— Если бы мать выбирала Кристине одежду, Тимка, возможно, не завел бы столько любовниц.

Эльвира подарила ей красивое приталенное бордовое платье в пол из переливающегося бархата с открытой спиной и итальянские туфли с удлиненными носами на высоком и тонком, но устойчивом каблуке. Заодно отвела в парикмахерскую на макияж и сделать прическу. Стас обязан был пасть к ее ногам, но он станцевал с ней единственный танец, точно с тряпичной куклой, да и то лишь после того, как Саша пригласил на танец Оксану и попросил Пашу с женой составить им компанию. Когда Стас в нерешительности замер подле стола, Алена успела испугаться, что он пригласит Полину, оставив ее с Катей грустить у стеночки.

Алена наглаживала кота, нетерпеливо поглядывая на часы, но Эльвира не возвращалась. Домой можно было не спешить. Макс три дня, как улетел в Берлин. Возможно, погода скорбела по потерянному таланту. Но даже Полина не обронила скупой слезы. Усмехнувшись, Алена вернулась в кабинет. Бумаги подготовлены отлично — Стас хорош во всем, кроме отношений с ней. Уши с подаренными им серьгами горели праведным гневом. Ну, неужели ж он настолько слеп, что не видит, как ей тяжело быть с ним просто бесполым другом?!

Алена начала вбивать цифры в программу и злость постепенно сошла на нет. Зазвонил телефон. Она схватила трубку в надежде услышать голос Эльвиры, но звонил Саша:

— Лен, у матери давление подскочило. Я отвезу ее к врачу, так на всякий случай. Мы будем поздно. Захлопни дверь. Замок сам закроется.

— Саша, я вас дождусь и могу остаться с ней на ночь. Если надо, — добавила она быстро, испугавшись разлившейся в трубке тишины.

— Вообще-то я собирался остаться сам, но если хочешь…

— Если она хочет… — поспешила перебить Алена, испугавшись нечаянной наглости. — Макс уехал, так что я теперь полностью свободна.

— Хорошо, тогда я скажу жене, что приду ночевать домой. Спасибо.

Повесив трубку, Алена продолжила работать с документами, не желая вдаваться в финансовую ситуацию. Налог на прибыль в четвертом квартале они платить не будут, хотя третий квартал, отчеты за который они только что закончили, был довольно успешным. Выключив программу, она спохватилась, что до встречи со Стасом остается полчаса. Возможно, он еще в офисе, но лучше позвонить на мобильный.

— Жаль, — сказал он тихо. — И Эльвиру, и вечер без тебя… Как думаешь, может, мне привезти Оксану к Эльвире?

Алена стиснула трубку и почти поцеловала микрофон, шепча:

— Ты в своем уме? У Эльвиры давление и без невестки. Отвези Оксану домой к ней.

— Можешь не шептать, — усмехнулся он. — Я на улице курю и смотрю на дождь. Хорошо, что тебе не нужно будет сегодня мокнуть.

Алена закусила губу, чувствуя, что золото в ушах начинает плавиться. Какой же идиот его даритель!

— Да, — почти выплюнула она в трубку. — Я тоже рада, что мне не нужно никуда сегодня идти.

Стас ничего не ответил, и она выпалила в трубку:

— Ладно, мне надо с твоими бумагами до их возвращения разобраться. Пока.

Она прижала трубку к базе с такой силой, точно желала расплющить. Раздавить каблуком. Так же отлично, как это делал с ней Стас своим безразличием. Арчибальд просунул морду в дверь, ища хозяйку.

— Пойдем, принц, я тебя покормлю.

Кот покорно вернулся в коридор и поплелся за временной хозяйкой в кухню. Алена положила ему еды и сделала себе бутерброд. Еды, как всегда, на двоих. И этим вторым сегодня может оказаться Саша. Если они вернутся от врача слишком поздно, он будет чертовски голоден.

Они действительно вернулись поздно. Мать была бледна. Сын черен.

— Что сказал врач? — спросила Алена после минутной заминки, когда Саша принял от матери полупальто.

— Все хорошо. Просто погода, — ответила Эльвира, принимая от Алены тапочки.

— Я пошел, — бросил Саша, ни на кого не глядя.

Он хлопнул дверью так же, как и утром. Эльвира прошла в ванную умыться и решила уже лечь.

— А вы есть разве не будете?

— Нет, нет, благодарю. Но ты поешь, пожалуйста.

— Я поела уже. Думала, Саша останется.

Эльвира едва заметно скривила губы:

— Я сыта заботой сына и безумно рада, что ты осталась со мной вместо него. Хотя, я очень надеюсь, завтра быть на ногах.

Арчибальд в это время терся о ноги хозяйки и побежал за ней в спальню.

— Животные хорошо чувствуют людей, с кем рядом лучше. Арчибальд предпочитает тебя Саше.

Алена чуть не выдала: «А вы? А вы-то кого предпочитаете рядом?..» Но вовремя сдержалась. Это она виновата, что влезла со своей помощью. Может, сыну с матерью было позарез необходимо побыть вместе. Да что ж этот Александр Сергеевич тактичен там, где совсем не надо! А она точно в очередной раз расписалась перед ним в своей дурости. Верно говорят, некоторые с годами умнеют, а другие становятся старше. Ей девятнадцать, а в пятнадцать она, кажется, в людях и их желаниях разбиралась куда лучше.

Алена достала из шкафа Кристины ночную рубашку и забралась под одеяло. Только сон не шел. Если бы можно было пройти на кухню за оставшимся с недавнего ужина вином… Они пили по половинке бокала, что давало возможность почувствовать букет и не опьянеть. Или она просто не замечала опьянения. На дне рождения ее, возможно, тоже повело совсем не от трех бокалов шампанского, а от дурости Стаса. А сейчас, небось, так же трясет Сашу от ее наглого вмешательства в его семью. Если сегодня он опрокинет в себя стакан виски, это будет всецело ее вина.

Алена зажмурилась, но не заплакала, вспомнив про несмытую косметику. Теперь ждать до утра, чтобы лишним шумом не тревожить Эльвиру. Она выдвинула ящичек прикроватной тумбочки спрятать в него полную волос резинку, чтобы не портить чистоту комнаты, и наткнулась на журнал «Звезда» с закладкой на пьесе «Привал комедианта, или Венок Грибоедову». Вот от кого у Саши страсть к журналам. Кристина просвещала младшего брата мужа, а теперь этот брат перенял эстафету и просвещает ее. Ну, что ж… В бессонную ночь почему бы и не почитать… И так она всю среду работала!

Полина стряхнула с зонтика воду и протиснулась в узкую дверь метро. Она опаздывала минут на пять и нервничала, хотя и понимала, что ее будут ждать хоть час, хоть все два. Среди страниц книги лежали крупные купюры, которыми она второй месяц оплачивала долг перед спасшим ее парнем в тайне от него самого и его семьи. Таня, одна из двух медсестер, ухаживающих за больным, читала у поручней журнал «Пиза». Девушка подняла на Полину глаза и сказала набившую оскомину фразу «Кириллу лучше». Полина перестала спрашивать, что это значит

— ей важно было, что пока он находится в больнице, к нему бы чаще подходили, имея наготове даже те лекарства, которые не полагались бесплатно. Девушки честно делили между собой оставшиеся после закупки медикаментов деньги и добросовестно выполняли свои обязанности даже в переполненной больнице.

Полина достала из сумки детектив Марининой и протянула девушке.

— Полина, но есть и плохие новости, — сказала медсестра, спрятав книгу в рюкзачок. — Его могут через неделю выписать.

Полина встрепенулась и нервно тряхнула сложенным, но не закрытым зонтом.

— Как так?

Таня пожала плечами:

— Он больше двух месяцев лежит.

— Его нельзя выписывать. Мать не сможет за ним ухаживать, как ухаживаете вы. И лекарства. Я больше чем уверена, что у них нет на них денег.

— Можно попросить лечащего врача…

— Сколько?! — перебила Полина громким театральным шепотом.

Медсестра смущенно опустила глаза.

— Я должна узнать. Но он берет много и в американских долларах. А сейчас это…

— Узнай цену и пришли мне на пейджер только цифру. И в понедельник жди меня здесь же в это же время.

— Полина, вы меня не слышите. Это будет много.

— Я прекрасно тебя слышу. Кирилла не должны выписывать. Поняла? Тебе же выгоднее.