В тот же миг пирамида взорвалась. Полыхнуло так, что Старожил чуть не ослеп, хорошо, что вовремя закрыл глаза ладонями. Прижался к скале, чтобы не поранило летящими сверху обломками. Вот вляпался, так вляпался, чудом жив остался.

Там, где раньше стоял модуль, что-то не умолкая шипело. Старожил выглянул из-за угла и увидел устремленный в яркое синее небо огненный луч. Как ни странно, небо оказалось не таким уж высоким, метров триста, не больше, и острый луч, который бил в одну точку, а точнее по одной неширокой площади, выжигал эту площадь до черноты, но выжечь окончательно никак не мог, небо вновь становилось ярко синим. Потом как-то внезапно луч потерял свой блеск, сделался бледным, вялым, широким и распался этаким многолепестковым цветком. Шипение прекратилось…

Именно в тот момент, когда луч ударил в находящееся на трехсотметровой высоте защитное поле, произошел сбой в системе, и кабинет Черемушкина едва не засосало в параллельное техпространство, куда Планзейгер перемещал отходы производства. Хорошо — рядом оказался Мортимер.

И ещё кое-что случилось в это же время, гораздо более мелкое, чем сбой Планзейгера, а потому никем не замеченное. Пробирка, в которой содержался мелкий демон, тот самый вредитель из Балчуга, майор тринадцатого полка, от толчка упала вместе со штативом на пол. Разбиться не разбилась, потому что была из танталового стекла, а вот пробка с защитной печатью Соломона из неё выскочила. Вместе с ней наружу выскочил гаденыш. Часа два он бился над тем, чтобы водрузить штатив обратно на полку, вторую сверху, потом пролез в замочную скважину и был таков.

В силу занятости Архаим его не хватился, да и был бы не занят — всё равно не хватился бы. Мелкий демон был ему не интересен.

А тот полетал, полетал по Знаменску, преодолеть силовое поле Планзейгера естественно не смог и осел в номере Тарнеголета, ничем себя не проявляя. Почему Тарнеголета — потому что тот был не местный и когда-то да должен был из Знаменска уехать. Вместе с затерявшимся в складках его одежды мелким бесом. Однако всё сложилось не так, но об этом позже…

Старожил был разочарован. Все старания насмарку, а нервишек потрепало изрядно, да вот ещё исподнее как бы не пришлось стирать, оно со страху-то всякое случается.

На месте модуля остались только курящиеся головешки, разнокалиберные обломки и рваные ошметки раскидало метров на пятьдесят в округе. Бесславно сгинул и этот, как его, Бак-Муар. Интересно, для чего он был нужен и как мог помочь пришельцам-разнорабочим?

Чу, кто-то идет! Старожил пригнулся и шмыгнул в ближайшие кусты. Притих там на корточках, чувствуя под стоптанным ботинком, под тонюсенькой подошвой, какое-то неудобство, какой-то корень или камень. Убрал ногу на ровное место, глядь — а это вовсе не камень. Бак-Муар, чтоб ему лопнуть. Видимо, взрывной волной откинуло прямо сюда, век бы потом не найти. Лежит, понимаешь, без звука, ни одна кнопка не горит.

— Сам по себе не мог, — сказал кто-то, Старожил узнал голос Лау.

— Точно тебе говорю — подслушивал кто-то, — отозвался Линб.

— Вытащил неаккуратно и поставил устройство на самоподрыв, — сказал Лау. — А мы-то, дураки: круг, вертикальная бесконечность. Устроили ликбез.

— Это был не самоподрыв, — возразил Линб. — Прежде чем подорваться, модуль передавал сигнал о местонахождении. Но что-то мешало.

— Защитный купол, — произнес Лау. — Отсюда, брат, так просто не удерешь. С другой стороны, Бак-Муар цел и невредим. Нужно вычислить, кто этот прохиндей, а может и не нужно. У меня подозрение, что это…

Дальше было не слышно, имя прохиндея Лау прошептал Линбу на ухо, но Старожил нутром почувствовал, что разговор о нём. И не ошибся.

— Он где-то здесь, — сказал Линб и громко провозгласил: — Старожил, подлая твоя душонка, отдай прибор подобру-поздорову, иначе ноги выдернем, спички вставим. Замучаем гада. Я знаю, ты щекотки боишься, защекочем.

«Господи, — тихонечко, про себя, но истово взмолился Старожил. — Помоги, Господи, пронеси эту напасть. Лучше я эту штуку отдам Мортимеру, сам-то я не знаю, что с нею делать. Помилуй, Господи, сделай так, чтобы они ушли».

— Постой-ка, — сказал Лау. — Они, помнится, от нас в пещере прятались. Вон она, пещера, в скале. Он там.

Пришельцы прошли совсем рядом, в каких-то двух шагах.

Когда они скрылись в пещере, Старожил выскочил из кустов и порскнул в сторону конторы, но как ни быстро он мчался, а услышал вскоре, что сзади его догоняют. Коварные демиурги, к которым семимильными шагами возвращалась память, перехитрили его, обштопали, точно мальчонку, спровоцировали покинуть надёжное убежище. Вовсе они не шли в пещеру, а сделали вид.

— Чтоб вам пусто было, — выкрикнул Старожил и рухнул, как подрубленный, от ловкой подножки длинноногого Лау.

Технология Бак-Муар делала всякого посвящённого демиурга бессмертным. Матрица посвящённого хранились в секретном банке Космического Содружества, а в случае сопряжённой с риском для жизни операции дублировалась в памяти специального прибора, того самого, который пытался умыкнуть глупый Старожил.

Старожилу он был совсем ни к чему, поскольку доступом к прибору служила контрольная запись в его, прибора, памяти. Даже Мортимер при всей своей технической подкованности не смог бы им воспользоваться. Только демиург, так сказать оригинал.

Связав Старожила его же рубахой и штанами, демиурги приступили к лечению Бак-Муаром и весьма быстро восстановились, но только не внешне. Это было ни к чему, оставили биотела, подаренные им Мортимером, добавив заложенные в приборе функции мимикрии, что, согласитесь, всегда пригодится на чужой планете. Мимикрия мимикрии рознь, бывает и овца в волчьей шкуре, но в случае с демиургами важны были не столько подражание цвету и форме окружающих предметов, сколько навязывание узнаваемости, сильнейший гипноз. Вплоть до исчезновения, хотя сам демиург преспокойно оставался на месте.

Жаль, не было времени воспользоваться Бак-Муаром в модуле, атака Небироса, оседлавшего Самаэля, была молниеносной.

Естественно, возник вопрос насчёт Старожила, вечная дилемма: казнить нельзя помиловать. Утопить? Как-то негуманно, плохой пример для низшей цивилизации. Спрятать в пещере? Могут не найти, опять же помрёт, а если найдут — обязательно проболтается. Только и оставалось — стереть память о самих себе, будто их, демиургов, в жизни Старожила не было. Драгоценный прибор и это умел. Демиурги не подозревали, что точно то же самое Мортимер в данный момент проделывает с Тарнеголетом и Черемушкиным. Без всякого Бак-Муара.

Обработав Старожила прибором, они развязали его и отступили в сторону, растворились в окружающем, хотя никуда не уходили. Интересно было проверить на проницательном дураке, как работает мимикрия.

Вскоре Старожил пришел в себя, поозирался с глупым видом, наткнулся взглядом на свою одежду, сказал: «Кажись, моё». Принялся, покряхтывая и попукивая, одеваться. Линб хихикнул.

— Кто здесь? — вертя большой головой, забеспокоился Старожил. — От меня не спрячешься, лучше выходи подобру-поздорову. Чтоб живо…. Постой-ка, постой-ка, кажись, кто-то идёт.

Тут и демиурги услышали треск ветвей и многочисленные приглушенные голоса.

— До свиданья, мама, — пробормотал Старожил слова из когда-то услышанной и напрочь забытой песни.

Потрусил к верной пещере, понимая, что так оно вернее, что в лесу обязательно на кого-нибудь наткнёшься. Одного только он не мог взять в толк: откуда в нём это странное беспокойство? То ли кого-то нужно догнать, то ли задать тягу самому. То ли, понимаешь, ты шапку украл, то ли у тебя украли.

Демиурги остались на месте. Вскоре мимо них, переговариваясь, прошла толпа одетых в зеленые комбинезоны людей, именно людей, не биороботов, биороботы не были приучены общаться друг с другом вслух, у них были другие средства связи. Пятеро отделились от толпы и направились прямиком к пещере, в которой недавно скрылся Старожил, прочие, шаря глазами по земле, будто что-то отыскивая, принялись огибать скалу…