Дед определенно заслужил укольчик, его слабоумие и отвага достойны лишь восхищения. Особенно первое.

Тайник мой, как ни странно, не нашли, хоть я его особо и не прятал. Не до того было, всё-таки если у тебя перебиты задние конечности, разворочена пасть, вытек глаз и переломана чуть ли не каждая косточка в теле, последнее о чем думаешь — это как получше сныкать свои пожитки.

Бойцы скорее всего так и подумали: " ну не будет же он тут что-то прятать, ведь это просто зверь, который пытается убежать". А вот я спрятал.

Ради эксперимента дал деду наручи.

— Давай! Надень! — ответил я на его недоуменный и полный скептицизма взгляд.

— Да на кой чёрт мне эта срань?

— Надень и узнаешь. — Я не стал ему говорить, что сам не в курсе, как сработают наручи на неинициализированном. Но есть лишь один способ проверить.

Дед что-то пробурчал, но спорить не стал. Я попытался помочь разобраться с застежками, но он лишь отмахнулся. Через десять минут передо мной стоял не дряблый старик, но воин!

— Ну как? — спросил я, окинув его оценивающим взглядом.

— Сракой об косяк!

— Лять, дед, ты че такой бесячий? Сил прибавилось? Что-то ощущаешь? Это не простые куски кожи со шнурком, но я думаю ты должен был это уже понять…

— А знаешь… — он перебил меня и сам замолк, сделав задумчивый вид, будто пытаясь прочувствовать ощущения от надетых наручей.

— Ну? Что? — я не выдержал затянувшейся паузы.

— Да ничего! Придурок! — он начал срывать системные вещи с рук и грязно материться в мой адрес. — Ты хоть с башкой своей тупой дружишь? Веди меня давай, где там внучка моя была! И скройся нах*й с глаз моих!

Он продолжил ругаться, а я залез в рюкзак, нащупав там колючую горстку кристаллов-инициализаторов. Эксперимент не удался по причине придурковатости испытуемого. И ведь он даже не попытался почувствовать усиление. Хоть бы на бревне каком проверил, повысилась ли его грузоподъемность.

Ничего не говоря, подошел к все еще бурчащему себе что-то под нос старику, и кольнул его в руку инициализатором. Тот ожидаемо распался в пыль и впитался в кожу, а дед, ругнувшись, уставился куда-то в пустоту.

— Это та пердятина о которой ты говорил?

— Она самая. Пока процесс не закончится, сидим тут… — я задумался на секунду. А почему бы мне не прогуляться до деревни, всё равно без дела тут торчать не хочется, да еще и в такой компании… — Точнее ты сидишь тут, а я отойду. Как вернусь, сразу выдвигаемся. Но учти, тебя скорее всего пристрелят.

— Да слышал я уже это! Иди давай, глаза от тебя слезятся!

Ну, я и пошел. Тем более тут недалеко. К высокому забору подходил неспеша, внимательно оглядываясь по сторонам и исследуя пространство на предмет камер наружного наблюдения. Парочку таких заметил на самой стене, но смог, как мне показалось, избежать их зоны покрытия.

Перебрался без каких-либо проблем, просто соорудив несколько ступеней как с одной стороны, так и с другой, и колючая проволока проложенная по верху никак не затруднила мою задачу.

Внутри поселок выглядел еще более шикарно чем снаружи. Куда ни кинь взгляд — всё буквально пышет роскошью. И среди всего этого боголепия ходят солдаты, облаченные в костюмы химзащиты.

В особняках расположились, насколько я понял, высшие военные чины и их семьи. Куда делись коренные жители догадаться нетрудно, но я, будучи бедным медиком, могу лишь тихонько позлорадствовать, хоть и понимаю, что среди этих людей могли быть и те кто нажил имущество упорным трудом и интеллектом. В любом случае этого я теперь не узнаю.

Еще много раз обрадовался тому, что сквозь запотевшие стекла изготовленных несколько десятков лет назад противогазов солдаты ни черта не видят. Если бы не этот факт, мои "незаметные" перемещения были бы куда более заметными.

Пришел я сюда изначально из праздного любопытства, а потому, побродив пару часов и посмотрев как и чем тут живут люди, вернулся обратно, к деду. В общем ничего нового не узнал. Всё оказалось в пределах ожиданий, высокопоставленные черти по полной пользуются своим положением и не чураются превышать свои должностные полномочия. Да чего уж, тут творится форменный беспредел. Рабство, в том числе и сексуальное, насилие и убийства за любое неповиновение — это лишь начало списка. Тошно стало от всего увиденного, мировой порядок рухнул буквально на днях, а эти твари уже начали строить новый, выгодный лишь им.

Дед встретил меня на полпути. Судя по его взгляду, инициализацию он все-таки прошел.

— Идем, б*ять! — рявкнул он сразу как заметил меня. — Давай, в псину превращайся, будем сраки топтать!

Обратив внимание, что на нем надеты наручи, а по карманам распиханы зелья, улыбнулся, и начал скидывать с себя одежду. Не знаю, выживет ли сегодня кто-нибудь из вояк. Обещать такого точно не могу. Зверь рассудит, кто заслуживает жить, а кто сегодня сдохнет.

Последние лучи скрывающегося за горизонтом солнца игриво пробежались по густым высоким кронам сосен, и лес стал погружаться в вечерние сумерки.

Зверь, приложив к морде потрепанный сиреневый шарф, что принадлежал Маше, шумно втянул носом воздух и закрыл глаза. Старик пытался убедить его выдвинуться сразу, но Ранд молча проигнорировал просьбы, не позволив и самому деду идти на верную смерть. Если в облике человека он относился к старику как к равному, то Зверь считал людей если не своей собственностью, то как минимум теми, кто определенно ниже его по рангу. Братья меньшие.

Запомнив запах, Ранд бросил шарф на землю и медленно двинулся в сторону лагеря. Дед, было, опять попытался пойти с ним, но был сбит с ног легким ударом лапы в грудь.

*Грррррррр…*

Тихо зарычал Зверь, упершись взглядом в надоедливого старика. Тот недовольно что-то пробурчал, но вставать не стал, оставшись сидеть на земле и положив руку на ушибленные ребра. А то и сломанные. В любом случае, не стоило ему перечить монстру, так что травма вполне заслуженная. Терпение у Зверя и так не бесконечное.

— Мне, кстати, на завтра увольнительную дали… — Сказал один из солдат своему товарищу, на что тот лишь что-то невнятно промычал: противогазы не способствовали улучшению дикции. — Рад за меня? По глазам вижу что рад…

Они двигались по самому краю лагеря. По идее самое безопасное для несения службы место, но все же изредка из леса появляются то мутировавшие звери, то выскакивают зомби. А вот в центре лагеря располагаются самые опытные бойцы.

— Спокойно как-то сегодня… — снова пробубнил разговорчивый солдат.

— Вот хорош каркать, а? — второй даже приподнял свой противогаз, чтобы товарищ его наконец услышал. — у тебя талант какой-то на это…

*Грррррррр*

Бойцы медленно повернулись на источник звука и окаменели от ужаса. На них, находясь буквально в двух шагах, смотрел сверху вниз огромный черный лохматый пёс. На его груди, руках и правом бедре мерцали и переливались отметины системы, а взгляд не предвещал ничего хорошего.

Первым в себя пришел болтливый, но вместо того чтобы передернуть затвор и пустить по монстру очередь, он истошно завопил. Следом избавился от ступора второй, но сделать уже ничего не успел. Когти, со свистом рассекаемого воздуха, полоснули сначала одного, а затем и другого, мигом восстановив вечернюю тишину леса.

Но долго это не продлилось. Люди услышали панический визг бойца, и после двухсекундной заминки, весь лагерь был поднят по тревоге. Зверь и не пытался подобраться незамеченным, просто ремень, намотанный ему на ногу, работал всегда, сводя звуки шагов на нет.

Завыла сирена, и из палаток начали выбегать солдаты. Каждый знал свое место, а потому путаницы не было, кто-то мигом залез в БМП, некоторые заняли укрепления и окопы, что выстроились на безопасном расстоянии вокруг обелиска. Вот только Ранду показалось, что бойцы ожидают нападения именно из центра лагеря.

"Что-ж, так даже легче", — подумал Алексей, и направился к ближайшему скоплению противников.