Что же получается, чтобы узнать правду о прошлой ночи, мне снова нужно побывать в чьей-то постели?! Тогда, конечно, все выяснится, хотя и вариантов не останется. Осознание сего факта еще сильнее подогрело клокочущие гнев и раздражение. К тому же, я давно не пила крови и была готова разорвать любого. А вот и жертва подходящая!

Из-за угла вышел молодой парень, неуловимо смахивающий на Клея. Тоже наверняка такой же «герой-любовник»! Улыбаясь, он направился в мою сторону. Прекрасно! Схватив за горло и приказав молчать, я припала к смуглой шее и жадно начала пить. Но не успела сделать и пары глотков, как из того же переулка выбежала девушка, со смехом окликнув: «Серхио…».

Она осеклась, разглядев нас в тени пальмы и в страхе замерев. Вот дьявол! Что же мне так не везет-то? Зато этому Серхио повезло. Оставив жертву, я быстро скользнула к свидетельнице и скороговоркой внушила ей забыть все, что видела. Это отвлекло и привело меня в чувство. Докатилась! Чуть не убила ни в чем не повинного! Да что же со мной происходит? Устыдившись, я вернулась в отель и буквально рухнула на постель.

Навязчивые сомнения продолжали разъедать мозг, не дав забыться спасительным сном. Может, к ясновидящей обратиться? Но стоило представить, как будет потешаться надо мной какая-нибудь ведьма, и бешенство снова сдавило грудь. Да и большинство из них обычные шарлатанки. К тому же, памятуя об опыте общения с Гвембешем и Заком, от ведьм следует держаться как можно дальше. К утру, перебрав все мыслимые варианты, я все-таки придумала, кто сможет мне помочь.

Помнится, однокурсница собралась замуж за внука сталелитейного магната. Так будущие родственники потребовали справку, что она девственница. Кажется, там не все было гладко, и невесте пришлось заплатить доктору приличную сумму, чтобы та подтвердила фальшивую невинность. Но тут важна сама идея! Я немного приободрилась. Попросить такую же бумагу, сославшись на недоверчивого жениха — чем не выход? Если врач откажется подтверждать, значит, Клей все же до меня добрался. А нет, и слава богу.

Обратившись к горничной, я выяснила, что лучшим специалистом на Кубе в вопросах гинекологии считается профессор Штиршнайдер из клиники при Гаванском университете. Через три часа я уже ожидала врача около ее кабинета. Мне еще никогда не доводилось иметь дело с подобными специалистами. Но ведь на дворе двадцатый век, и многие женщины, особенно горожанки, не видели ничего зазорного в таких осмотрах.

Симпатичная акушерка, ободряюще улыбаясь, записала мои данные, вручила широкую сорочку и показала, где можно переодеться. Затем, посоветовав располагаться в кресле и ждать профессора, вышла. Надеюсь, что миссис Штиршнайдер окажется такой же милой и доброжелательной, как ее помощница.

С любопытством я огляделась по сторонам. Кроме кушетки и письменного стола, отгораживая часть помещения, в углу стояла раздвижная ширма. За ней обнаружилась необычная конструкция с глубокой выемкой под сиденьем и смещенными подлокотниками. А рядом — небольшой столик, на котором разложены странные блестящие инструменты, напоминающие большие гусиные клювы. Похоже, это и есть то самое, о чем толковала медсестра. Подозревая, как глупо и неестественно буду выглядеть на нелепом «троне», я, повздыхав, принялась неловко устраиваться.

Отступать все равно некуда, да и трусливо было бы зайти так далеко и сбежать у цели. В конце концов, я пережила пытки эльфийского охотника, вряд ли женский врач страшнее.

В коридоре послышались твердые шаги, дверь распахнулась, и в кабинет уверенно вошел статный седовласый мужчина в белом халате и пенсне, очень важный и серьезный.

— Добрый день, миссис Санторо, — кивнул он, деловито усаживаясь за стол и изучая записи моей карты.

— Простите, но мне нужна профессор Штиршнайдер, — пролепетала я в замешательстве. — И я не миссис, а мисс.

— Прекрасно, мисс, — недовольно проворчал вошедший. — Рихард Штиршнайдер к Вашим услугам.

О боже! Душа у меня ушла в пятки. Как же я ошибалась! Лучше снова в подвал к Тирону, чем то, что предстоит. Не было никаких сомнений, что в такой деликатной сфере должны работать исключительно женщины. Что же делать? Бежать?

Не дав времени собраться с пугливо скачущими мыслями, эскулап начал задавать вопросы медицинского характера, чем на время отвлек меня. Может, все ограничится опросом? В пансионе доктор чаще всего выслушивал придуманные жалобы с лукавой улыбкой и снисходительно кивал, не выдавая симулянток воспитателям. Но, вникнув в историю о предстоящем якобы венчании с мнительным и ревнивым женихом, гинеколог спокойно принялся натягивать перчатки:

— Дело привычное, много времени не займет. Откиньтесь назад и расслабьтесь. Незачем так нервничать, на вас, мисс, лица нет. И смущаться нет нужды, я вам не любопытствующий, а врач, это моя работа, — заявил он не терпящим возражений тоном.

Словно под гипнозом строгих глаз и властного, непреклонного голоса, я выполнила все приказы, непроизвольно судорожно сжимая бедра и пытаясь прикрыться подолом короткой сорочки. Умирая от стыда и желая провалиться вместе с креслом сквозь пол, я крепко зажмурилась, мечтая, чтобы это поскорее закончилось. «Как только все выясню, сразу же внушу мужчине забыть меня», — пришло решение.

— Что же вы голову мне морочите! — через несколько мучительных мгновений неожиданно громко рявкнул Штиршнайдер, меняясь в лице. — Хотели получить у меня фальшивую справку? Надеялись, что я помогу вам обмануть родителей и жениха?!

«Ну, вот и истина, — с унынием и желанием немедленно разрыдаться, осознала я. — Профессор разозлился, потому что я подтвердила, когда он спросил о невинности, а сейчас обнаружил ложь».

Повысив голос так, что, наверное, слышно было всей клинике, он разошелся не на шутку, не обращая внимания, что мне и без этого мерзко и очень плохо:

— Девушки потеряли всякий стыд! Вначале носите короткие юбки и неприличные купальники, полуголые гуляете по клубам и барам, потом вступаете в половые связи с кем попало, а после будущих мужей за дураков держите. Да еще и меня пытаетесь в это втянуть! Не выйдет! И не вздумайте мне деньги предлагать. Я мзду не беру. Куда только смотрят родители? Что за нравы пошли!

От его гневной, отчасти справедливой тирады у меня внутри все болезненно съежилось. Будто вернулась в далекое детство, где я нашкодившая девчонка, заслужившая хорошую порку. Глаза увлажнились, и я шмыгнула носом.

— И нечего крокодильи слезы лить! — завелся профессор еще больше, — Раньше нужно было ножки сводить, мисс Санторо!

Чувствуя себя бесконечно униженной и несчастной, ничего уже не соображая, я соскочила вниз, молниеносно оделась и пулей вылетела из кабинета, провожаемая изумленными возгласами Штиршнайдера.

Лишь оказавшись на улице, я немного пришла в себя. Неужели обычные женщины добровольно идут на подобное?! А если люди болеют, через что им приходится проходить? Впервые я взглянула на человеческое существование под таким углом, и только теперь до конца осознала, насколько легче живется вампиру.

Я присела под пальмой в небольшом скверике, чтобы хоть немного привести в порядок растрепанные чувства. Ну, положим, с неизбежным придется смириться. Да и невелика потеря. По сути, я давно уверилась, сколь смехотворен мой добровольный «пояс верности» непонятно кому и зачем. Еще в середине прошлого века Трой уверял, что вампиры не чтут целомудрие, как добродетель. А сейчас мир вплотную подошел к равенству между полами, легкости нравов и свободе выбора.

Но я сама должна была прийти к этому осознанию и тот самый выбор сделать! И уж точно не зарвавшемуся похотливому греку принимать за меня решения: где, когда и с кем! Я не какая-нибудь падшая женщина, для которой это уже не играет роли.

Однако кто-то заплатит за все! За то, что бесчестно воспользовался моей слабостью, за ужасное пробуждение, за мучительные сомнения, за жуткий унизительный осмотр и позорящую отповедь профессора. Гнев и ярость разгорались, требуя выхода. Но я не стану пытаться проткнуть сердце Клею. Месть моя будет изощреннее.