СиннИ вышла. По дороге она пыталась вновь встретиться взглядом с Кримом, но тот отвел глаза. Шторр боялся, что она прочтет в них, что он собирается сделать.

– Высокий капитул, – проговорил он, когда двери зала закрылись за девушкой. – Я прошу вас не учитывать слов сестры СиннИ и назначить мне наказание, несмотря на них. Я не принимаю поручительство за себя.

– Но почему? – даже Мастер Корпорации на мгновение потерял хладнокровие от этих слов.

– Разве это не мое право? – переспросил Шторр.

Ответ был прост. Более ничто не удерживало Крима в Гильдии, и он совершенно не собирался соблюдать впредь ее правила. Новые проступки в этой связи были неизбежны, и он не хотел, чтобы отвечать за них пришлось бы еще и СиннИ.

СиннИ… Ради него она поставила на карту все. Зачем? Этого Крим не до конца понимал, но в любом случае подводить девушку он не желал.

– Брат Крим, это, безусловно, ваше право, – председатель пришел в себя и вновь демонстрировал спокойное величие. – И если более вам нечего сказать капитулу, покиньте зал. Стража!

Через час Крим вновь стоял перед капитулом. Рядом с ним был Пул, на полшага сзади остановился Карпс с Кеш-Улли.

– Капитул вынес свое решение, – торжественно провозгласил Мастер Корпорации. – Брат Карпс, капитул считает вас невиновным в покушении на устои Гильдии. – Лицо кешлянина разом просветлело, Крим заметил это даже несмотря на то, что тот стоял чуть позади. – Однако капитул считает, что в ваших поступках содержится злостное нарушение Устава Гильдии. Капитул определяет вам в качестве наказания перевод в замок по вашему выбору. Там вы получите необходимую школу соблюдения Устава. Брат Крим, капитул нашел вас виновным в подстрекательстве к покушению на устои Гильдии. С учетом отказа от выданного за вас поручительства, вы приговорены к исключению из Гильдии. По обвинению в подрывных действиях общегражданского характера капитул считает необходимым оправдать вас за недоказанностью. Таким образом, капитул не считает необходимым передачу вашего дела на рассмотрение гражданским властям. Дальнейшее ваше пребывание на Кеш-Улли регулируется миграционным законодательством Империи. Брат Пул, капитул нашел вас виновным в покушении на устои Гильдии. Вы приговорены к исключению из Гильдии. По обвинению в подрывных действиях общегражданского характера капитул считает необходимым оправдать вас за недоказанностью. Таким образом, капитул не считает необходимым передачу вашего дела на рассмотрение гражданским властям. Дальнейшее ваше пребывание на Кеш-Улли регулируется миграционным законодательством Империи.

– Что это для нас значит? – сквозь сомкнутые зубы спросил у Пула Шторр.

– Приграничье, – убитым голосом произнес тот. – Три дня на сборы – и в Приграничье. И волчий билет. Ни одна Гильдия не примет нас в свои ряды в ближайшие десять лет… Но хотя бы не тюрьма по обвинению в общегражданском преступлении! Эх, попадись мне этот ЧиИл…

Сзади еле сдерживал ликование оправданный капитулом кешлянин.

Люк лайнера Его Императорского Величества Космического флота плавно отошел в сторону, и в салон ворвался свежий, слегка пряный воздух чужой планеты.

– Вот он, запах свободы, – наклонившись к уху Пула, прошептал Крим, перекладывая из одной руки в другую небольшой саквояж – весь их багаж. – Наконец-то можно вздохнуть полной грудью!

– Перед смертью не надышишься, – пессимистично заметил гростианин.

Кивнув на приглашение молоденькой стюардессы в аккуратной черной с серебром форме, Крим первым шагнул в пространство люка. Металлический пол телетрапа встретил его слабым гулом. Это уже было Приграничье.

Приграничье. Санитарный кордон, кладовая следующего тысячелетия, сточная канава, тюрьма под открытым небом, царство свободы – как только не называли это скопление тысяч независимых планет и звездных систем, в большинстве своем полудиких или вовсе необитаемых, объединенных лишь одним общим признаком – это была еще или уже не Империя. Веками сюда стекались те, кто не смог или не захотел найти себя в цивилизованных мирах. Император не имел здесь власти, Патруль не поддерживал порядок, а для того, чтобы найти работу, не требовалось вступать в Гильдию. Попасть в Приграничье было легко: имперское законодательство поощряло эмиграцию, добиваясь тем самым как освоения новых перспективных территорий, так и удаления из центральных секторов разного рода нежелательных элементов. Лица, исключенные из Гильдий, либо вовсе не прошедшие отбор, принудительно высылались в эти районы. Те, кто мог оплатить свой проезд, путешествовали в относительном комфорте одним из трех пассажирских классов Его Императорского Величества Космического флота. Остальные – а таких, вероятно, было большинство – добирались на свою новую родину в тесном трюме.

Да, попасть сюда было легко. Вернуться в Империю – почти невозможно.

Планета, на которой высадились Крим и Пул, даже не имела официального названия. В расписании она значилась под реестровым номером – 763. Гростианин остановил на ней свой выбор в память о номере своей кельи в Постоялой Палате Гильдии. Крим не возражал. «Семь-шесть-три», как называли ее другие пассажиры, устраивала его совсем по другой причине, о которой он не спешил пока распространяться: она находилась в том же секторе космоса, что и разоренная Патрулем база землян.

И вот наконец салон третьего класса, успевший всем до смерти надоесть за долгие десять дней перелета, остался позади. С ним осталась позади сама Империя. Впереди была неизвестность.

Телетрап вынес Крима и Пула в зал прилета местного космопорта. Здание терминала оказалось небольшим, но выглядело оно довольно современно, хотя и не без некоторой обшарпанности. Движущаяся дорожка, на которую шагнул было самоуверенный гростианин, не работала, большинство неоновых указателей не горело, автоматические двери были наглухо заблокированы в открытом состоянии при помощи примитивных деревянных клиньев.

Ни таможни, ни санитарного, ни паспортного контроля не было.

Миновав полупустой зал, друзья вышли на улицу. Площадь перед терминалом была сплошь заставлена автомобилями самых причудливых модификаций – от заляпанных грязью по самую крышу гусеничных вездеходов до сверкающих полированными боками лимузинов. Расовое разнообразие снующих вокруг людей было отнюдь не меньшим, большинство из них Крим так и не смог четко идентифицировать, несмотря на то, что считал себя знатоком в этой области. Разве что кешляне почти не встречались, что Шторр не преминул с удовольствием отметить.

– Такси? – раздалось у них над ухом.

Крим оглянулся: за их спинами стоял полный человек в черном костюме и такой же черной кепке, надвинутой почти на самые глаза. В руках он крутил связку ключей.

– Сколько возьмете до города? – первым опомнился Пул.

– До города – куда? – уточнил человек в черном.

– До первой приличной гостиницы, – вступил в разговор Крим.

– До приличной гостиницы? – переспросил тот, смерив друзей взглядом, словно пытаясь оценить, какая гостиница может считаться с их точки зрения приличной. – Сто кредитов, – и решив, очевидно, по их реакции, что цена представляется им завышенной, добавил: – Но если подождете еще двух пассажиров, возьму по двадцать кредитов с носа.

Крим и Пул переглянулись.

– А сколько ждать? – уточнил Шторр.

– Да минут пять-десять, не больше. С этого рейса всегда много пассажиров до города.

– Мы подождем, – решил Пул.

– Хорошо, стойте здесь, никуда не уходите, – велел им человек в черном и скрылся в толпе.

Ждать действительно пришлось недолго, но за это время им еще дважды предлагали такси. Цена, однако, не опускалась ниже пятидесяти кредитов на двоих, и друзья предпочли отказаться. Наконец человек в черном явился вновь в сопровождении двух попутчиков: молодого вегоида в ярком спортивном костюме с большой дорожной сумкой через плечо и солидного господина не без кешлянских кровей в длинном сером плаще и с двумя чемоданами в руках.