— Автографы сегодня не раздаю, — блондиночка недовольно оглядывает меня и отворачивается, показывая, что интерес к моей персоне утерян.

Бля, да я отхватил золотую рыбку по имени Слэйн Хэйс.

Слэйн Хэйс — солистка женской метал-группы «SPLIT». Сексуальная рок-богиня и самая желанная девушка по версии журнала MAХIM. Я знаю о ней столько, сколько говорит желтая пресса, но уверен, что плакаты со Слэйн украшают стены многих фан-дрочеров, которые сдергивают на нее и выпрашивают у мамок бабки на концерты, чтобы пустить слюни и сперму в трусы. Да на эту малышку с губами Анджелины Джоли даже у мертвого встанет. Я не слушал музыку «SPLIT», но осведомлен, что Слэйн владеет прекрасным тембром в несколько октав, поэтому репертуар у группы довольно разнообразен. Но меня волнует, что скрыто под этой дорогостоящей тряпкой и правда ли, что она фригидна. Слухи ходят всякие в кругах, а мужики могут трепаться не хуже телок.

В крови уже возбудились нужные рецепторы азарта, и я включился в игру, испепеляя ее спину взглядом. Слэйн покосилась в мою сторону и вздернула бровью, медленно поворачиваясь. Локти уперлись в ограждение, а лиф натянулся, обхватывая грудь и выдавая то, что она без белья. Калифорнийский воздух забирался под платье и развивал легкую ткань, обнажая молочные стройные ноги. Я откровенно пялился и лапал ее, пока что только глазами, наслаждаясь картинкой. Хэйс не отставала, и я фибрами чувствовал, как голубые очерченные черной подводкой глаза шарят по телу. Странно, но сейчас это вызывало хитрую ухмылку, а в брюках становилось тесно.

— Мне нравится ваш второй альбом, — произнесла Слэйн глубоким голосом, поднимая уголок губ. — «Грязь», кажется.

Игра в «гляделки», где силы были равны, очень забавляла.

— Дать автограф? — кинул в отместку, но получил в ответ лишь усмешку.

Для меня Хэйс находилась в категории вы*бистых давалок, и лишь вопрос времени, когда она раздвинет ноги. Сегодня? В следующий раз? Внутри уже пробудился интерес и жажда игры. Я понял, что мы с ней слеплены из одного теста, такие же испорченные, грешные и порочные. Не требующие любви, ласки, телячьих нежностей и постоянства. В ней это отчетливо чувствовалось. От Слэйн Хэйс несло развратом, желанием и ответной тягой к запретному.

Выросший из-под земли, будто гриб, официант с подносом превратился перед ней в испуганного ягненка с влюбленным взглядом.

— Отвратная попойка, — пробормотала она, перебирая пальцами и постукивая по стеклянной ограде.

Я взял два бокала, но Слэйн качнула отрицательно головой, отказываясь.

— Хочешь свалить?

— Хочешь составить компанию? — промурлыкала она.

Губы растянулись в игривой улыбке, а взгляд скользнул и остановился на пухлых блестящих губах, которые блондиночка рефлекторно облизнула.

— Определенно, — шепнул, наклоняясь к ней.

Хэйс коснулась ладонью груди и неспешно провела вниз, заставляя мышцы под тканью напрячься. В голубых глазах горел соблазнительный черный огонек, воспламеняющий операционную систему, которая летела к чертям. Окольцованные пальчики залезли без препятствий в карман и выудили «Pall Mall». Слэйн достала сигарету и взяла губами фильтр. Щёлкнул несколько раз зажигалкой, наблюдая, как она затягивается и выпускает сизый дым. Блондинка развернула сигарету, и я сделал глубокую затяжку, глядя в ярко-аквамариновые глаза. Такие чистые, но если всмотреться, их темная глубина таила множество загадок. Я бы окунулся, но не хотел касаться дна.

Пока мы по очереди выкуривали сигарету, я позвонил Дани и дал указания подогнать машину к черному входу. Через пятнадцать минут я и Слэйн выходили из здания, и меня мало заботило, что нас могут снимать на камеры притаившиеся папарацци. Я забрал у Дани ключи и сел на водительское сиденье. Охранник пораженно таращился на меня и, откашлявшись, сказал:

— Оз, это плохая идея, ты выпивший.

— Рано или поздно я сдохну, старик, и, возможно, мои мозги разлетятся по асфальту. Так какая на хрен разница, когда это случится? — я широко улыбнулся, захлопывая дверь и получая укоризненный взгляд. Хэйс рядом глухо засмеялась, открывая со своей стороны окно, и включила проигрыватель.

— Плохой мальчик, — взглянула блондинка из-под полуопущенных пушистых ресниц.

— С плохой девочкой, — подтвердил я и наклонился к ее соблазнительным приоткрытым губам, подразнивая.

— Не боишься дядечек в форме? — насмешливо пропела девушка, когда автомобиль набирал скорость, вылетая на главную трассу.

Я громко рассмеялся, переключая передачи, и покосился на нее.

— Это ты должна бояться, крошка, мало ли что у такого чокнутого на уме.

— Я хуже, — прошептала Слэйн, обводя кончиком языка контуры уха и вызывая на коже рябь возбуждения.

— Покажешь? — взгляд был сосредоточен на дороге, но тело ощущало ее движения и без раздумий реагировало.

Салон машины заполнили басы, а блондинка откинула голову на сиденье, расплываясь в блаженной улыбке.

— У тебя отличный плей-лист, малыш! — крикнула она, прибавляя громкости. Вокруг вибрировала песня из фильма «Левша» Rob Вailey, The hustle standard «Beast», которой подпевала Слэйн.

— С рассветом я просыпаюсь и гонюсь за мечтами. Я не сожалею, когда садится солнце, ведь я живу так, словно я зверь. Дыхание под контролем, тело наготове. Сосредоточен на финише, и я непоколебим. Вдох, выдох. Вдох, поберегитесь! Я просто чертов зверь. Знаешь, что делает страх? Страх сжирает тебя заживо. Я просто чертов зверь. Во мне нет страха. Ему не совладать со мной. Я просто чертов зверь.

Взгляд иногда гулял по открытым молочным бедрам, задерживался на кроваво-чёрной тату, и фантазия непроизвольно работала, подкидывая различные догадки. Если бы Хэйс была фригидной, точно не прыгнула бы в машину и не светила своим эксклюзивным бельем, давая полное согласие, чтобы ее рассматривали и имели. Распущенная, избалованная сука — вот кем являлась Слэйн Хэйс. Возможно, поэтому сразу привлекла внимание своей вседозволенностью, будто я встретил копию в женском обличии. Я выбираю тех, с кем легко и не возникнет в дальнейшем трудностей: мы расходимся, как в море корабли, обрывая все связи. Есть редкие исключения из правил, но тогда кто-то пострадает, и это явно не я.

— К тебе или ко мне? — сбавил громкость и вопросительно посмотрел на пританцовывающую блондинку.

— На холмы, — без раздумий ответила та, чему-то улыбаясь.

— Шутишь? Там все закрыто.

— Я знаю отличное местечко, откуда открывается потрясный вид на ЛА, — заинтригованно протянула Хэйс. — Или боишься, что нас застукают за непристойностями?

— Да плевал я, — многозначительно взглянул на ночную попутчицу, ухмыляясь и наваливая громкости. Колонки разрывал надрывный голос Сержа Танкяна из группы SOAD и «Сhop Suey». Я покачивал в такт головой, постукивал по рулю и гнал машину к звездам, мысленно представляя, как буду растягивать ее на капоте. Мурашки пробегали по коже от возбуждения, за стеклами тачки взрывались салюты, орали пьяные прохожие, а шаловливые пальчики Слэйн забирались в трусы и сжимали член. Я втягивал со свистящим звуком воздух, сквозь сжатые зубы, стараясь не свернуть к чертовой матери и не насадить ее в ту же секунду.

— Голодная? — автомобиль остановился в полупустынном месте на небольшом островке, который удачно скрывал местонахождение внедорожника за деревьями, но также с вершины открывался невероятный вид на город.

— Очень, — Слэйн провела ногтем по скуле и сексуально улыбнулась. — Есть что-то спокойное?

— Музыка для траха? — насмешливо спросил, доставая сигареты и закуривая. — Нет, я не страдаю сопливой хренью.

— Это очень заводит, — Хэйс вынула из клатча телефон и подключила к проигрывателю. — Например, эта.

Брови удивленно взлетели, и я присвистнул, ловя ее притягательный взгляд.

— Поражаешь. Если ты хочешь делать это постоянно, — я захватил зубами ее нижнюю губу, посасывая и покусывая. — Мы будем делать это постоянно.

Слэйн выдохнула, голубые глаза горели синим пламенем страсти, а грудь тяжело вздымалась. Я хлопнул дверью, прибавляя громкости, и поманил ее за собой. Через несколько минут платиновые волосы разметались по прохладному капоту, и я наслаждался прекрасным зрелищем, высвобождая ее грудь и устраиваясь между ног. Матовая кожа сливалась с блестящей темной поверхностью, создавая четкий контраст. Белое перетекало плавно в черное, звездное полотно сверкало над землей, а под нами горел Ад.