Бежевые стены, песочная чешуйчатая крыша, широкие окна, небольшая веранда на заднем дворе - дом оформлен в классическом стиле. Стеклянные двери, к которым вела белая каменная лестница, отделанная светло-коричневым кафелем. Зелено-кремовая плиточная дорожка прямой, ровной лентой бежала от калитки к порогу.

Внутри дом походил на вафельный торт - приятные шоколадно-ванильные оттенки, начиная с обоев и заканчивая мебелью. Даже мелкие детали интерьера не выбивались из общей картины. Холл состоял из паласа, гардероба, зеркала и полки для обуви. Скромная люстра напоминала пчелиный улей: небольшая композиция конусообразной формы и матово-медового оттенка из стекла и пластика. Далее, следуя по широкому коридору, попадаешь в просторную холостяцкую кухню, где кроме холодильника, островка с барными стульями, плиты и кухонного гарнитура нет ничего. И штор тоже. А зачем, если окна выходят на задний двор, где из-за плотного подлеска невидно соседних домов и улиц?!

Слева спальня с большой кроватью, столиком, на котором стоял ванильно-желтый светильник с абажуром, напоминающим аккуратный комок сахарной ваты. Возможно, я проголодалась, и запах, доносящийся с кухни, будоражил вкусовые рецепторы, поэтому все предметы в доме казались мне аппетитными....

Над деревянным изголовьем кровати висела огромная картина - бутон лилии, переливающийся всеми оттенками коричневого. Плотные темно-бежевые шторы на двух окнах, между которыми втиснулась кровать, небольшой шкаф-купе, кресло с резными ножками и подлокотниками и, безусловно, палас с мягким ворсом.

Лукас помог мне снять плащ и повесил его в гардероб. Когда мы миновали коридор, он остановил меня, придержав за плечи, рядом с дверьми в гостиную. Развернув к ним лицом, потянулся справа, чтобы открыть. Повернув ручку, толкнул обе створки и застыл, ожидая моей реакции.

В комнате потрескивал камин, и кроме огня в нем, иного освещения не было. Тяжелые коричневые шторы на окнах, угловой диван, перед которым разместился столик для шампанского с низкой вазой, наполненной пышными пестрыми флуциями. Сейчас встретить букеты из этих красивейших цветов в домах смертных вовсе не в новинку. В любом цветочном магазине можно приобрести это диковинное растение.

Книжный шкаф у дальней стены, полка с декоративными безделушками, и тут же рабочий стол с компьютером и кипой бумаг в папках всех цветов радуги, и конечно большое и удобное кресло. Люстра под потолком напоминала распустившийся огненный цветок, ожидающий, когда бездушное электричество вдохнет в него жизнь.

Лукас перегнулся, чтобы заглянуть в мои глаза, и я, заинтригованно прищурившись, покосилась на него. Довольный реакцией, он проводил меня до дивана и усадил перед камином, а сам быстрым, но спокойным шагом умчался в направлении кухни. Пока оттуда доносился звон посуды, я удобно разместилась, закинув ногу на ногу. Сцепив пальцы рук в замок, огляделась. Я была у Лукаса далеко не впервые, но не переставала любоваться простотой убранства. И мы могли бы жить вместе, но я слишком привязана к дому, доставшемуся от мамы, а приводить в него Лукаса чревато скорым разрывом. Женское общежитие из моих сестер способно довести любого мужчину, даже с невероятно устойчивой психикой, до срыва.

Родители Лукаса переехали в Нойссити, что находился на перепутье Эгморра и Вердландии и считался городом-ульем. Туда обычно отправлялись на заработки, жаждущие красивой и роскошной жизни люди. А все сливки общества предпочитали отдыхать в шикарных гостиничных комплексах на побережье Солнечного моря. Вполне символичное название: вода в нем круглый год теплая и имела золотистый оттенок.

Лукас вошел в гостиную с бокалами и ведерком с шампанским в руках. Поставил на стол и, как бы, между прочим, произнес с улыбкой на губах, вскользь взглянув на меня:

-У меня маленькое недоразумение в духовке. На предотвращение малоприятных последствий уйдет какое-то время, но ты не скучай,- он потянулся через стол и коротко поцеловал меня.- Я скоро вернусь.

-Мясо подгорело?- снисходительно улыбнувшись, догадалась я. С Лукаса спало напускное спокойствие, и он, выпрямляясь, раздосадовано скривился.

-Ага.

Безмятежно улыбаясь, я проводила его взглядом. С кухни доносился сладковато-кислый запах гари и тихие ругательства Лукаса. Вздохнув, я огляделась еще раз, пытаясь отыскать себе занятие на ближайшие несколько минут. Над камином на стене висел телевизор, но не он привлек мое внимание, а стопа корреспонденции, среди которой я заметила пакет с фото. Вскочив с дивана, поспешила к камину, не обращая внимания на призывы внутреннего голоса не трогать чужие письма. Он был совершенно прав, но когда я поступала правильно, если дело касалось расследования?!

Вытянув пакет из грубой желтой бумаги, затерявшийся среди кипы многочисленных конвертов, я и ахнуть не успела, как все они разлетелись осенними листьями по полу. Упав на колени, я принялась подбирать письма и складывать около себя в ровную стопку. И случайно заметила, что адрес на конверте не совпадает с адресом Лукаса, по которому доставили почту. Вчитываясь в буквы, я проговаривала их мысленно, пока не поняла, что дом, в который они должны были попасть, находился в противоположной части города. Смутившись, я просидела с минуту на полу, глядя в одну точку, а потом, встряхнув головой, поднялась. Нет, дело не в Лукасе. Не думаю, что он вел двойную жизнь. Скорее всего, это связанно с работой.

Положив письма на камин, я взяла в руки желтый пакет и, на мое счастье, он оказался вскрыт. Мысленно ликуя, я вынула из него несколько снимков и чуть не выронила от неожиданности. С первого фото на меня смотрели пустые глаза Саммер - ее белое лицо крупным планом, и даже после смерти оно казалось сказочно красивым. На втором - раскинув руки, она лежала перед лестницей в холле своего дома на безупречно чистом полу, на фоне безупречно чистых стен.... Ее летнее легкое платье цвета аквамарин с юбкой-колоколом, словно по задумке фотографа, разложенной по ступеням, являлось самым ярким пятном на фотографии. Если, конечно, не считать черной дыры в груди.... А на третьем снимке было запечатлена именно эта дыра, на месте сердца. Обугленные края кожи, проглядывающие из-под такой же обгорелой ткани платья, рыхлые стенки грудной клетки, покрытой черной коркой, сквозь трещины в которой проступали кровавые язвочки.

Следующие три снимка походили на предыдущие, как братья-близнецы, но главным действующим лицом на этот раз был Майкл Бишоу. Будто фотосессию обеим жертвам проводил бессердечный фотограф. И все детали пугали идентичностью: холодный остекленевший взгляд, беззащитность, с которой Саммер и Бишоу лежали на полу собственного дома, черная дыра вместо сердца и безукоризненная опрятность в окружающем интерьере. Если не знать, от чего они оба погибли, можно подумать, будто их сердца взорвались....

Фото Кеннета и Калеба я не стала вынимать, понимая, что все равно ничего нового не увижу. Однообразно пугающие иллюстрации к чужой смерти.... Руки затряслись раньше, чем к горлу подкатил кисло-сладкий ком, за которым должен последовать рвотный рефлекс. Я чувствовала запах горелого мяса, смотрела на него, и внезапно комната закружилась цветной каруселью. Запихнув с трудом фото обратно в пакет, я спрятала его между письмами, закрыла глаза и оперлась руками на камин. Осторожно и медленно вдыхая, так же осторожно выдыхала, до тех пор, пока не прошла тошнота, а комната не остановилась. Только тогда я открыла глаза и смахнула испарину со лба. Глубоко втянув воздух носом, о чем сию минуту пожалела, я отлипла от камина и обняла себя за плечи. Как и предполагала, ни полицейские, ни их современные камеры не выявили следов крови в доме убитых волшебников. Выходит, убийца наложил чары на любого входящего в дом, но я впервые сталкивалась с подобным колдовством. Как правило, заклятье остается активным в течение трех часов, не более. Но как показало мое проникновение на место преступления, они держались уже не один день. Похоже, придется посетить Библиотеку, но только после подробного изучения дома Бишоу - я имела глупость упустить из внимания первую жертву, а ведь с него все и началось.... И почему я решила, что его смерть к делу не относится? Из каких соображений сделала вывод, что убийство Бишоу не имеет отношения к убийствам Саммер, Кеннета и Калеба?!