— Считаю — нормально, — сказал, подходя ко мне, офицер из числа штабистов этой маленькой армии. Откуда только взялся — они ведь работали далеко отсюда. Однако успели меня найти, и так быстро. Это хорошо. Значит, я приметный. Значит, меньше вероятность, что свои влепят в меня ракету.

Правильно, они хотят узнать, доволен ли работодатель. И заодно получить беглую магическую консультацию.

— Да, нормально. Согласен. Но на следующую атаку хорошо бы уже подготовить что-нибудь новенькое. Самолёты подойдут. Это уже возможно?

— Зависит от того, как скоро они атакуют снова.

— Если я хоть что-нибудь понимаю в этом деле, теперь Хтиль решит играть по-серьёзному. То есть выведет в поле пехоту и подготовит все наличествующие магические силы. Возможно, предположит, что появление под стенами замка немагической армии — это что-то вроде уловки какого-нибудь его соперника. Я ведь пока не показывался. А даже если покажусь — моё единоличное нападение на Ишниф ему покажется абсолютной авантюрой, он не поверит, что я тут один, без союзников. Впрочем, если сомневаешься, можно будет спросить нашего пленника.

— Он, собственно, говорил то же самое. Тут предположения сходятся, но возможно и другое развитие событий. Любое другое.

— Так всегда бывает на войне. Посмотрим, понял ли противник, что тут произошло. Свяжитесь с каким-нибудь из ближайших военных аэропортов. США должны предоставить мне самолёты, раз они мне необходимы.

— В последнем сообщении сказано, что прибыло какое-то небольшое подкрепление из Мониля.

— Да?

Хмурясь, я поднялся в воздух и заскользил к телепортационному контуру, мягко переливающемуся в отдалении. Там оказалось людно, и, кстати, намного более, чем раньше. Ещё больше техники ворочалось в каменистой земле вокруг, и что-то уже было довырыто и достроено. Между двумя вездеходами солдаты разбили две крохотные удобные палатки. И одна из них, завлекательно открытая и залитая тёплым светом ламп, кстати, напрочь демаскировала лагерь. Правда, особого значения неосторожность подобного рода не имела — в магическом мире врата из мира в мир и наплывающие извне энергии обозначали это место лучше, чем что-либо… Вернее, не просто обозначали, а вопили и громыхали на всю округу.

— Там, кажется, у входа Жилан с Огогойником, — пробормотал я как бы самому себе.

Но для демоницы это стало приглашением к диалогу.

— Отдашь мне её?

— Кого?

— Твою ученицу. Да ладно тебе… У тебя таких будет ещё очень много. А я на многое бы согласилась, если ты отдашь её мне. На очень многое. Например, пообещаю, что не стану вмешиваться в твои отношения с женщинами. Ты ведь знаешь, что я говорю правду, что я готова сдержать слово. Умеешь это определять.

— Что с тобой вдруг такое?

— Она очень талантливая девочка, да. Это ведь твоя ученица подняла ракушку. Думаю, ты почувствовал, ведь она подняла её на тебя.

— Это невозможно! Как бы она смогла? Сама?

— Ну, ей определённо помогали. И она очень хорошо усвоила твой алгоритм. И сумела его повторить. Как видишь.

— Потрясающе. — Я коснулся ступнями песка и всё-таки хоть и с усилием, но принял человеческий облик. Одетый. Если посторонних врачих и медсестёр я могу в первый момент не воспринимать за женщин, то Жилан мне давно привычна. И её я стесняюсь. — То есть она сумела возвести временный обелиск без какой-либо моей помощи? Вот молодец! С ума сойти…

— Так ты отдашь мне её?

— Что вообще за вопрос такой? Разумеется, этого никогда не будет. Ни при каких обстоятельствах.

— Зачем зарекаться?

— Даже если когда-нибудь я поссорюсь с Жилан, всё равно не совершу против неё такой подлости.

— Разве возможность завести отношения с женщиной твоего народа для тебя мало стоит?

— Много. Очень много. Но, знаешь, в разы меньше, чем чувство самоуважения.

— Ах-ах… Начал плести этические кружева. Они, конечно, красивые, но до чего ж непрактичные. Что с ними делать, кроме как любоваться?

— Пользоваться… Я в шоке, Жилан! Как тебе это удалось?

— Было трудно, — призналась китаянка. Бледность её лица была подчёркнута болезненно-алыми пятнами на щеках и висках. Должно быть, сказалось напряжение магической практики высочайшего уровня, может быть, даже полопались мелкие сосудики под кожей. Будут синяки. Это бывает, и со мной случалось пару раз. — Позволь познакомить тебя с лучшим чародеем Мониля.

— Как церемонно…

— А почему нет? — Она даже слегка надулась. — Это мастер Монведдиг, ректор уэлагской Академии Высшей магии.

— Приветствую.

— Рад познакомиться, господин куриал. — Седоголовый маг смотрел на меня с огромнейшим любопытством. В этот интерес определённо вплеталась и нотка чисто научного энтомологического интереса. Но при всём при том пожать мне руку он не решился. — Система межмировых врат и энергооттока организована просто великолепно. Хотел бы отдать вам должное.

— Благодарю. Это вам я обязан столь своевременной помощью? На пару с Жилан.

— Я рад, что сумел оказать девушке поддержку. Она знала как делать, её помощник знал что, а от меня требовалось провести нас всех сквозь магию, и мы великолепно дополнили друг друга. — Монведдиг по-старчески пожевал губами и сделал церемонный шаг в сторону. — Хочу познакомить вас, господин куриал, с преподавателями моей Академии, сумевшими откликнуться на ваш призыв. А также с главами других магических учебных заведений, кто также счёл своим долгом прибыть сюда. Господин Конаймал, глава Высшей Медицинской академии… Господин Тадельмид, возглавляющий Ассоциацию чародеев Уэлага, тоже, как и вы, полноправный куриал… Госпожа Махнеми, старший магистериал научно-технического исследовательского центра Курии и ректор Старшей школы структурной магии…

— Здесь тридцать шесть чародеев, и все они — лучшие специалисты своего дела, — подсказала мне Жилан, рдея от удовольствия, словно считала присутствие всех этих людей здесь своей личной заслугой.

Даже присутствие лучших монильских магов не разрешило моих сомнений. Теперь, когда я глубоко увяз в игре, здравый смысл стал всё настойчивее теснить оптимистичный настрой и рисовать горькие перспективы этой авантюры. Было ещё терпимо, когда требовалось уделить внимание какому-то срочному делу, важному занятию. Пока я проверял и правил «ракушку», переводил контур врат и с высоты птичьего полёта высматривал, что там творится в ишнифском замке, дышалось легко. А когда понял, что толку от моей разведки маловато, и авралы закончились, разом приуныл, даже затосковал. Горьковатое дыхание поражения в который раз обеспокоило меня.

Едва ли найдутся первопроходцы и исследователи, всегда уверенные в своей полной правоте, пока жизнь её не подтвердит — само собой, уверенные в глубине души, а не только напоказ. Напоказ каждый из них, наверное, стоит монументом прям как египетская пирамида. Все люди, все сомневаются. Я ведь вроде бы тоже такой вот исследователь, первопроходец. И как же муторно на сердце! И делать нечего — надо бодриться.

— Я бы на твоём месте боялась только личной встречи с теперешним Хтилем, — сказала аин — миролюбиво, добродушно, прямо как настоящий нормальный человек. Даже удивительно.

— А я, по-твоему, чего боюсь?

— А ты — всего. Так не должно быть. Пусть твои люди разбираются с магической мелочью, фактотумами и пехотой. Твоя задача — главный бой. Сражение с правителем Ишнифа. Ты об этом думаешь?

— А как же! Можешь быть спокойна. Столкновения с Хтилем я боюсь. Ещё как…

— Понимаю. Он ведь намного опытнее тебя. И свежее меня.

— Свежее?

— Трудно объяснить магический термин, аналога которому у людей нет. Знаешь, что тебе нужно сделать? Помнишь аномалию в Сафаили? Помнишь, как мы с тобой тогда расщепились? Теперь нужно сделать то же самое.

— Э-э… Что именно? Притащить сюда Сафаили?

— Кхм…

— Уронить на Ишниф обелиск?

— Я поняла, тебя пробило на юмор! Ну надо же, как вовремя!