему стоит на стаях… на вожаках! Мы решаем, с кем и как нам разговаривать, а кто недостоин нашего разговора!!!»

Однако в его голову тут же проникла другая, горьковато-насмешливая мысль:

«Разве ты сам решил разыскивать извержонка?.. Разве ты сам решил приласкать извергов-актеров?.. Разве тебя не заставили сделать это?..»

И перед его мысленным взором снова встали горящие зеленым светом волчьи глаза Ратмира и короткое, похожее на волчий вой слово «Вспомнил?», произнесенное «мертвым» голосом. А следом за этим словом, вызвавшим ознобную дрожь всего тела, ему послышался вкрадчивый, с нотками сомнения голос его книжника: «Вот только…»

«Нет!!! — оборвал свое разыгравшееся воображение Всеслав. — Вогнар сейчас неважен! А вот Ратмир!!!»

Он понял, что не может больше так жить! Не может, вечером ложась в постель, трепетать от предчувствия страшного сна! Не может постоянно помнить ужас, испытанный в Звездной башне, — зеленый блеск волчьих глаз брата, перехватывающий его дыхание! Не может больше глушить эту память вином и бессонными ночами!!!

Он понял, что надо что-то делать, надо избавиться…

И тут он остановился, словно выскочив на полном скаку к бездонному, черному в своей бездонности обрыву! Однако это было секундным сомнением, которое он тут же преодолел!

…надо избавиться от главной причины теперешней жизни — от… брата!

Всеслав схватил бокал и залпом выпил его содержимое. Ему показалось, будто оттого, что он просто додумал эту мысль до конца, ему уже стало легче. Но тут же в его голове возник холодный, трезвый вопрос:

«Как ты можешь избавиться от брата?..»

Вожак бросил бокал на стол и снова принялся ходить из угла в угол малой трапезной. Но теперь уже не страх и ярость гнали его, теперь он пытался сосредоточиться на четко сформулированном вопросе.

«Как ты можешь избавиться от брата?! Он уже не мальчишка, которого ты втихаря от деда пугал и поколачивал. Он уже не младший княжич, не слишком любимый и бесправный, которого ты мог бы легко подвести под эрозиобазу — лишить многогранья, сделать извергом… Хотя, если бы он был простым княжичем, не надо было бы от него избавляться!.. Нет, тебе надо убрать из этого Мира трижды посвященного служителя Мира! Трижды посвященного волхва, который одним своим взглядом может задушить тебя!..»

Положение казалось безвыходным, и тут он вспомнил, как разорял свою сокровищницу, чтобы снабдить брата средствами, необходимыми для прохождения третьего посвящения, для того, чтобы тот вошел в Совет посвященных! Всеслав скрипнул зубами, сдерживая желание крушить все вокруг, и в этот момент к нему пришла мысль, показавшаяся ему настолько верной, что он застыл на месте.