Она сбросила звонок и набрала… Пальцы сами стали набирать не те цифры. Нет, она заставила их залезть в память телефона и вызвать номер «Hubby». Муженек ответил сразу и вопросом:

— Спать ложишься или проснулась?

— Проснулась. Слушай, ты там не пугайся, когда увидишь на кредитке гостиницу. Нас не хакнули. Это я просто засыпала на ходу.

— Ты не дома? — встрепенулся Дима.

— Нет, куда я поеду в такую позднотищу! Сейчас поем и попытаюсь снова уснуть. Я в Русский музей собиралась, не дошла.

— Дурында… Я тебя к матери отпустил, а ты по гостиницам шляешься. Дуй с утра домой. Нафиг музей. Приедешь, я тебя в Сан-Франциско отвезу. Там Шагала, кажется, привезли. Лена, я серьезно, — и из голоса Димы действительно исчезли веселые нотки. — Ты должна быть у матери. И вообще могла бы к моей поехать, а не в гостиницу. Не захотела, да?

— Дим, не начинай! Я не могла. Могла бы, домой поехала. Я еле копыта дотащила до Восстания. Я не развлекаюсь тут! Я просто из дома вырвалась. Там ад из-за этой дебильной стиралка! Лучше бы действительно с тобой купили. Меньше вони бы было…

— Хелен, что ты такая грубая?

— Извини. Просто я не понимала, что такое оказаться с мамой без тебя. Мне уже мозги и за врача-мужика промыли. Это я еще не сказала ей, что ты на роды собрался.

— И не говори. Это наш сын. Это наше дело. И нефиг никому ничего объяснять. Ты не обращать народ в нашу секту поехала, а мать с бабушкой увидеть. Засунь свою гордость сама знаешь куда, будь взрослой. Она твоя мать, ты ее еще год не увидишь.

— Я поняла. Хватит меня воспитывать! Все меня воспитывают! Я не маленькая!

Алена швырнула телефон на подушку, но тот не отключился, и она услышала голос мужа, который несколько раз позвал ее по имени.

— Что тебе надо? — спросила она довольно грубо, сама того не желая.

— Обнять тебя, чтобы ты не была такой злюкой. Я хочу тебя видеть. Прямо сейчас.

— Прямо сейчас лучше не надо. Я голая.

Пауза. Крохотная. Смешок. Короткий.

— Точно не надо. Такую я тебя во сне видел. Каждую ночь вижу. Возвращайся быстрее.

— Через одиннадцать дней.

— Вечность.

— Ай лав ю хани, бай.

И Алена, отключив телефон, снова швырнула его на подушку, и пошла в ванную. Даже вымыла волосы и высушила феном, продолжая вдыхать приятный кокосовый аромат геля для душа. Он, казалось, впитался в кожу намертво. Осталось только расчесать волосы — они стали крепче, на расческу налипла лишь пара волосков. Дело, видимо, в витаминах. Она пропустит пару приемов — ничего страшного.

Полину она проспала. Придется гулять одной. Десять. Наверное, еще можно позвонить Стасу. Хотя, наверное, она опоздала — Светлов скор на гадости!

— Привет. Узнал?

Паузы не последовало.

— Ждал звонка. Надеялся.

Голос все тот же. Боже! Со смешинкой. Не злой, как был во время последней встречи.

— Значит, этот гавнюк все-таки позвонил?! — почти вскричала Алена в телефон, хотя начинала разговор со страхом почти шепотом.

— А ты надеялась, что Светлов изменился?

В голосе нет сарказма. В голосе вообще ничего нет. Смех испарился сам собой. Или благодаря магии Сашиного имени.

— Я не знаю, что он тебе сказал, но я искала Эльвиру…

— Лена, не оправдывайся! — Стас кричал, точно причал. — Мне плевать, почему ты звонила ему. Главное, что ты позвонила мне…

Сердце Алены сжалось. Но голос не пропал.

— Я сказала ему, что не буду тебе звонить. И я не собиралась звонить. Я просто не хотела, чтобы Светлов нагородил тебе с три короба.

Пауза. Длинная.

— Не злись на меня. Пожалуйста. Но, сам посуди, зачем мне тебе звонить?

— Сказать привет. Этого мало? Ты уехала, не попрощавшись. А сейчас снова не даешь возможности поздравить тебя с рождением сына. Поздравляю! Как назвали?

— Стас…

— Ты ведь шутишь сейчас? — перебил он, и Алена вспыхнула, но как с Сашей оправдываться не стала.

— Нет, я серьезно.

— Не в честь меня, надеюсь?

— Просто имя нравится, — протараторила она. — Как у тебя бизнес?

— Лен, я не хочу по телефону. Может встретимся за чашкой кофе, если ты можешь скинуть ребенка бабушке? Или, хочешь, приеду к вам? Ты в деревне? Я сто лет пельменей не ел. А они у вас там вкусные…

— Не надо приезжать! — теперь кричала она.

На глазах выступили слезы.

— Понял. Не буду. Никаких вариантов личной встречи ты предложить не можешь? Ты же знаешь, что я совершенно не умею общаться по телефону. Бери с собой сына. Просто на прогулку. Я присоединюсь тайком. Мама не узнает и муж тоже.

Алена уже утирала слезы, бегущие по щекам. Размазывала вместе с соплями по лицу. Зачем она позвонила? Вот зачем…

— Я, может, выберусь погулять с Полиной, — дрожащим голосом выдала она. — Позвоню и договорюсь…

— Встреча под прикрытием? — он хмыкнул. — Не надоело?

Ее сердце сжалось от намека на Сашу. Такого неприкрытого.

— Мне скрывать нечего, — продолжил Стас, не дождавшись от нее ответа. — Могу даже у вас на кухне посидеть. Какой тортик привезти?

Алена сглотнула. Хорошо, что она все еще была голой. По подмышкам потек горячий пот. Дезодорант «Секрет» выдержал только Сашу.

— Ты сегодня занят?

Пауза. В такое время он уж точно без галстука, нечего ослаблять.

— Это будет уже давно за одиннадцать. Ребенок. Мама. Это глупо. Я освобожу для тебя утро. Во сколько подъехать?

Алена прикрыла глаза, будто собеседник мог видеть их красноту.

— Ты сегодня занят? — повторила она вопрос, и голос не дрогнул. Только малость осип от слез. — Я в городе. Одна. Собираюсь пойти поужинать.

— Куда? — оглушило ее из трубки.

— Что куда?

— Куда мне приехать? — закричал он, и Алена так и представила себе его всклоченные волосы. — Не смей ходить никуда так поздно одна. Я буду у тебя через сорок минут.

— Я не дома. Жду тебя в одиннадцать в чешском ресторане у Восстания. Там вкусное пиво.

— Хорошо. Знаешь же, что терпеть не могу парковаться в центре. Сейчас такси вызову. Не из-за пива.

— До встречи, — сказала Алена уже в выключенный телефон и рухнула лицом в подушку.

На часах медленно менялись значения минут, а она все лежала и не поднималась. В надежде, что так незаметно наступит долгожданное утро. Она позвонит и извинится. Скажет, что уснула. Поверит ей Стас или нет, не так уж сейчас и важно.

Алена влетела в ресторан — всего пятнадцать минут опоздания, а его уже нет. Или она его не узнала, но такого же не может быть! Алена еще раз обвела взглядом небольшой зал: ни в одном из мужчин она не признала Стаса. Вот и отлично! Если, конечно, он не опаздывает сам: таксист не станет гнать, как ненормальный: ему чем дольше поездка, тем лучше…

Алена прошла к столику, за которым Думов сделал ей самое непристойное предложение в ее жизни — позвал замуж, и взяла у официанта всего одно меню. Сняла плащ и обернулась в поисках вешалки, но нашла его…

— Я буду держать в руках журнал «Огонек». Думала, без плаща не узнаю?

Стас забрал плащ из онемевших рук и сунул в них букет красных роз. Не вручил, не подарил, а будто дал подержать, и Алена тут же передала цветы подскочившему официанту, но на стул так и не села, хотя коленки задрожали, как в юности, а то и сильнее.

Но юностью тут не пахло. Может, Стас не так сильно и постарел, но все же налет мальчишества слетел с него окончательно. Возможно, явись он в футболке и ветровка, она отыскала бы в этом мужчине следы прежнего Стаса. Но в строгом сером костюме с однотонным темным галстуком и в светлом плаще, которым он сейчас на вешалке прикрыл ее плащик, этот мужчина был Станислав Витальевич, если не господин Руссков.

— Ты чего так на меня смотришь? — спросил незнакомец, вернувшись к столику.

Алена думала, что успела отвести взгляд: выходит — нет. Но она уже сидела. И не на прежнем месте, а на стуле Димы. Так лучше, чтобы не сильно мучило дежавю. Зачем она выбрала этот ресторан? Да просто не знала ничего другого в округе! Не в битловский же клуб идти, где она подписала сломавший ей жизнь договор с Александром Светловым.