И в ту же секунду она подскочила от телефонного звонка, не сразу сообразив, что это не стационарный телефон и потому не придется говорить с Эльвирой. Александр тоже дернулся и вместо «доброго утра» она услышала из его уст другой набор. А если это Оксана? Она не хочет слышать их разговора…

— Да выключи ты уже будильник!

Как он может видеть, что она не спит? В зеркале, где ж еще? Нет, лицо у него закрыто ладонями. Выходит, это просто приказ.

— А где телефон?

— В пиджаке.

Она не стала спрашивать, а где пиджак, боясь нарваться на какой-нибудь нецензурный ответ. Александр явно не выспался. И хорошо, что не открывает глаз — иначе как пройти мимо?

Пиджак аккуратно висел на спинке кресла. Его Александр снял до ужина. В кармане бумажник. В другом телефон — наконец-то! Только не включить. Надо возвращаться к нему. Алена накинула на голое тело блузку, пожалев, что она такая короткая и ничего, кроме груди, толком не прикрывает. Только Александр на нее и не смотрел. Он вырвал из рук телефон и выключил, сопроводив рыком раненого зверя.

— Хочу выходной!

Он сел, скинув одеяло, но она уже была с другой стороны и удержала край, служивший заменой юбки. Однако его рука тотчас скользнула под блузку и вверх по втянутому позвоночнику.

— У меня есть минут десять, если хочешь…

Вторую часть фразы Александр добавил после заминки. Алена обернулась, хотя и знала, что лучше бы сначала вытерла тушь с глаз. Он улыбнулся, но не протянул к ней второй руки. Так и смотрели они друг на друга, пока Александр шепотом не процитировал певицу Лолиту:

— Хочешь, хочешь, я знаю, хочешь, я точно знаю, хочешь, хочешь, но молчишь.

Алена поджала губы — сколько же в нем сарказма! Зачем же так грубо? Или стоит порадоваться, что Александр Сергеевич не является поклонником Аркадия Укупника или, упаси боже, «Красной плесени». Хотя она ничего о нем не знает.

— Ну хватит! — теперь Александр протянул к ней обе руки. — Нам все равно перестилать постель…

Нам… Утром он обещал отвезти ее домой, но это предполагалось другое утро… Только спросить она ничего не успела. Он сорвал с нее блузку и укрыл одеялом, хотя в квартире отлично работало отопление, и его тело раскалилось сильнее любого обогревателя. Однако ее не вспыхнуло, как стог сена. Неужели два глотка ликера приравнялись вчера к канистре бензина? Сейчас тело сковали стыд и страх, но она отвечала на его поцелуи с наигранной горячностью, чтобы избежать возможных насмешек. Лежа на его вздымающейся груди, втягивая ноздрями горьковато-сладковатый запах остывающей постели, Алена считала секунды до окончательного наступления утра рабочей пятницы.

— Я заеду вечером в аптеку, чтобы ты наконец смогла расслабиться.

Алена зажмурилась. Вечер, утро, суббота, а что потом? Замести следы и вернуть на лицо приветливую улыбку? Но сумеет ли она это сделать? Даже если Арчибальд будет молчать, она без чужой помощи выдаст себя с головой. Пусть даже Эльвире дела нет до чувств Оксаны, да и моральный облик сына ей хорошо известен, под большим вопросом будет стоять именно она…

— Чем будем завтракать?

Алена приняла вопрос за приказ и, схватив блузку, присела подле кровати, чтобы отыскать остальную одежду.

— Ленка, иди первой в душ. Мне дольше, — И, заметив, что она натянула юбку, Александр добавил: — Я тебе сейчас найду, что одеть.

Алена выскочила в коридор. Пусть он сам перебирает наряды жены брата, чтобы не было нового повода пошутить над ее вкусом.

Сначала Алена подумала закрыть дверь на защелку, но сообразила, что тогда одежды не дождется. Александр действительно вскоре заглянул в ванную, но не за шторку, не нарушив тем самым личного пространства вне постели. Его выбор пал на простое платье, тонкое, короткое и приталенное. Скорее всего оно лежало сложенным, вот она его и не приметила, как, впрочем и нижнего белья. Бикини сидели свободно, но не падали, а размер груди у Кристины был больше. Кружевные половинки чашечек лифчика ничего не скрывали и потому ничего и не поддерживали, и Алена решила надеть платье на голое тело.

Александр раздобыл халат — наверное, брата, раз вчера мать предлагала ему костюм Тимофея. Он сидел у окна, уперев локоть в промежуток между вазами с пожухлыми розами, и говорил по мобильному телефону.

— Не знаю. Оксана пока не звонила. Конечно, я сразу перезвоню вам. Вы, главное, не нервничайте. Если бы что-нибудь случилось, мне бы уже давно позвонили. Так что отсутствие новостей хорошая новость. Они вдвоем. Все будет хорошо. Да, я буду держать вас в курсе. И надеюсь, наш договор остается в силе? Взаимно. Хорошего вам дня, Людмила.

Он опустил руку с телефоном и продолжил смотреть в окно. Алена подвинула стул, чтобы привлечь к себе внимание. Александр медленно отвернулся от окна, и от его безразличного взгляда Алене сделалось холоднее, чем от мокрых волос.

— Ты не нашла фена?

Он поднялся и, игнорируя протесты, вынес фен из ванной в коридор. Алена раздирала пальцами мокрые пряди, чтобы быстрее просушить. Вода в душе больше не текла. Александр уже брился, а она пока даже не озаботилась приготовлением кофе. Алена выдернула штекер из розетки и обернулась — Александр ждал в дверях с протянутой рукой. Он расторопнее ее во всем. Только пока не оделся, или же сейчас модно расхаживать по-античному в простыне или полотенце на бедрах.

Вскоре он явился на кухню в рубашке, но пока без галстука. Оделся Александр тоже слишком быстро, она не сварила для него кофе, а про бутерброды даже подумать не успела.

— Лена, ты всегда без завтрака выходишь или встаешь в шесть утра?

Алена вспыхнула, хотя Александр уже не смотрел на нее, ища в холодильнике сыр, ветчину и масло. Хлеб она уже судорожно вытащила из хлебницы.

— Не надейся, что я забуду про вопрос! Ну, ты всегда такая капуша?

— Я не живу одна. Соседка — бабушкина

подружка и готовит для меня с братом. Я ничего не умею по дому, не приходилось…

Она чуть не саданула по пальцу ножом, пытаясь тонко нарезать батон. Александр перехватил ее руку и бедром отодвинул Алену в сторону.

— Будешь так себя вести, — произнес он без тени улыбки, — отправлю в кулинарный техникум. До экономического ты пока не доросла.

Вот и первая пощечина прилетела. Спасибо, Александр Сергеевич, вот так и надо говорить девушке, с которой провел ночь, «доброе утро». Алена даже носом шмыгнула. Александр тут же потрогал ее волосы — они чуть влажные, так что он не заподозрит обиду и не заметит, что по телу побежали мурашки вовсе не из-за волос. Он и не смотрел на нее, за считанные секунды заполнив блюдо бутербродами, но не успел сделать и глотка подостывшего кофе, как зазвонил телефон. Алена увидела, как он с надеждой вгляделся в номер.

— Слушай, дай позавтракать! — огрызнулся Александр в трубку. — Что такого неотложного? У меня первая встреча в десять тридцать. Перед тремя часами я ничего не всуну. Я тебя перебиваю? Ты ничерта не говоришь! В половине седьмого. Раньше не смогу. Серьезно, что ли?

Алена заметила, как дрогнули его губы в злой усмешке, а от взгляда прищуренных глаз ее прямо затрясло.

— Вообще-то у нее выходной. Мать укатила в Москву. Я сижу с котом и сказал, что до понедельника она свободна. Мне кажется, Лена заслужила отдых, ты так не думаешь? — он пододвинул к ней чашку и подмигнул, типа «Пей!» — А она отчитывается перед тобой за каждый свой шаг? Ну, да, конечно… Ага… Слушай, меня это не интересует, ладно? Блин, Руссков, ты глухой? Нет, ни в субботу, ни в воскресенье меня нет. У нас с Арчибальдом мужской отдых.

Алена не могла отвести взгляда от кольца, горящего на стиснувшей корпус телефона руке.

— Я серьезно хочу отдохнуть. В кой-то веке я разом освободился сразу от трех сук. Да, я не оговорился! — закричал он так, что задрожала гладь кофе даже в чашке Алены. — Не надо меня только воспитывать, ладно? Об тебя никогда не вытирали ноги. Об меня их вытирают постоянно. Нет, я не успокоился за ночь! И не успокоюсь никогда! Заткнись, Соломон чертов! Ничего не пройдет, ничего! Да иди ты нах…