Графин бесшумно опустился на стол, я взяла стакан и подошла к парню. Поставив перед ним желанный источник влаги, скрестила руки на груди, глядя сверху вниз. Потянувшись за стаканом, он пододвинул его к себе и замер, медленно поднимая на меня глаза.

-Ты не отойдешь?

Я помотала головой. Пришиблено улыбнувшись, он поднес его к губам и жадно присосался, забыв о смущении.

-С кем ты напился?

Мой голос прозвучал холодно и требовательно. Джош, поперхнувшись, закашлялся и уставился на меня. Возможно, я слишком резка и груба, но раз у него есть зацепка, то пусть выкладывает! Мне нужна любая помощь, а Джош просто не заменим, и в его силах принести огромную пользу расследованию. Теперь я ругала себя за несообразительность, ведь могла бы и раньше обратиться к нему. К моему великому огорчению, я слишком подозрительна....

-Боюсь, напился я один,- буднично ответил он и отпил из стакана. А когда тот опустел, то, запрокинув голову, замер в ожидании последней капли, неторопливо скатывающейся по стенкам сосуда. В общем, всем своим видом выказывал, что порция оказалась маловата. Нет уж, за второй стакан воды ему придется потрудиться и расстаться с тайнами.- Лорелея передавала тебе привет!

-Хочешь, чтобы я повторила заказ?- прорычала я, и Джош счастливо закивал. Хмыкнув, я щелкнула пальцами, и графин зашевелился, двигаясь к пустому стакану.

-Моя спасительница!

-Заткнись,- огрызнулась я. Но он не обиделся - стакан с водой покрыл мою грубость, и Джош, блаженно улыбаясь, опустошил его.

-За тобой ходит бэлморт. Ты в курсе?- допив, заявил Джош и просиял.

Я вопросительно склонила голову.

-Допустим. На минуточку представим, что я даже знаю - зачем.

-А вот и не знаешь!- с видом победителя, он принялся елозить по стулу, изображая торжественный танец. И в этот миг физиономия у Джоша была кошачья - ухмылка, хитрый взгляд, взъерошенные волосы. Я фыркнула.

-Прекрати паясничать, Персик.

Услышав свою кличку, Джош замер тут же стал серьезен. Он уставился с укором на меня.

-Ну, зачем ты так?- с чувством произнес он и сокрушенно опустил голову, сложив руки на животе.- Я шесть лет живу с этим, а ты еще издеваешься. Что вообще за имя такое,- внезапно взорвался он и подался вперед,- Персик?!

Я не сдержала довольной улыбки.

-Ты был похож на персик. Такой же маленький, круглый и пушистый.

-Сейчас растаю от умиления!- скривился Джош и схватил со стола коробку с зубочистками. Достав одну, сунул в рот и принялся раздражено перекатывать и пожевывать.- Могла бы прозвать Пушком.

-К черту Пушка,- раздраженно отмахнулась я и обошла стол. Джош, не глядя в мою сторону и не поднимая глаз, выдвинул стул из-под стойки, снова услышав мои мысли. И я уже не была удивлена - опустилась рядом и оперлась локтями на стойку, повторяя позу Джоша.- Надо подумать, как быть дальше.

-Заглянем в Библиотеку. Там мы найдем еще одно звено Системы, связующее с Верховной Ведьмой. Так осторожно доберемся до конца цепи, которая выведет нас на заказчика. Почему-то я уверен, что заправляет всем одна и та же тварь.

-Я не ослышалась - ты лично знаешь звено в Системе, приближенное к Верховной Ведьме?!

Джош медленно повернул голову и одарил меня многозначительным взглядом.

-Ты больше меня знаешь,- отозвалась тихо я, испытав легкое разочарование.- Проводишь много времени в наблюдениях, подобно воронам за окном. И даже не догадываешься, кто затеял эту катавасию?

Джош внимательно посмотрел на меня. На его губах угадывалась улыбка.

-В этом вся фишка. Тысячная армия Верховной Ведьмы не может обнаружить зачинщика кровавого безумия. А я, думаешь, смогу? В одиночку?

-Почему в одиночку?- спокойно возразила я и улыбнулась.- Теперь нас двое.

Отправив Джоша домой проспаться, я быстренько перекусила овощным салатом с кусочком сочной индейки, запеченной в духовом шкафу. Накинув черный плащ поверх черных обтягивающих брюк и синего пуловера, обулась в туфли и выскочила из дома. Расследование не терпело отлагательств, убийца мог нанести следующий удар, и придется обследовать еще один мертвый дом.... Я и так упустила из внимания первое преступление. Но до наступления ночи у меня были связаны руки, увы. Поэтому я решила навестить Линетт - посетить ее могилу и рассказать о своих мыслях и том, как скучаю по ней....

День выдался солнечным. Ласковые, но уже не такие теплые, золотые лучи поблескивали на листьях деревьев и подсвечивали их кроны изнутри. На траву падали тени волшебными узорами, ветер тихо шелестел, запутавшись в ветвях, и по округе лились жизнерадостные трели птиц. И даже здесь, на кладбище, было потрясающе красиво сегодня.

Оставив машину за высокими металлическими воротами, я медленно прогуливалась между рядами могил, рассматривала памятники, один другого богаче и диковиннее. Русалка на камне, плачущий ангел, дерево с ветвями, склонившимися к земле, замок из мрамора вместо забора - глядя на все это мрачное великолепие, невольно хотелось быстрее покинуть место скорби и печали. Если обычному человеку или магу тут не по себе, то мне втройне тяжелее.

Тишина, от которой сердце замирало. Я шла осторожно, стараясь не цокать каблуками, будто любой звук мог потревожить покой усопших. Шорох травы казался неуместно шумным, а голоса птиц непозволительно звонкими. В обители мертвых не слышна суета города, будто это два совершенно разных мира, между которыми огромная пропасть из пустоты и холода. Здесь не существовало таких понятий, как время и счастье. Здесь все одинаково неспешны и печальны. Я ненавижу похороны, ненавижу толпы скорбящих, пришедших проститься с усопшим. Большинство из этих людей презирали его при жизни и завидовали, но на погребальном обряде изображали траур, выказывали сострадание родственникам. Угасла чья-то жизнь, осталась только память, и та со временем сотрется и потускнеет. Неужели нельзя обойтись без лицемерия в последние минуты пребывания умершего на земле?

Я не присутствовала на похоронах Линетт, хотя любила ее. Она многое сделала для меня, была близким другом и заменила мать, но я не смогла пересилить себя. Хватило одного взгляда на ее прекрасное бледное лицо в гробу, как моя душа упала в пятки. Ощущение одиночества, словно я, крошечная и слабая девочка, осталась в необъятной вселенной, где никому нет до меня дела, до сих пор дрожало в груди. Я все так же сжималась от мысли о смерти Линетт, все так же горевала, но за пять месяцев боль притупилась. Остались только отголоски пережитой потери. Все проходит, все забывается, чтобы мы ни делали, как бы ни пытались сохранить частички близких людей в сердце и в их вещах. Я также хранила одежду и всякие мелочи, принадлежавшие маме, но каждый раз прикасаясь к ним, чувствовала, как уходят последние крохи воспоминаний, меркнет аромат ее духов.... До сих пор больно, до сих пор страшно, но ничего не поделаешь. Нужно жить дальше, в мире живых, а не питаться воспоминаниями о мертвых. Я вроде пыталась, но так выходило, что моя жизнь была насыщена чужими смертями.

Миновав три ряда помпезных могил - почивших проводили в последний путь так, чтобы им было там не просто комфортно, а лучше, чем на белом свете, я свернула налево. Мороз по коже от мысли о громких, дорогих похоронах.... Эксклюзивный памятник, лучшее место, гроб из красного дерева - не думаю, что все это мне понадобится в потустороннем мире. В любом случае, будет уже все равно. Пройдя еще пару рядов, я очутилась в небольшом подлеске - место для захоронений особ, отличившихся при жизни великими деяниями или как минимум высоким чином. Здесь обрывалась асфальтированная дорога и начиналась аккуратная тропа из серых камней. Она петляла, будто хотела запутать непрошеного гостя. Ныряла под многолетние деревья с густой и низкой лиственной шевелюрой, оббегала монумент, возведенный одному старому колдуну, которого я не знала. Он жил слишком давно и слишком долго, о таких можно прочесть в учебниках по истории. Но, видимо, его заслуги в наше время утратили ценность или попросту позабыты, поэтому мало, кто помнил его. Свернув за монумент, я оказалась перед стеной из растительности. Ветви плакучих ив касались земли и занавесом закрывали могилу Линетт от других усыпальниц так, что с одной стороны высились деревья, а с другой раскинулась пустая зеленая равнина. Когда-нибудь она станет последним пристанищем для других магов. Уединение с природой и ни единого намека на общественное кладбище. Отодвинув тонкие изящные ветви, я прошла к забору из белого мрамора и замерла перед двумя статуями стражников, охранявших покой Линетт. Вдоль мраморного ограждения были выложены сотни цветочных букетов, позолоченные венки с переплетением из флуций и композиции в корзинах. Они лежали здесь со дня похорон и успели облететь и засохнуть. Я недавно говорила о лицемерии - вот наглядный пример. Линетт умерла, ее кончину оплакали, принесли цветы, проводили в последний путь и забыли.