– … Стефания – милая девушка, но этот скандал с маркизом … – Лавр в задумчивости потеребил бороду.

– И выбор характерен. Он на тридцать лет старше. – Марфа машинально убрала прядь волос, выбившуюся из замысловатой прически и взяла следующий лист, – Лично я рекомендую Грету Линдбаум. Род древний, восходящий к королям и северным варварам. То, что они фактически нищенствуют, только плюс. Для неё это шанс занять достойное место в обществе.

Скромница, затворница. Единственная страсть – верховая езда.

– Лучше бы она чем-то себя проявила, а то в тихом омуте сама знаешь, кто водится.

– Согласна. Но от того, что «проявилось» у остальных кандидаток волосы встают дыбом. Тут хотя бы шанс есть, да и мы присмотрим.

– Что-то мне подсказывает, что огребём мы с этой скромницей по полной.

– Фи, князь, что за лексика, – улыбнулась Марфа.

– Ты чувствуешь, что не успеваем? Ловим события за хвост.

– Я разрешила зарубежной агентуре копать вплоть до своего раскрытия. Степень обоснованного риска определяют сами.

– Неужели кто-то Систему оседлал? Они же, при желании, континент утопить способны. Значит это что-то такое, о чем даже подумать страшно.

– Или у них срыв. Как в смутные времена.

– Может пообщаешься с сестрицей?

– А смысл? Она уже не человек.

– Это не мешает ей видеть и чувствовать. Может кто-то из Совета и отпустит поводок, чтобы прояснить ситуацию. Умирать никому не охота.

– Не уверена, но попробую.

– Значит рекомендуем Грету?

– Думаю, что это лучший вариант.

– Сама понимаешь. Если что-то новое всплывёт – я свободен в любое время суток.

– Даже во время приёма по поводу юбилея правящей династии? Я то сказалась больной, так что сегодняшние торжества пропускаю.

– Даже во время моей речи на приёме.

– Тогда позвольте откланяться, Ваше Сиятельство.

– Кланяться в церкви будешь, а мне нужна информация.

– Служу России, – выпятила грудь, княгиня, шутовски отсалютовав начальству, после чего чмокнула Лавра в губы и испарилась из помещения.

С большим запозданием Лавр чертыхнулся «зараза» и подумал, что Марфе, прежде чем Стефанию осуждать, не мешало бы на себя посмотреть. Тяжело вздохнув, тёмных дел мастер приступил к изучению торжественной речи, которую не удалось спихнуть на самодержца. Святогор заявил, что с него хватит и мучений по изображению величия. Вот скотина! Сам, небось, на троне аналитикой займётся, а мне забивай мозги всякой высокопарной чушью.

Тень, отделившаяся от стены кабинета, деликатно прокашлялась и поинтересовалась у его владельца:

– К вам можно, Лавр Игнатьевич, или я попозже зайду?

– Ты ж уже зашел, Дормидонт, так что устраивайся, где удобно. Тебя твои хоть нормально кормят? А то я повара позову.

– Уважают. Пока, – домовой уселся в кресло для посетителей и вдумчиво почесал себе бок.

– Новости какие есть или нужда привела?

– Вашими молитвами, Лавр Игнатьевич, с нашим народом больших бед не наблюдается. Сами знаете – вольница, она вольница и есть. Каждый что хочет, то и воротит. А если кто и попадает в передрягу, то претензии к самому себе. Ну, и ко мне немного, что вовремя не надоумил. Детей в школу стали охотнее отпускать, но это всё ещё редкость. Больницу открыли. Филиал Института. Туда народу побольше ходит, но тоже пока гораздо меньше, чем мы рассчитывали.

– Много домов пустует.

– В столице, волостных центрах и крупных деревнях практически всё занято.

– И как с хозяевами? Уживаются?

– Вы, Лавр Игнатьевич, уже сто раз меня про это спрашивали. Мои сами себя хозяевами считают. Отсюда и конфликты. Да и знают про нас в одном доме из ста. Так обеим сторонам спокойнее.

– Что скажешь про Ильчика?

– Гнида!

– Это я и без тебя знаю. Способ простить нашел?

– У меня нервы не железные. Только за то, что жену у Слима увел – должен умереть. Ничего у меня не получилось. Слишком глубоко в нас сидит патриархальность и приверженность традициям. За сто лет в ряд ли что могло измениться.

– А с Ильчиком поговорил?

– Мы почти договорились. Обещал всё рассказать, если возьмём к себе жену с ребёнком, но тут явилась Кула со сковородкой и я дал дёру. Единственное, что Ильчик сказать успел, – это то, что Ивану от Рустама ничего плохого не будет.

– И то слава богу. Что-то от меня нужно?

– Град устоит? Или мне народ уводить?

– Думаю, что устоит. А если не устоит, то уводить будет некуда.

– Моя помощь нужна?

– Ищите смутьянов, а главное тех, кто их подбивает и учит. Сам знаешь – я в долгу не останусь.

– Знаю. Поищем. Ну, я пошел?

– С богом.

Дормидонт, явно по-привычке, осенил себя крестным знаменем и исчез.

Вздохнув ещё тяжелее, чем до посещения нежданного гостя, Лавр углубился в текст торжественной речи.

Царский дворец. Кабинет царицы Светланы.

Её величество принимала Марфу не в личных покоях, а в своём рабочем кабинете. Из-за справедливых подозрений, что эта вертихвостка не просто так строит глазки самодержцу, между дамами установились весьма прохладные, строго деловые отношения.

– Что вы с Лавром решили, княгиня?

– Рекомендуем Грету Линдбаум, Ваше Величество. Двадцать один год. Здорова, миловидна, хорошо воспитана. Посещает лекции Лейпцигского университета. Математика, химия, география.

– Странные вкусы для молодой девушки.

– Совершенно верно, Ваше Величество. Но перечень предметов она выбирала сама. Ещё обожает верховую езду. В отношения с молодыми людьми замечена не была. Как и немолодыми. Слывёт затворницей.

Родители. Барон Герхард Линдбаум – совершенно беспомощная личность. В молодости промотал родительское наследство. В настоящий момент владеет небольшим имением под Лейпцигом. Занятия – охота и просиживание штанов на местных дворянских собраниях, где, впрочем, появляется редко. Дома большая библиотека, доставшаяся по наследству от родителей, которую и сам иногда пополняет, несмотря на скудность средств. По сведеньям, полученным от дворни, большую часть времени отец и дочь проводят именно там.

Мать, маркиза Елена-Генриетта Ловаль, умерла четыре года назад, после чего в поместье прекратили устраивать приёмы для гостей.

– А они там не больные на голову?

– Никак нет, Ваше Величество. Студенты отзываются о Грэте, как об общительной особе с мягким характером, увлечённой наукой. Несколько человек бывали у неё дома. Общее мнение – приятная и гостеприимная семья.

– Уж больно всё благостно.

– Я согласна с вами, Ваше Величество. Это и нас с князем настораживает. Но остальные кандидатки ещё хуже. Сплошь взбалмошные дуры, шлюхи и стервы.

– Значит Грета. К сожалению время, княгиня, не терпит, так что отправляйте делегацию сватов немедленно.

– В этом нет нужды Ваше Величество. Роль свата исполнит ваш посланник – боярин Силивестр Смоленский. Он как раз возвращается из Франции и посетит барона сегодня вечером или, в крайнем случае, завтра утром.

– Замечательно. Держите меня в курсе дел.

– Слушаюсь, Ваше Величество.

После того, как за княгиней закрылась дверь, царица некоторое время сидела, массируя виски руками. Интересно кто так экранировал мерзавку? Наверно какие-то технические штучки из Института. Ничего. Ещё пару визитов и будешь ты для меня открытой книгой.

Ход мыслей прервали служанки, явившиеся с платьем для торжественного мероприятия.

Выйдя из приёмной царицы, Марфа опрометью бросилась к предназначенному для охраны месту за шторой, скрывшись за которой, обессиленно привалилась к стене. Ну, и сильна Светик-Самоцветик! Как оглоблей по башке! Раз за разом. Спасибо Мафу. Теперь амулет держит постоянно и не надо забивать голову всякими дурацкими мыслями. Но бабулина настойка тоже не повредит.

Допив остатки жидкости из розового флакона, маскировавшегося под модный сосуд с благовониями, княгиня критически оглядела себя в зеркальце, слегка поправила причёску, после чего прислушалась и, не обнаружив ничего подозрительного, покинула своё временное убежище.