Александр шарахнул бутылкой по столу. Стекло на нем явно было противоударное. Он схватил стакан, и Алена зажмурилась, уверенная, что тот сейчас выплеснет его Стасу в лицо.

— Ну, научи же дурачка иначе стресс снимать. Только снять блядь на Староневском не предлагай. Другие варианты проверенные имеются?

Алена открыла глаза. Александр продолжал стоять. Стас полулежал, скрестив под столом вытянутые ноги.

— Снять где-то на окраине. У этих ценник завышен, а сервис давно не фонтан. Саша, поставь стакан.

Над столом вновь повисла угрожающая тишина.

— Поставь стакан или мы уйдем. Я дважды не повторяю. Ты знаешь.

Александр шагнул к раковине, вылил виски и оставил там стакан, но не отошел, а уперся в столешницу двумя руками и целую минуту простоял ко всем спиной.

— Что ты делаешь завтра? — спросил он глухо.

Стас подобрал ноги и выпрямился.

— Это личное. К бизнесу не имеет отношения. Я беру выходной. В понедельник впрягусь по полной. Не переживай. И сядь за стол. Оксана уберет алкоголь.

Оксана тут же подскочила, схватила обе бутылки и исчезла с кухни. Александр шагнул к чайнику и включил его. Алена сидела неподвижно, точно палку проглотила. Стас стащил с ее запястья резинку и безжалостно закрутил волосы в хвост.

— Теперь можешь расслабиться.

Ладонь ощутимо прошлась по спине, и Алена дернулась, будто действительно подавилась — если только слезами. Александр не обернулся. Он снова стоял к ним спиной, слушая, как закипает чайник. Оксана вернулась на кухню и достала из шкафчика блюдо с тортом.

— Хотите, заварим лапсанг-сушонг?

Стас покачал головой.

— Свои кирзовые сапоги пейте сами. С меня Китая сегодня хватит. Можно простой Липтон, или у вас он не водится?

Оксана шагнула к чайнику, и Александр вернулся в кресло. Теперь он не смотрел ни на кого, только через зеркальную поверхность на свои носки, в которых ходуном ходили большие пальцы.

— Я думал, мы завтра куда-нибудь съездим…

— В другой раз, Саша. Мне надо поставить точку в одном дельце. Я не могу больше откладывать. Ты уж меня извини.

Александр тяжело вздохнул и толкнул под столом ногу Алены. Стол почти пустой — Оксана убрала тарелки. Стас не мог не заметить его телодвижений. Александр играет в открытую. Что она должна сделать? А ничего. Она ничего не будет делать. Только бы уснуть сегодня в собственной постели. Больше ей ничего не нужно.

— Блин, мы забыли про предсказания! — сорвалась с места Оксана и сунулась в пакет за печеньем. — Лена, ты — первая.

Алена сунула руку и взяла печенье. Следом Стас и Александр. Оксана взяла себе оставшееся.

— Читаем вслух, — тут же объявил хозяин. — Лен, давай.

Алена дрожащими пальцами разломила печенье пополам и достала записку:

— Вы получите подарок.

Александр передернул плечами:

— Я это и без «форчун-куки» знаю, — и он подмигнул Стасу. — Ну, ты теперь…

Тот открывал свое печенье слишком медленно и так же неспешно прочитал:

— Судите людей не по их шарму, а по их поступкам. Думаю, что без комментариев, да?

Александр быстро перевел взгляд на жену. У Оксаны печенье оказалось пустое.

— Что?! — возмутилась она под смех мужа, который уже держал свою записку в кулаке. — Ну, не думай, что отвертишься. Читай!

Не открывая кулака, Александр произнес:

— Скоро ваши труды вознаградятся. Короче, нехер отдыхать. Пора вкалывать.

И он первым потянулся за тортом.

Платье подошло и было чуть ниже колена. Лиф с блестками закрывал плечи и прекрасно скрывал отсутствие бюстгальтера. А вот пышная юбка, чуть меньше, чем на чайник, придавала платью ненужную сейчас вычурность. Если замотать голову лентой с бантом, то можно вообще сниматься в черно-белом варианте с мундштуком в руке. Но, увы, бант был на спине, им заканчивалась стягивавшая талию атласная лента.

— Прости, я его не видел, — всерьез извинился Стас, когда она вышла в коридор.

Александр предусмотрительно остался на кухне, дальше которой гостей так и не пустили, оберегая сон малышки. Оксана же напросилась расправить бант и заявила, что он сейчас в тренде, и настойчиво предлагала Стасу галстук, но тот в ответ только расстегнул лишнюю пуговицу и расправил воротник по плечам пиджака.

— Суббота есть суббота, бегу от всех забот, — напел он тихо и почти силой вытолкал Алену на лестницу, где ей пришлось его даже догонять.

Стас слетел вниз с такой быстротой, точно съехал по перилам, и Алена, запыхавшись, поймала его руку только у приоткрытой двери. Пальцы утонули в большой горячей ладони и застряли в ней намертво.

— А теперь набери полную грудь воздуха и выдохни. Мы это пережили.

Она не стала так открыто выражать радость, но во дворе дышалось намного легче, чем на кухне Светловых. Там наоборот темнело в глазах.

Стас дотащил ее до машины, бросил в багажник пакеты с одеждой и замер, уставясь на запыленное стекло, хотя на нем никто ничего не написал. По лицу Стаса пробежала легкая усмешка, и хоть он больше не держал ее за руку, обе руки Алены похолодели, и сердце тревожно забилось. Неужели он сейчас все испортит? Ну, зачем она ему сдалась, зачем?

— Давай прогуляемся до театра? Пешая прогулка тебя не пугает? Или нужен новый пластырь?

Сейчас ей понадобится новое платье. Она не хочет сюда возвращаться. Не хочет! Станислав Витальевич, ну зачем вы так, молил ее взгляд, но не находил в глазах вопрошающего ни тени сочувствия.

— Ну, чего молчишь?

А что сказать? У нее разве есть право выбора? Если только уйти… Прямо сейчас. Всучив, вместо ответа, билеты. И больше никогда с ним не встречаться…

— Знаешь же, как я не люблю парковаться в центре, — продолжал он развязно, привалившись плечом к крыше Форда. — А после спектакля можем посидеть где- нибудь. Суббота как-никак.

Наверное, настоящие джентльмены никогда не говорят подобные вещи прямым текстом. Наверное, настоящие леди знают заранее, на что соглашаются, принимая протянутую руку.

— Мне нужно домой, — Алена сумела наконец отыскать спрятавшийся в пятке под старым пластырем голос.

Будь что будет! К черту работу! К черту все! Она не вешала на себя ценник. А с него не убудет с невозвращенных подарков… Хотя он и не швыряется деньгами, как Сашенька. Вон и машину покупает средненькую, без претензии. А что делать? Ну, не переодеваться же на улице! Стриптиз для нищих не входит в ее репертуар, а ничего эдакового она ему не покажет. Он видел круче и профессиональнее. Так зачем же она ему сдалась? Зачем… Если только… Вот надо ему прямым текстом и сказать, что он не будет первым. Тогда, возможно, она и на рабочем месте удержится без последствий. Но как такое сказать? Она бесстыдством от Сашеньки пока не заразилась…

— Тогда я провожу тебя до дома, — Неужели Стас принял отказ? Да еще так спокойно… — Потом вернусь сюда. Такой расклад тебя устроит?

Алена кивнула, и Стас тут же отступил от машины. Она попыталась взять его под руку, но он снова завладел ее пальцами и шел бодро, размахивая их сцепленными руками, точно она была трехлетним малышом. Господи, да что же это такое?! Кто он такой? Какой он настоящий? Или он действительно перепутал ее с дочкой? У него явно дочь — слишком уж умело он обращается с ее волосами и нарядами.

В вечно спешащей вечерней толпе они почти не говорили, но на запруженном переходе через Литейный проспект Стас вдруг отпустил ее, чтобы стащить с волос резинку.

— Расслабься!

Алену передернуло от мысли о Саше, но в равнодушном взгляде Стаса она не сумела отыскать подвоха — он не напоминал о Светлове, он просто распустил ей волосы, и теперь они лезли в лицо, не желая удерживаться за ушами, но резинка уже лежала в кармане пиджака и просить вернуть ее Алена не решилась. К тому же, их толкнули в спину, когда они пропустили смену сигнала на зеленый, но Стас успел схватить ее за руку — Саша прав, отец — это диагноз. И как же Стас решился расстаться с дочерью? И чем он не устроил жену? Своими походами налево? Но, может, это лучше, чем виски и ор на жену? Кто поймет этих бизнесменов?..