— Опять ломаешься, Мэри? — искренне удивился он, отпустив меня, но по-прежнему преграждая путь.

— Что Вы себе позволяете! — возмущенно воскликнула я. — Как Вы смеете! У нас договор, я собираюсь его выполнить, но ничего больше Вам не должна.

— Ну, и чего представление устроила? — бросил пират свысока, но слегка раздраженно. — Думаешь, уговаривать начну? Медузу мне в глотку! Не дождешься. Не хочешь, ну и сиди одна, скучай.

Я немного пришла в себя и сообразила, что, он не собирается настаивать. Пользуясь случаем, решила сразу все прояснить:

— Вот и хорошо, Дональд, — произнесла я насколько могла холодно. — И имейте в виду, если в этом ритуале ведьмовском от меня будет требоваться… — я задумалась, как бы сформулировать свою мысль, чувствуя, как безнадежно багровею, и поторопилась закончить: — …требоваться сделать что-нибудь недопустимое, то отказываюсь в этом участвовать.

— А недопустимое, это как? — глуповато-невинно поинтересовался пират.

Я заметила по нагло подергивающимся уголкам губ, что негодяю очень смешно, в отличие от меня.

— Все Вы прекрасно понимаете! — разозлилась я.

— Дурочка ты, — беззлобно произнес пират. — Словно монашка, а не вампирша. Вообще-то, для тебя старался, так-то ты совсем не в моем вкусе. Я предпочитаю девушек ласковых, покладистых, умелых и страстных, а не ледяных зануд. Да рыба в океане нежнее и приятней, чем такие девы, как ты. И не переживай, ничего особенного от тебя не потребуется. Спокойной ночи, Мэри.

Развернувшись, он отправился к себе. С бьющимся сердцем я смотрела вслед. Вернувшись в каюту, заперла дверь на ключ и устроилась на койке, обхватив колени, мучимая новыми сомнениями. Воодушевление и очарование моментом отплытия как рукой сняло. Мне бы радоваться, что поползновений на мою честь можно не опасаться. Но когда страх пропал, стало очень обидно. Почему он назвал меня занудой? Да еще и ледяной! А сравнение с рыбой? Это просто неприлично! Разве я такая? Или, действительно, кажусь такой? Может, капелька занудства присутствует, хотя я бы назвала это строгим воспитанием, и ничего плохого в этом не видела. Существуют же правила и нормы, приемлемые в общении, а также категорические запреты и поступки, заслуживающие порицания, о чем, очевидно, пират не имел ни малейшего понятия. Но ледяная дева — это несправедливо! Дональд уверен, что я по первому зову должна броситься в его объятия? Разве я ему что-то обещала или давала надежду? К счастью, он не подозревает о защитном кольце, и пусть так и остается. Буду придерживаться ночной жизни. Доверять ему нет никаких причин.

Как на грех, снова вспомнились слова Гвембеша, и сомнения одолели с новой силой. Почему он ничего не сказал конкретно? Лишь напугал. Что нас ждет? Что за странный и страшный ритуал? Может, лучше хоть сотни лет, но самой искать Марко?

«А вдруг и моему принцу покажусь скучной? — вползла в голову кошмарная мысль, вытеснив все остальные. — Это важнее, чем все опасности мира. Он мог измениться за эти годы. А если окажусь и не в его вкусе? А если и не изменился, что я вообще знала о его пристрастиях и интересах? Много лет мне настойчиво и подробно внушалось понятие — идеальная леди, из нас делали образцовых жен, матерей и хозяек. Я считала себя вполне готовой к этой роли, и, полагаю, стала бы вполне достойной миссис Аластер, не распорядись судьба иначе. Да и зеркало меня не разочаровывало. Те джентльмены, с которыми встречалась в свете, считающие меня человеком, проявляли несомненный интерес, но всегда держались в границах приличий. Однако, прежде Трой, а теперь и Дональд, давали понять: то, что я считала своим достоинством и добродетелью, в их глазах выглядело бесполезным, а то и смешным. А Марко? Он ведь тоже вампир. Какие у него требования к избраннице? Что важно для него? Не окажется ли он разочарован?» — я совсем упала духом, так и не уснув в тот день.

Вечером пират извинился за свое поведение, изрядно этим удивив. Было глупо изображать смертельно обиженную девицу, поэтому я постаралась не вспоминать о неприятных и неловких моментах той ночи.

Последующие дни прошли спокойно и не изобиловали особыми событиями. Досадно, что в светлое время суток, соблюдая осторожность, приходилось реже выходить из каюты, разве что, когда погода портилась, или использовать зонтик — неотъемлемый аксессуар светской девушки. Мода на бледную кожу не допускала загара, который считался уделом простолюдинок. Но если бы не необходимость изображать для Дональда солнцебоязнь, я бы не уходила с палубы, любуясь волнами и не переставая удивляться, ведь каждый раз море было другим: то нежно-бирюзовым, то аквамариновым, то темно-синим, а в дождливую погоду — свинцово-серым, почти черным, темнее низко нависших облаков. А ночью оно начинало таинственно светиться, вспыхивало миллионами крохотных искорок и отливало золотым. Временами ветерок наводил легкую рябь на его блестящую поверхность, а порой, разыгравшись, срывал клочья белой пены с бурунов у одинокой скалы. Я тогда впервые пожалела, что не наделена художественными талантами, чтобы запечатлеть эту красоту на холсте.

Довольно любопытно было послушать, как проводят свободные от вахт часы матросы, собравшись на баке, что позволял мне мой острый слух. Конечно, нередко в забавных и остроумных рассказах с их уст слетали соленые словечки, заставлявшие краснеть даже в одиночестве, как и песни их были порой задушевными, а частенько совсем не теми, которые поют в церковном хоре.

С удовольствием я проводила время в обществе, куда более меня достойном, с нашим капитаном Поллуксом Фитцпатриком. Симпатичный темноволосый мужчина не старше сорока лет производил самое благоприятное впечатление, настоящий джентльмен, в отличие от Дональда. Я не сообразила взять с собой хоть пару книг или какое-нибудь рукоделие и обратилась к нему за помощью. У прилично образованного и начитанного человека нашлась, помимо разных справочников и словарей, и художественная литература. Кроме этого, он показал мне многие созвездия и поведал удивительные связанные с ними легенды. Знала я теперь где находится Полярная звезда, а когда «Королева морей» пересечет экватор, мистер Фитцпатрик обещал научить находить и Южный крест, позволяющий морякам ориентироваться в другом полушарии в отсутствие компаса.

По пути мы совершили несколько заходов в порты для пополнения запасов продуктов и питьевой воды — короткие остановки в Майами, а потом в Пуэрто-Рико, принадлежавшем тогда Испании. И уже там, после отплытия, Дональд намеревался указать конечную точку маршрута, которую, кроме него, никто не знал. Очевидно, он все еще чего-то опасался.

Познакомившись с вампиром поближе, поняла, что он тоже довольно интересный, хотя и своеобразный человек. Пусть не так образован и воспитан, как Поллукс, тем не менее, ему было чего порассказать, особенно о временах пиратской молодости. По сути, для меня пират — олицетворение живой истории.

Погода нам благоприятствовала, парусник лавировал или бодро шел вперед, используя попутные пассаты. Нас обходили и полный штиль, и штормовые ветра. По мере приближения к экватору становилось все жарче, для людей, наверное, невыносимо. Потом пошли дожди, но облегчения и прохлады они не принесли, было душно и очень влажно, даже постельное белье отсырело, я почти не выпускала из рук веер.

И вот, однажды вечером, когда я, как обычно, любовалась видами, Дональд сообщил, что мы прибыли в нужную точку. Я вздохнула с облегчением, порой, казалось, что путешествие никогда не кончится. И как только пират определил искомое, ведь кругом одна вода? Наверное, у моряков свои секреты. Вдаваться в подробности желания не было. Меня снедало нетерпение. Трудно сказать, сколько времени займет подъем сокровищ, но следом ждал мой поиск, в котором я очень надеялась на помощь ведьмака.

— И когда начнем? — не могла я не полюбопытствовать.

— Гвембеш сказал, что следующей ночью, как только взойдет луна, — просветил Дональд.

Посмотрев на почти идеально круглый лунный диск, висящий над водой, я предположила: