Раздавленные пережитым «уроды» сыпанули во все стороны, лишь бы поскорее оказаться подальше от парочки смертоносных чудовищ.

– До чего же утомительный ритуал. Устала я. Пора домой.

– А по мне так очень даже ничего. Особенно последняя фаза.

– Для тебя это что-то значит?

– Обладать такой женщиной?

– Я здесь такая же женщина, как ты мужчина.

– Напрасно ты так. Присаживайся. У вас там раннее утро. Лучше соврать, что провела ночь в лаборатории.

Прямо в пространстве появилась небольшая лужайка, посреди которой был накрыт стол с фруктами и напитками. Сур, вернувший истинную форму, развалился на кресле, жестом приглашая меня разделить с ним трапезу.

– Горушка с ума сойдёт, когда обнаружит, что меня нет рядом.

– Это болезнь, вечная. Скоро пройдёт. Я умею ждать.

– Опять!

– Чем я хуже Степана. Могли бы образовать устойчивую пару. Хотя бы века на два-три.

– Ты уверен, что это тебе зачем-то нужно?

– Но ты же обсуждаешь со мной эту тему.

– Только потому, что ещё не отошла от ритуала. Ты для меня привлекательный объект для насилия.

– То-то Горушка твой удивится, когда ты скрутишь его в порыве страсти роковой.

– Сволочь.

– Для меня это комплимент, вечная. Жаль, что черный ритуал – такая редкость. Будь моя воля – проводил бы его каждый день.

– Мне пора. А ты кушай фрукты, а то зубы выпадут.

Когда Свейла растворилась в пространстве, Сур взял яблоко, надкусил и швырнул далеко в бездну, после чего долго наблюдал за его полётом, изучая что-то, только ему ведомое, там, где ничего нет.

Стольный Град. Царский дворец.

Царица Светлана (древняя Свейла), царь Святогор Первый (для жены – Горушка).

Повествование от лица царицы Светланы.

Горушка ещё спит. Да и не расцвело толком. Как всё клокочет внутри. Рановато вернулась. Но этот Сур, скотина, просто невыносим. Сколько можно твердить одно и то же.

Ой! Только не это! Нежные лапищи мужа заставили тело изогнуться от блаженства, а когда его счастливо улыбающаяся физиономия заслонила весь мир, на краю сознания промелькнуло лишь угасающее «господи, дай мне силы…»

За завтраком Горушка, аккуратно шевеля распухшими губами и вздрагивая каждый раз, когда его рубаха касалась спины, был задумчив и немногословен. Ну, немногословен – это ладно. Понять можно. Но мысли то о чём? Так и подмывало снять крестик – оберег с его шеи и послушать.

Нельзя. Это хуже предательства. Так вообще всё можно разрушить и оставить одну бессмысленную рутину.

Наконец муж допил чай, глубоко вздохнул и, криво улыбнувшись, произнёс:

– Это сколько же лет я тебя в постели мучил?

– В каком смысле, милый?

– Если только сегодня ночью, в первый раз, всё было так, как тебе хочется.

– Господи! Горушка. Да сто лет мне здались такие радости. Видно нервничала сильно в последнее время. Вот и сорвалась на истерику. Мне больше по-другому нравится. Без увечий.

– Правда?

Какая же у него становиться милая физиономия, когда вот так улыбается. Глупая и любимая. Так бы и укусила за … Нет это я опять что-то не то.

– Да, мой хороший. У нас тысячу рас было на много лучше.

Осторожно села мужу на колени и прижалась щекой к его груди. Так хорошо, что думать ни о чем не хочется. Абсолютно.

Конец счастью наступил на удивление быстро. Явился Лавр и начал нудное обсуждение перспектив развития Новгородского тракта.

От скуки чуть не уснула. Сказывается откат. Допила чай и отправилась приводить себя в порядок.

Стольный град. Царский дворец.

Царица Светлана, царевна Грета (жена царевича Савватия), Степанида (мать Светланы, древняя), Дамира (княгиня, жена царевича Ивана князя народа тартар), Ираида Сумская (главный женский инструктор единоборств приказа тёмных дел), Шахина (инструктор приказа тёмных дел).

Повествование от лица царицы Светланы.

Через пол часа пришла Грета с такой извиняющейся мордашкой, что сразу заподозрила неладное.

– Лия хотела бы с тобой поговорить. Без свидетелей.

– Что за секреты?

– У неё будет ребёнок от Саввы. И она хотела бы посоветоваться. Степанида говорит, что, либо Лия, либо ребёнок.

– А она не могла посоветоваться до того, как детей заводить?!

Хорошо, что мерзавка прислала Грету. Даже не знаю, что бы учудила при личной встрече. И эта старая карга воду мутит.

– Со Степанидой вы откуда знакомы?

– Провидица привела меня к Лие домой.

– У неё и дом имеется?

– Большой. И ещё из него можно постучаться в какое-то окошко и позвать Степаниду.

– Ну, и …

– Лия постучала и пришла Степанида. Называла Лию внучкой. Ну, и меня тоже. Сказала, что у меня проблем нет.

– Что ещё говорила?

– Что мой оберег на весь мир сообщает, что он у меня есть и что с ним не пойдёшь на бал.

Всё суета проклятущая. Пожалуй, права старая ведьма.

– Пока поноси этот. Балов и приёмов в ближайшее время не предвидится. Те обереги, что не звенят на весь белый свет, на личность завязаны. Найдётся умелец, что сломает оберег, заодно и мозги тебе свернёт набекрень. Я подумаю. А Этой скажи, что сама её найду в Институте.

Я бы ей, заразе, не совет, а по голове дала, да так, что через задницу выскочит. Только внука жалко. Последнего не говори. Нервничаю я. Сама понимаешь, что за новости. Ну, вернётся Савушка…

Заметив круглые глаза Греты, решила не развивать тему. Девочке и так досталось. Да и волноваться ей нельзя. А тут то покушение, то мама со своими штучками. И Провидица хороша. Знает, что против неё не попрёшь, и нагло этим пользуется.

Очень внуков хотелось. Теперь аж трое намечаются. Заказывали? Получите.

– Ты Греточка только не волнуйся. Всё у нас будет хорошо. И у Лии тоже. Не очень торопишься?

– Нет. «Мучительницы» явятся через час – полтора.

– Тогда пошли в зимний сад. Аппетит нагуляем. У нас там черная роза распустилась.

– А такие бывают?

– Ну, она не совсем чёрная. Скорее тёмно-коричневая с золотистым отливом. Просто так называется. Но всё равно очень красивая.

Оказалось, что Грета неплохо разбирается в растениях. Её восторг при виде розы навёл на мысль, что купец, добывший эту редкость, заслуживает дополнительного вознаграждения.

И тут из-за кустов вышла Степанида с серпом в руке. Через секунду от заморской красоты осталась кучка пепла, потому что куст чёрной розы попытался сопротивляться своему уничтожению, а потом вспыхнул голубым пламенем.

Злобно взглянув на меня исподлобья, Степанида исчезла в буйной растительности оранжереи.

А мы с Гретой ошарашенно уставились друг на друга.

– Ты не испугалась, Греточка?

– Нет. Только так странно всё.

– Ты к себе иди, а я на счет купца-добытчика распоряжусь и скоро буду. У тебя отобедаем, а то что-то, в последнее время, во дворце случается слишком много сюрпризов.

Чмокнув дочку в щеку, вызвала Лавра и, не упоминая Степаниду, как смогла изложила ботаническую проблему.

– Интересующий вас купец, царица, сегодня утром найден мёртвым у себя в доме. Никто из домочадцев ничего не видел и не слышал.

– А его приказчики что говорят?

– Мы связали смерть купца с подарком, но никто из них не помнит, чтобы закупались товары растительного ассортимента. Они торгуют тканями и фурнитурой. Больше ничем.

– А что удалось выяснить по поводу покушения на царевну.

– Матеус перестал себя контролировать ещё в Неметчине. Последнее, что помнит, – дружеская пирушка по поводу своего отчисления из университета. Решил не делать из этой неприятности трагедию. Хороший парень.

– Это замечательно, но лучше пусть этот «хороший» парень пока посидит у вас. Мне так будет спокойнее. Может у него таким образом мозги подправлены, что, при виде Греты, он опять попытается сделать какую-нибудь глупость.