– Готово! – крикнул он наконец. – Это все?

– Сейчас еще вода! Осторожно, не разлей!

Веревка, словно гигантская змея, взметнулась вверх, и в руки Крима спустился привязанный за ручку глиняный кувшин. Отвязав его, Шторр махнул другу, подхватил свободной рукой узел с вещами и, прижимаясь к стене, направился в сторону берега.

Когда он добрался до навеса с лодками, гростианин уже ждал его там.

– Порядок, – прошептал Крим, хотя здесь уже едва ли кто-то мог его услышать. – Все получилось.

– Пока еще мало что получилось, – осадил его Пул. – Ты только посмотри на эти корыта. Как, по-твоему, мы их дотащим до воды?

– Ничего, дотащим как-нибудь, – произнес Шторр. – Ты ничего не забыл? – он кивнул в сторону узла.

– Все как договорились. Одежда, хлеб. Удалось даже взять два куска. Ну и фонарь со спичками.

– Отлично. Что ж, теперь ждем, пока стемнеет.

Темнело довольно быстро, тем не менее, друзья успели здорово продрогнуть: навес совсем не защищал от ветра. Пул несколько раз порывался взяться за дело, но Крим останавливал его: он решил исключить любой риск. Наконец, когда башни замка уже нельзя было различить на фоне неба, Шторр поднялся с земли и подошел к лодкам.

– Ну что, поехали?

Крим уперся обеими руками в корму и навалился что было сил. Лодка качнулась, но не сдвинулась с места.

– Давай, помоги, – бросил он Пулу.

Гростианин пристроился рядом. Совместными усилиями они столкнули лодку с деревянной подпорки на каменный берег. Раздался противный скрип.

– Слушай, мы ей так дно не пробьем? – озабоченно спросил Пул, отпуская руки.

– Не должны… Ты это, толкай давай!

Шаг за шагом, они двинулись к кромке воды.

– Никто не поверит, что ты проделал все это один, – прокряхтел Пул, когда через десять минут позади осталась едва половина пути. – Опять за тебя отвечать…

– Скажешь, что я тебя заставил, – бросил Крим.

– Ты? Меня?! Тогда точно никто не поверит!

Когда до берега оставались несколько метров, Крим остановился.

– Надо загрузить вещи, – сказал он. – Я сейчас принесу.

Узел и кувшин с водой перекочевали в лодку.

– Воду не пролей! – напомнил гростианин.

– Я ее тут вещами прижал, – ответил Крим.

– Кувшин не опрокинется?

– Не должен.

Шторр еще раз вернулся к навесу и принес оттуда две пары весел.

– На всякий случай взял с запасом, – пояснил он.

– Ты, помнится, что-то говорил про парус, – полуспросил Пул.

– Он здесь, свернутый, под лавкой. И мачта на дне. Как ее только крепить?.. Ладно, завтра на свету разберусь. А ну, навались…

Друзья вновь принялись толкать лодку к берегу. Однако не успели они сдвинуться и на пару метров, как нахлынувшая волна обдала их брызгами с ног до головы. Лодка остановилась, и вторая, еще большая волна, добив до борта, развернула ее вбок, едва не задавив не успевшего отскочить Крима.

Упершись в нос лодки, Шторр и Пул поспешили придать ей прежний курс, но в следующие десять минут им не удалось продвинуться и на метр. Набегавшие волны то и дело норовили отбросить их назад, ноги скользили по мокрым камням, сорочки и штаны вымокли насквозь. Впереди, однако, оставалось еще самое трудное.

– Не представляю, как мы спустим ее на воду, – пробормотал Пул, утирая рукавом мокрое лицо. – Ее же сразу бросит на камни.

– Ничего, может, не бросит, – уже не так уверенно возразил Крим. – Главное, уловить момент…

– Какой там момент, они накатывают одна за одной! – воскликнул гростианин. – Охота утопиться – лучше просто прыгни со скалы: хлопот меньше.

– Ладно, добрая душа, хватит болтать! И-и, раз! И-и, два! И-и…

Берег оборвался даже как-то слишком внезапно. Пронзив носом волну, лодка резко нырнула вперед и вниз, прямо под гребень следующей. Потеряв равновесие, Крим всем телом навалился на корму, и, может быть, именного этого последнего усилия хватило, чтобы избежать немедленного столкновения с камнем.

– Прыгай! – прокричал Пул. – Прыгай в нее!

Времени на размышления не оставалось. Оттолкнувшись ногами от берега, Шторр рыбкой метнулся в лодку. Колени ударились о кормовую доску, но ему сейчас было не до боли. Схватив весло, он неистово заколотил им по воде.

– В уключины! Вставь весла в уключины! – кричал с берега гростианин, но возможности сделать это у Шторра не было. Лодку бросало из стороны в сторону, крутило волчком, то нос, то корма стремительно взлетали вверх, вода захлестывала внутрь. Крим метался от одного борта к другому, пытаясь направить свое судно хоть немного в сторону от берега. В один из таких рывков он задел ногой за что-то твердое и только через несколько секунд осознал, что разбил кувшин с водой. Впрочем, огорчиться этому он так и не успел.

Очередная волна взметнула его лодку к небесам и пронеслась дальше, к берегу. Судно камнем рухнуло в образовавшуюся яму, и тут же сверху его накрыл новый вал. Нечеловеческая сила вырвала из рук Крима весло, оторвала землянина от пола и, как мешок, швырнула за борт.

На мгновение Шторр погрузился в воду с головой, но тут же вынырнул. Бешено замолотив руками и ногами, он широко раскрыл рот, попытавшись набрать в легкие побольше воздуха. Не следовало этого делать. Набежавшая волна немедленно накрыла его и потащила ко дну. Крим закашлялся, но все же каким-то чудом ему удалось вырваться из водоворота, и он вновь показался на поверхности. Отплевываясь, он сумел подстроиться под новую волну и выплыл на ее гребень. Волна подхватила его и, словно перышко швырнула, прямо на камень.

Врезавшись спиной и ногами, Крим смог уберечь от удара голову, но вновь ушел под воду. Только теперь он по-настоящему испугался. Он никогда не был хорошим пловцом. На базе землян был бассейн, и к концу жизни там Крим легко преодолевал его туда и обратно – но это в тихой воде, в купальном костюме, в спокойной обстановке…

Шторр понял, что тонет, и его охватила паника. Движения его сделались хаотичны, мысли беспорядочны. Не найдя ничего лучше, он попытался вскарабкаться на скользкий камень, о который ударился несколько секунд назад, но добился только того, что новая волна припечатала его к нему лицом. На мгновение он потерял сознание и, когда пришел в себя – если, конечно, его состояние может быть так охарактеризовано – уже вновь был глубоко под водой. Собрав последние силы, Шторр всем своим существом потянулся к поверхности. Через несколько длинных секунд его голова снова показалась над водой, но это было последнее, на что он оказался способен. В следующий миг силы оставили его. Последним лихорадочным рывком он вскинул руки, и внезапно его ладонь наткнулась на что-то скользкое. Пальцы Крима рефлекторно сжались, и, еще не успев понять, что держит в руках веревку, он почувствовал, что его тянут к берегу.

– Кому суждено быть повешенным – тот не утонет! – проворчал Пул с Гроста, подхватывая бесчувственное тело Шторра за шиворот и выдергивая его, словно пойманную рыбину, из пучины моря.

Купание в холодном море не прошло для Крима даром. Всю следующую неделю он провалялся в лихорадке. Его трясло, лоб пылал огнем, взгляд бессмысленно блуждал, он никого не узнавал, ничего не ел, только пил воду, которую приносил ему Пул.

Мастер-кастелян, оказавшийся по совместительству замковым лекарем, три раза в день давал ему ложку какого-то дымящегося вонючего отвара, от одного запаха которого Пулу самому становилось нехорошо. Шторр заглатывал лекарство столь же безропотно, сколь и бессознательно. Почти все остальное время он проводил в забытьи.

К концу недели жар наконец спал, однако Крим по-прежнему отказывался есть. Большую часть дня он лежал на своем тюфяке, бессмысленно уставившись в потолок, на вопросы отвечал через раз и обычно невпопад. Иногда он поднимался на площадку на вершине башни и долго стоял, опершись руками на зубец стены, задумчиво глядя на горизонт.

В один из таких моментов его и застал Пул.

– Если бы я знал, что ты станешь таким кислым, не стал бы вытаскивать тебя из моря, – попытался пошутить гростианин, подойдя сзади и положив руку на плечо друга.