Не успели слушатели подняться со своих мест, как на оставленную Артусом кафедру торопливо поднялся юноша-кешлянин. Он был без плаща, но изображение герба Гильдии на его костюме было обрамлено серебряным орнаментом в виде переплетенных ветвей и колосьев. Возрастом он казался несколько старше большинства присутствующих, да и держался не в пример увереннее.

– Любезные братья и милые сестры, прошу минуту внимания, – громко произнес он. – Меня зовут Прус, я являюсь старшим по Постоялой Палате. Прошу всех, кому положено там место, подойти ко мне.

Крим не знал, касается ли его это объявление, но счел за благо не выпускать пока кешлянина из вида. Вокруг того довольно быстро образовалась толпа учеников. Они называли свои имена, Прус сверялся с каким-то списком и делал в нем пометки карандашом.

– Все отметились? – спросил он через несколько минут.

Собравшаяся у кафедры группа утвердительно загудела.

– Есть здесь сестра Рилли? – снова спросил Прус, обращаясь к полуопустевшему залу.

Никто не отозвался.

– Нет сестры Рилли? – повторил Прус.

– Может быть, РиллИ? – переспросила соседка Крима, по-вегоидски поставив ударение на последний слог имени.

– Может быть, – согласился Прус.

– Она больна и прилетит через два дня, – пояснила девушка.

– Понятно… – Прус отметил что-то в своем списке. – А брат Крим у нас тут есть?

Шторр подпрыгнул как ужаленный.

– Я Крим! – выпалил он.

– Так что же ты сидишь? – изумился Прус. – Давай сюда, – он снова склонился над списком. – Вот теперь действительно все, – кешлянин сложил список и спрятал его в карман пиджака. – Прошу всех со мной!

– Подождите минуту, любезный… то есть я хотел сказать – мудрый брат, – встрепенулся один из учеников. – У меня внизу остались вещи!

– Да, у меня тоже там чемодан, – подхватил Крим.

– А у меня сумка, – вторила им миниатюрная девочка-кешлянка, наверное, самая младшая среди присутствующих учеников.

– Потом все заберете. Не беспокойтесь: у нас в Гильдии никогда ничего не пропадает. А мы, собственно, недалеко.

С этими словами Прус спустился с кафедры. Крим ожидал, что они двинутся по проходу к выходу из зала, и даже отступил в сторону, чтобы пропустить вперед провожатого, но кешлянин решительно направился в противоположную сторону, и только тогда Шторр заметил, что за колонной в углу помещение имеет еще одну дверь. Попавшие в список ученики – а их набралось десятка три – последовали за Прусом. Крим поневоле оказался замыкающим.

Они вышли в коридор, миновали несколько запертых дверей, прошли через узкую арку, спустились на три или четыре ступеньки и оказались на небольшой площадке перед допотопного вида лифтом. Заключенный в металлический просматривающийся насквозь сетчатый колодец, он был похож на огромный поршень в прозрачном цилиндре. Его тросы, электрические кабели и прочие технические устройства, выставленные напоказ, как-то не внушали уверенности в своей надежности, поэтому Крим был даже рад, когда Прус, взяв с собой в кабину лишь троих учеников, махнул остальным рукой, чтобы те шли пешком.

– На седьмой этаж, – бросил он. – Только учтите, что вы сейчас не на втором, а на первом. Перепад высот.

Лестница, ведущая наверх, была здесь же, она огибала шахту лифта – по три пролета на этаж. Толпа учеников брела вверх несколько минут, растянувшись на несколько этажей. На этот раз Крим был среди первых. Похоже, он единственный, кто не задохнулся, достигнув, наконец, седьмого этажа.

Прус и три счастливчика, поднимавшихся на лифте, ждали их наверху.

– Добро пожаловать в нашу Постоялую Палату, – произнес он, когда первый десяток учеников достиг наконец площадки. – Здесь вы будете жить ближайшие шесть лет – если, конечно, не повылетаете из Гимназии раньше срока. Заселяемся по списку. Брат Айрис – келья семьсот один. Сестра Алли – семьсот три.

Дождавшись своего имени, Крим получил из рук Пруса металлический жетон с номером «763» и вслед за другими учениками оказался в длинном узком коридоре. По сравнению с помещениями, через которые они прошли до этого, он выглядел более чем скромно. Линолеумный пол был местами довольно сильно потерт, крашеные стены обшарпаны, половина ламп на потолке не горела. Слева и справа в коридор выходили многочисленные двери с медными табличками-номерами – четные с одной стороны и нечетные с другой.

Сверяясь с номерами дверей, Крим прошел вдоль коридора до большого окна в торце, повернул направо, вновь прошел до конца и только за вторым поворотом обнаружил то, что искал. Эта дверь ничем не отличалась от прочих, разве что краска на ней почти не облупилась. Еще раз сверившись с номером, Крим осторожно надавил ручку.

– Любезный брат, тебя мама не учила стучать, когда входишь в комнату? – раздался недовольный голос.

– Я сирота, – на автомате ответил Крим.

Он стоял на пороге крохотной аляповато обставленной комнатушки. В ней был шкаф, отодвинутый от стены и завешенный с задней стороны отрезом ткани, небольшой стол, заваленный дисками, книгами и бумагами, да два мягких стула разной обивки. Из-за шкафа торчала застеленная цветным покрывалом железная кровать. Занавесок на окне, стекла которого не отличались чистотой, не было. Как не было видно и обладателя недовольного голоса.

– Простите, а вы где? – неуверенно спросил Крим.

– Где-где… Где надо. Ты два шага-то сделай, не ленись.

Крим повиновался. Теперь он увидел, что за шкафом скрывается вход в смежную, еще меньших размеров, комнатку. Однако она представляла собой резкий контраст со своей большей сестрой. Почти всю ее занимал широкий кожаный диван, оставив перед окном место лишь для невысокого журнального столика. Окно здесь было тоже меньших размеров, чем в основной комнате, но его украшали плотные, аккуратно подшитые шторы. На стене над диваном висела серая шкура какого-то крупного зверя с длинными растопыренными когтями на лапах.

На диване возлежал – другого слова и не подберешь – невысокого роста плотный паренек с копной непослушных светло-русых волос с едва различимым зеленоватым отливом и почти земным типом лица. На нем были серые форменные брюки и белая рубашка, расстегнутая едва ли не до пояса. В руке парень держал початую стеклянную бутылку с какой-то яркой этикеткой.

– Здравствуйте, – пробормотал Крим.

– Ну, здравствуй, раз такое дело, – парень резким движением сел на диване. – Кто таков будешь?

– Меня зовут Крим. Мудрый брат Прус дал мне номер этой комнаты.

– Кельи, – поправил Крима парень. – Не комнаты, а кельи. Так это у нас здесь называется. Выходит, соседями будем. Я Пул с Гроста. У нас тут есть еще один Пул – с Кеш-Шлим, поэтому, чтобы не путать, нас так и называют – Пул с Гроста и Пул с Кеш-Шлим. А ты откуда будешь?

– С Тер… С Реды, – произнес Крим.

– С Терсреды? Это где такое?

– С Реды.

– А, с Реды… Слышал. Кажется… Ну ладно, располагайся. Твоя кровать вон, – Пул указал рукой с бутылкой в сторону большой комнаты. – Стол общий, в шкафу тебе положена половина, какие полки заняты – те, уж извини, мои. Стул тоже один мой. У тебя вещей-то много?

– Один чемодан, да и тот полупустой, – сказал Крим.

– Это хорошо. У нас тут, как видишь, тесновато. Пива хочешь? – неожиданно спросил Пул.

– Нет, спасибо, – пробормотал Шторр.

– Зря, – Пул сделал большой глоток из своей бутылки. – А где, собственно, твой чемодан?

– Внизу остался. Я сейчас схожу, принесу.

– Сходи-сходи. Но сначала запомни несколько правил. Первое: заходя в комнату, стучись, ты не один здесь живешь. Второе: захочешь дружков в гости привести или еще кого, – Пул хитро ухмыльнулся, – всегда пожалуйста, но изволь предупредить заранее. Третье: еда в келье общая, кто хочет, тот и ест, но помни, что последний кусок пополам. Выпивка же, буде такая имеется, у каждого своя, не предложили – сам брать не смей. Так, что там у нас еще?.. Да, вещи свои на мой диван не кидать… Ну, хватит с тебя для начала. Давай, двигай за чемоданом.