По коже пробежала приятная дрожь, покрыла мурашками. Объединившее нас волшебство питало каждую клеточку тела, насыщало его сладостной легкостью. Я чувствовала себя невесомым перышком, дышала ароматом одеколона Бена и его кожи. Эти запахи казались немыслимо родными, моими личными. И более невозможно представить жизнь без них. Без него.

Помутилось в глазах, но сознание оставалось ясным и светлым. Как никогда раньше, я ощущала себя свободной, но, в то же время, остро зависящей от глаз и рук Бена. Хотелось прижаться к нему, проникнуть под кожу, стать частью него. Жаркая волна магии пронеслась сквозь меня к нему, и в груди разлилось тепло - я глядела на Шермана, понимая, что мною овладевает безумная страсть. Низ живота свело горячей судорогой. До боли, до слез хотелось впиться в его губы и обвить шею руками, ощутить мягкость кожи и твердость мышц под ней.... Я никогда и никого так не хотела, мое тело так не хотело.

Дрожа от желания и усилий, с которыми сдерживала его, я посмотрела в глаза Бену. Его затуманенный взор говорил о том, что он охвачен теми же чувствами - сгорает изнутри, высвобождаясь от незримых оков сущности, растворяется в необузданном, каком-то первобытном вожделении. Я чувствовала кожей его напряжение. Неизвестной до этого мига частью себя ощущала его мысли и переживания. Кожа светилась пленительным голубым светом, а мы, как околдованные смотрели поверх него друг другу в глаза. Мы изменились за мгновение и больше никогда не станем прежними, как бы ни хотели этого.

Дышалось легко и глубоко, на душе царило необычайное спокойствие, и ничто больше не угрожало моей жизни. Если бы на месте Бена был другой бэлморт, я бы остереглась расслабляться. А с ним можно было потерять бдительность - теперь-то он точно не сможет довести свое черное дело до конца. Потому, что убив меня, он навсегда лишится возможности стать другим и, наконец, испытать истинную любовь.

Об искуплении я знала из сказок мамы. Из одной из тех, что она хранила глубоко внутри себя, берегла для особого случая, как любимое украшение в старинной шкатулке. Услышав однажды об искуплении, будешь грезить ночами, надеясь повстречать свою половинку. И жить в горьком разочаровании, не ощутив вкуса этой магической связи между бэлмортом и ведьмой, таинство которой так никто и не разгадал. Она избирает мага, которого вознаградит чудесным даром, а не он ее. Если бы знать, кому поклоняться и приносить жертвы ради столь ценного благословения.... Милость божественных сил, единственный шанс на искупление грехов и «исцеление» черной сущности бэлморта. Ведьма, с которой его свяжет магия, возьмет на себя часть его «тьмы», поделившись взамен сердечным теплом, искренними чувствами, которые ему не даны природой. Любовное притяжение, неугасаемая взаимная страсть, которой невозможно противостоять - кто же о таком не мечтает?! И не нужно ничего делать, лишь поддаться объединившей их силе. Звучит просто, но как разжечь пламя любви в пропахшей гарью и кровью ледяной душе?

На протяжении многих лет я думала, что это всего лишь сказка. Возможно, выдуманная мамой специально для меня. Но, увидев глаза Бена, я поняла - он тоже слышал ее. Об искуплении не разговаривают в кафе или магазине, не шепчутся подружки и не обсуждают в газетах. Люди и вовсе о нем ничего не слышали. И главным образом потому, что явление это настолько необыкновенное и редкое. Почти невозможное. Почти.... Но Шерман знал о нем. Откуда? Темный народ верит в красивые байки? Не каждый бэлморт решится изменить свою судьбу, начать жизнь с чистого листа, поставив крест на темном прошлом. Мне сложно даже представить, как можно перечеркнуть все зло, содеянное охотником. И ведь можно! В это мгновение я готова была простить Бену что угодно, закрыть глаза на все загубленные им жизни. Чего стоил один лишь его взгляд! Такой искренней растерянности и тревоги я никогда не видела в его глазах. И вряд ли кто-то другой видел. Хватит ли ему смелости принять этот величайший дар? Его решение должно быть осмысленным, осознанным шагом в новый мир без жестокости и тьмы. Ведь тогда он станет простым магом без преимуществ бэлморта, переродится, освободится....

С моих губ слетел слабый вздох. Бен, будто пробудившись, моргнул и сразу нахмурился. Надеялся скрыть то, что я уже давно заметила. И в груди затрепетало тепло. Мы не осмеливались нарушить тишину. Я заворожено смотрела на ярко-голубой свет, озаряющий темноту, а Бен изучал мое лицо. Он уловил на нем то, чего не видел прежде. Искупление сорвало с нас маски, обнажило истинную суть, скрытую под толщей сомнений и предрассудков. Шермана переполняло любопытство, и его сердце билось так, что я забыла, как дышать.

-Я думал, такое только в сказках бывает,- голос Бена прозвучал с придыханьем. Облизав губы, он чуть сильнее сжал мою руку.

Давление внизу живота стало почти невыносимым. Я неосознанно подалась к Шерману.

-И я.... Теперь мне ясно, почему я не боялась тебя. И почему так тянуло к тебе....

-Ты не боялась меня?- с изумлением в глазах повторил Бен.- То есть, ты давно поняла, кто я на самом деле?

-Да,- прошептала я.- От тебя отползала черная магия, и зелье невидимости не действовало. Я не хотела верить и отрицала саму лишь мысль о том, что ты бэлморт. Но факты говорили сами за себя.

Я подняла взгляд на Бена. Он внимательно смотрел на меня и выглядел растерянным. Высвободив руку, я кончиками пальцев провела по тыльной стороне его ладони. Он хотел бы испытывать гнев в ту минуту, но не мог. Поджав губы, Бен отстранился и шагнул назад. Волшебство исчезло - растаяло в воздухе, словно угасающие огни фейерверка. Остался лишь аромат его одеколона на коже и боль. Приятная, сладкая боль в груди, и я знала, откуда она появилась. Это была любовь.

-Так не должно быть. Я не чувствую. Я не могу.

-Ты не хочешь, но это не значит, что не можешь. Сам же сказал, что не хочешь убивать....

-Но я убивал!- взревел он, сжав от ярости кулаки.- И ты ничего не можешь исправить!

-Могу,- тихо ответила я. Магия «искупления» ушла, но осталось легкое послевкусие - голова шла кругом, перед глазами плыло. Привалившись спиной к стене, я прерывисто вздохнула и закрыла глаза здоровой рукой.

-Почему ты такая?- Бен скривился, когда я вновь смогла смотреть и видеть его.- Легкомысленная, доверчивая, искренняя.... Почему так просто относишься к моей темной сущности?! Разве то, что я убийца, не пугает и не отталкивает тебя? Ты должна меня ненавидеть!

-Я верю, что каждому дан шанс на искупление. Мой мир не черно-белый.

Рука, поджаренная Беном, мучительно пульсировала, я прижала ее к животу. Ткань успокаивала и холодила, немного стихало жжение, но лишь на короткое время. Он заметил, как я кутаю ладонь в плащ, и на его лице отразилось сожаление. Но внезапно исказилось от боли. Наклонившись вперед, Бен оперся одной рукой на стену, а другую прижал к груди. Я насторожилась, по спине скользнул холодок. Его ощущения отозвались во мне эхом - вспыхнуло под ребрами, растеклось по венам мучительной и пьянящей нежностью. Бен не знаком с ней, но скоро все изменится.

- Что с тобой?

-Болит. Не важно,- прорычал он и посмотрел на меня исподлобья.- Я справлюсь.

-Ты чувствуешь. Так щемит сердце, испытавшее первые что-то новое, истинное.

Выпрямившись, невзирая на жгучую боль, Бен полыхнул на меня яростным взглядом. В его груди кольнуло - сдавленно выдохнув, он ухмыльнулся.

-Я не могу тебя убить. Но это не значит, что другим повезет так же, как и тебе, Эшли.

Он резко развернулся и направился к выходу. Я шагнула ему навстречу, преградив путь.

-Сколько еще конвертов? Скольким суждено умереть?

Бен остановился и посмотрел на меня. Таким настоящим и естественным он никогда не был. От холодности и следа не осталось - передо мной стоял обычный парень, охваченный противоречивыми чувствами, которые уже невозможно было сдерживать.

-Еще два,- сглотнув, тихо ответил он.- Один у Тома, второй не знаю.... Он считает, что я размяк, и вполне мог прихватить оба из чувства превосходства.