Устроившись в такси, мы положились на галантного улыбчивого водителя, попросив доставить в ближайшую приличную гостиницу. Пара минут — и мы у здания «Аполло Опера». Отель порадовал уютным интерьером и номером в традиционном стиле. В отличие от вычурной каюты на лайнере, все здесь дышало домашним теплом. Но об отдыхе речи не шло.

Подруга пребывала в лихорадочном возбуждении, настаивая на немедленной прогулке по вечернему Парижу. Да и меня французская столица манила и взывала странной мелодией, переплетающей обычные городские звуки с едва уловимой музыкой, льющейся отовсюду, наполнявшей сердца особым трепетом.

Мы не представляли с чего начать экскурсию, поэтому, слегка растерянные, неторопливо двигались по историческим улицам обратно мимо вокзала Сен-Лазар, любуясь великолепной архитектурой, вдыхая упоительный ночной воздух, выбрав путеводной звездой маячившую вдали над крышами знаменитую Эйфелеву башню.

Осознание, что мы в самом центре города, воспетого известными поэтами и музыкантами, вдохновившем знаменитых писателей и живописцев, заставляло сердце взволнованно замирать. Каждый камень здесь — свидетель, воочию наблюдавший победы и поражения, восшествие императоров и возвышение королей, их бесславное падение. Улицы могли поведать многое, казалось, даже удается услышать отзвуки прошлого. До этого я знала о Париже только из книг, ныне понимая, что никакие слова и рифмы не передают и малой толики его атмосферы.

Парижские мостовые не походили ни на что, виденное в Америке. Здесь царил особая атмосфера, дыша стариной и таинственностью: узкие и кривые пешеходные улочки вмещали многочисленные кафе, выставившие столики под полосатые маркизы и тенты. Очаровательные кованые балкончики противоположных домов, нередко увитые плющом или украшенные вазонами с кустами роз, практически соприкасались друг с другом. Уютные мощеные переулки, переходящие в лестницы, уступами поднимались по холмам. Наверное, местным вампирам здесь живется комфортно, даже в самые солнечные дни почти везде можно укрыться или выбрать теневую сторону.

То и дело попадались цветочницы с корзинами фиалок и ландышей, уличные музыканты, художники, попрошайки. Все это заливал мягкий желтый свет фонарей и витрин. Смех, музыка, веселые голоса. В скучных промышленных центрах Северной Америки такое и во время торжественных событий не встретишь, а сегодня обычный будний день. Конечно, скорее всего, изнанка есть и в этом сказочном уголке, но сейчас город околдовал нас, поражая ежеминутными открытиями.

Совсем не зная Парижа, в нем, похоже, невозможно заблудиться. Впервые мне довелось видеть столько праздно вышагивающих горожан, явно не считающих, что тратят время даром. Наверное, прогулки по родным улицам для местных жителей — особый ритуал и ежедневная потребность.

Нам подсказали, что Йенский мост, по которому нужно перебраться на левый берег Сены, приведет к самому подножью «железной дамы». Но вид на распростертую внизу темноводную Сену, отражающую миллионы огней, то и дело рассекаемую нарядными пароходиками, заставил надолго задержаться на середине переправы. Я не могла оторвать подругу от этого зрелища, ее глаза сверкали ярче набережной иллюминации.

Марсовое поле открылось нам освещенными площадями, шумом фонтанов и многочисленной публикой. Но в первую очередь, величественным стражем и символом французской столицы, прославленным на весь мир, попирающей темнеющий небосвод Эйфелевой башней! Издалека она смотрелась маняще, вблизи же описать впечатление не хватало слов.

От монументального строения гениального Гюстава Эйфеля мы пришли в восторг. На самой верхушке сооружения работал трехцветный маяк, видимый, пожалуй, на десяток километров. Все конструкции подсвечивались электрическими лампочками, зрелище просто фантастическое! Арочные своды не давили многотонной железной тяжестью, а создавали ощущение легкости и изящества.

Мы прогуливались по аллеям, любуясь цветущими клумбами. Запахи весенних фиалок, жасмина и сирени кружили голову. Эль все время улыбалась, словно светилась изнутри. Впервые со дня знакомства я видела подругу такой счастливой и оживленной. Похоже, грустные мысли и сомнения окончательно отступили, или она, как и я, перестала чувствовать связь с прошлым, словно никогда с нами не происходило и не произойдет ничего плохого.

На город опустилась глубокая ночь, но парижане, казалось, не замечали этого. Мы устроились в одном из многочисленных маленьких кафе на берегу Сены, чтобы выпить по бокалу вина до закрытия. Хотелось привести чувства и ощущения в порядок, но это было совершенно невозможно. Я уже подумывала о возвращении в отель, но тут Эль, глядя на «железную даму», мечтательно произнесла:

— Только представь, какой вид открывается сверху, скорее всего, просто невероятный…

Проследив за ее взглядом, я пришла в восторг от поданной идеи и сама не заметила, как вскочила на ноги. Словно что-то подстегнуло, разжигая безумство.

— Пойдем быстрее!

Мне едва удавалось сдержать себя, чтобы мгновенно не оказаться у основания башни между ее опорами. Подруга ничего не успела сообразить, растерянно оглядываясь. Здравый смысл не имеет никаких шансов, когда появляются авантюрные мысли, удержаться от которых вряд ли удастся.

— Не побоишься? — уточнила я на всякий случай, наверное, подсознательно давая Эль возможность меня остановить.

Если бы! Она поняла с полуслова, глаза загорелись в предвкушении, она только головой мотнула. Попросив девушку обхватить меня сзади за шею и держаться как можно крепче, я, подобрав юбку, стала быстро карабкаться прямо по ажурной поверхности, посмеиваясь про себя: «Видела бы меня сейчас гувернантка или воспитательницы пансиона!»

Не прошло и минуты, как мы, миновав три площадки, оказались над куполом маяка на самом верхнем уровне, и мысли разом покинули меня. Отважная спутница не издала ни звука, только взгляд застыл, то ли от восторга, то ли от страха.

Возникло ощущение, что мы стоим на «крыше мира», а может, летим наравне с птицами. Париж лежал у наших ног! Отсюда он казался живым — огромным мифическим существом, окутанным особой притягательной магией. Эльфийка не ошиблась, это невероятное зрелище! Дух захватывало от восторга, а от волнения бегали мурашки. От вида ночного города, простирающегося на много миль, побледнели все предыдущие впечатления. Мы взирали на россыпи переливающихся огней с высоты трехсот метров, бесстрашно устроившись на перилах.

Двенадцатью сверкающими лучами расходились улицы от Триумфальной арки на площади Звезды. Эль, как и я, замерла, пораженная открывшейся панорамой. Только ради этого стоило пересечь Атлантику. Как же скучна и бессмысленна была моя жизнь до сих пор, лишенная столь ярких и сочных эмоций! С трудом мы вынудили себя оторваться от фантастического зрелища, когда небо над горизонтом начало светлеть. И только опасение быть замеченными заставило спуститься с «небес» на землю.

Утренняя пробуждающаяся столица тоже несла в себе особое очарование. Но от переизбытка впечатлений в отель мы возвращались, нигде не задерживаясь и почти ничего не замечая, притихшие, погруженные в раздумья.

Следующие несколько дней мы, оставляя лишь немного времени на сон, без устали бродили по центру города. Париж при свете дня представал не менее прекрасным, чем ночью. В лучах весеннего солнца Сена отливала бирюзой, а от брызг фонтанов на площадях переливалась радуга. Вернувшись вновь к статной стальной красавице, мы со смехом выяснили, что попасть наверх можно было и простым путем, так как днем все желающие, пройдя через кассу, могли подняться на любую из трех смотровых площадок. Мы стремились к новым впечатлениям, поэтому повторный визит на Эйфелеву башню отложили напоследок.

Мой французский далек от совершенства, но пришлось изрядно поднапрячься, вспомнить все, чему учили в пансионе, ведь любознательная подруга буквально засыпала меня вопросами, искренне сетуя на свое незнание языка. Вскоре мы напрочь позабыли про недавние планы и направление к туманному Альбиону, с головой погрузившись в знакомство с поистине самым прекрасным городом на свете. А он не только не переставал удивлять и поражать, но словно в насмешку открывал все новые и новые грани.