Я замер в отдалении от нового обелиска, прищурился по привычке, разглядывая его. Ну, конечно, какой же это обелиск. Куб, поставленный на один из углов — вот как выглядит эфирная штуковина. Понятно, почему местные беспокоятся — образование кажется им уж больно маленьким, оно уже не царствует над округой, а стыдливо прячется за кронами окрестных деревцев. Несолидно.

Но дайте только срок! Они ещё убедятся, насколько обманчив размер. Верно, Тиль?

— Ты эти свои упаднические мысли бросай. Вообще бросай. Есть только ты… и я, конечно. А остальные так. Материал.

— Мне твой подход не близок.

— Ничего, поживёшь с моё — проникнешься. Ещё, может быть, и добавишь. Все вы, люди, одинаковые.

— Давай-ка не скандалить, а работать. Пока ты ведёшь себя достойно, продолжай так же, как начала, и у нас с тобой всё будет замечательно.

— Уделишь мне внимание?

— Похоже, придётся. Давай: ты мне качественную работу, а я тебе досуг. — И подумалось «Слышал бы меня сейчас кто-нибудь! Кошмар какой…»

Через два дня я уже ехал обратно в Корстай. Снова был экипаж, принадлежащий, кстати, городскому магу, поскромнее на вид, зато проходимый. Снова сопровождение, пытающееся строить из себя бывалых наёмников, хотя большинство держало оружие только на обязательных юношеских сборах и на охоте. И снова беспокойство, что сейчас из-за поворота вынырнет сотня профессиональных солдат, моему сопровождению надерут хвоста, а моя карьера навсегда закончится.

Если я и рассчитывал на какую-то помощь добровольцев из числа ванграмских и когерамских обывателей, то разве что на само их присутствие рядом. Продолжал недоумевать, почему Курия бездействует. Что мешает ей показать народу, кто тут хозяин? По ходу дела становилось всё очевиднее: чужая жизнь — потёмки, а монильской власти действительно приходится очень усердно заигрывать с электоратом. В нынешнем случае куриалы определённо собирались ждать, пока народ подуспокоится и получит желаемое.

Нам бы так жить!

Корстай встретил меня нетерпеливо, и вот тут-то сердце у меня впервые боязливо сжалось. Один из мужчин, дожидавшихся на площади перед министериальным зданием, оказался мне знаком. Это был крупный чиновник, коллега Кербала, однако не взявший мою сторону. О чём может говорить его появление здесь? Я ждал, что вмешательство представителя Курии быстро мне всё объяснит, однако он не влезал в разговоры, просто смотрел и слушал. И даже не стал напрашиваться в экипаж, которому предстояло доставить меня к новому обелиску — остался ждать в городке.

Интересно, чего именно.

Источник пребывал в полном порядке и прекрасно развивался. Более того — он явно беспокоил натужно ворочающимся в его глубине избытком энергии. Видно, что плотность магии у основания системы становится огромной, и эфир начинает обретать материальное воплощение. Значит, мои предположения верны, молодой кристаллический обелиск медленно набирает мощь, но зато потом даёт достаточное количество энергии, чтоб снабдить ею всю область. И, если повезёт, конструкция «раскрутится» ещё сильнее, тогда даже производство будет снабжаться с хорошим избытком.

Довольная предыдущими ночами аин увлечённо мной командовала. Мы умножили количество отводящих каналов, упорядочили энергообмен вокруг источника — и, успокоенные, вернулись в город. Нас ждал небольшой праздничный ужин — и общее ликование горожан, которым наконец-то вернули тепло, воду, канализацию и вентиляцию, возможность готовить еду и гарантию, что дома не рухнут, потеряв магическую поддержку.

Разговора с министериалом я ждал с таким трепетом, который раньше, пожалуй, испытывал только перед суровыми преподавателями, придирчиво принимающими очень сложный экзамен. Даже руки ходуном ходили. Однако, против ожиданий, разговор получился довольно-таки мирным. По крайней мере, чиновник держался любезно и отстранённо, как и полагается общаться с куриалом. Ведь я по-прежнему остаюсь таковым.

— Как вы считаете, когда появится возможность снова запустить заводы?

— Думаю… Считаю, что примерно через неделю или две. — Я старался быть в меру холодным и надменным, но опытность чиновника не вызывала сомнений — он был из тех, кто способен расположить к себе собеседника, если пожелает. Поэтому разговор потихоньку становился почти дружеским. — Думаю, чародеи-энергетики через несколько дней смогут определить точнее. Моя помощь им уже не понадобится.

— И вы можете гарантировать стабильность этой энергетической системы?

— Настолько, насколько вообще можно гарантировать что-то новоизобретённое. Но, думаю, мои расчёты верны. Пока они не обманывали.

— Куда вы намереваетесь направиться сейчас?

— Туда, куда меня позовут монильцы. — Я посмотрел на министериала в упор, отчасти вызывающе. Мол, не на того напал, я тоже умею играть в эти игры.

Собеседник, конечно, был не промах.

— А если просьбы не последует, что вы намереваетесь делать?

— Во-первых, сообщу обитателям области Роэддена, что их обелиск находится в угрожаемом состоянии, и сейчас, пока зев ещё не открылся, решить проблему будет быстрее и проще. А это — сэкономленные дни без каких-либо коммуникаций, в холоде и голоде. Если же и в этом случае не прозвучит приглашения прийти и заняться, вернусь в Терру и продолжу практику там.

И слегка улыбнулся, вроде бы демонстрируя дружелюбие. Чиновник ответил мне точно такой же улыбкой. И без пояснений понятно, что он отлично всё понял. В том числе подтекст.

Многие области Мониля я уже знал, например, в Роэддене бывал сравнительно недавно. В Афале перестраивал обелиск, и вот теперь его приходилось сносить до основания. Прежнего труда было ни капли не жалко — только нынешний миг имел значение. В страхе перед Курией, которая должна же когда-нибудь вмешаться, я совсем позабыл думать, насколько опасна моя нынешняя работа, особенно если делать её в спешке.

Удивительно, что пока бог миловал, и я не столкнулся с настоящими трудностями, не испытал на себе мощь разбушевавшихся энергий, способных стереть в эфирную пыль моё естественно-магическое тело. Сейчас, когда с приёмами работы я уже начинал потихоньку осваиваться, удавалось обдумывать и сопутствующие задачи. Например — можно ли как-то сохранить для области хоть какой-то временный источник энергии, хотя бы для основных учреждений, хотя бы только для одного дома из сотни, чтоб туда могли ходить греться и готовить еду? Холода набирали силу куда быстрее, чем кристаллические обелиски, и мне, хлебнувшему в своё время жизни без отопления, водоснабжения (ещё и газ периодически переставали подавать), хотелось помочь бедолагам-обывателям.

Как оказалось — можно. Действительно можно. В Роэддене я потратил неделю, чтоб построить аккумулирующую систему и наполнить её энергией. Запаса хватило ненадолго и мало на что, однако роэдденцам повезло больше, чем корстайцам или ванграмцам. Они, по крайней мере, изначально знали, в каком районе их города есть ресторанчики, где могут покормить и налить кружку горячего напитка. Я уже подзаработал, когда выбирал, какая именно общественная едальня получит запасную энергию. Владельцы заведений сориентировались мигом, и я получил щедрый магарыч, вполне законный по монильским меркам.

Плата была кстати — у афальского обелиска меня отыскал нанятый Леонидом отряд. Его командир вручил мне целый ворох писем: там были весточки от моих ребят и заверения от китайских должностных лиц, что они готовы по-прежнему предоставлять мне в пользование бойцов, если наше сотрудничество останется таким же продуктивным, как раньше. А кроме того, кое-какие финансовые данные. Последние Рита подобрала в расчёте на ленивых дилетантов, чтоб мне всё было понятно. Если верить этим бумагам, денег должно хватить надолго. Тем более что за китайцев платить придётся намного меньше.

И теперь я могу в счёт жалованья раздать солдатам по скромной сумме монильских денег, чтоб они могли покупать себе что-то в местных лавчонках. Правда, свободного времени на шопинг у них мало, а возможностей с удовольствием тратиться в питейных заведениях — и того меньше. Парни как встали двумя маленькими лагерьками вокруг афальского шатрового обелиска, так и патрулировали беспрестанно его границы, допуская ко мне лишь тех, кого я сам им указал. Чувствовалось, что эти, в отличие от монильцев, ничего не боятся. Естественно, они ведь плохо себе представляли, что такое обелиск, пространство напряжённости, и чем чревато долгое пребывание там.