Ну и что? Теперь, когда известно, что Денис — призрак, что-то поменялось? Встреча с призраком тот же сон, можно верить, можно не верить.

И тем не менее, вечер этот запал в душу, застрял в каких-то неведомых глубинах, крепко отпечатался в подсознании, ведь всё произошло на самом деле. Может, в этом соль?

Денис ведь не сам пришёл, он не один, его послали, чтобы предупредить. О чем? Наверное, о том, что на земле появился фельдмаршал армии ада. Не тот, который обитает в преисподней, а его материальное воплощение. Ну и что? Какая разница, ведь Небирос из ада не менее могуществен, чем его земной двойник. Единственное отличие двойника — всегда пребывает в телесной оболочке. Да. И имеет душу, и может размножаться, и может возглавить какой-нибудь механический цех или оборонный завод, или государство. Запросто.

«И что с того? — сказал сам себе Черемушки. — Денис, зачем ты приходил? Мне отступать некуда. На этом точка…»

Едва он это себе сказал, зазвонил телефон, и Семендяев горячо зашептал в трубку, аж уху жарко стало:

— Слышь, Василий Артемьевич, ты сам виноват. Зачем отдал мне Клика? Он же твой. Он, стало быть, твой, а по вые получаю я. Так и скажешь боссу, что всучил мне добровольно, понял? К тебе едет Разумович с информатором.

— Не, ну вы, Сергей Сергеевич, — начал было Черемушкин, но Семендяев цыкнул: «Не возражай», — и повесил трубку.

Разумович не замедлил себя ждать. Пришлось передать все текущие дела Дергунову и спуститься к машине.

— Саврасов занят, поэтому не обессудьте, ехать будем дольше, — сказал Разумович. — Возьмите.

И протянув Черемушкину Клика, нажал педаль газа…

— Дать бы тебе по шее, — сказал Мортимер, взяв у Черемушкина информатор. — Тут такое заварилось. Клик-то запрограммирован на тебя, а ты его в качестве доносчика подсовываешь генералу.

— Это генерал накапал? — спросил Черемушкин.

— Я и без него знаю, — ответил Мортимер.

— Есть основания не доверять Семендяеву, — твердо сказал Черемушкин. — Уж больно себе на уме.

— То же самое он говорит про тебя, — заметил Мортимер. — Что за фрукт был у тебя вчера в гостях?

— Школьный товарищ.

— Ты больно-то с мертвяками не цацкайся, — предупредил Мортимер. — Ещё неизвестно, что у них на уме… Короче, прибыла делегация демиургов. И я подозреваю, что вызвал их безнадзорный Клик.

— Как так безнадзорный? — возразил Черемушкин, мигом вспотев, ибо уже понял, что виноват. — Он был у Семендяева.

— Клик поднадзорен только тебе, прежде чем передать сообщение, он обязан испросить у тебя, Василий, разрешения. Так он запрограммирован. А поскольку тебя рядом нет и до тебя из Тамбова не доорешься, он ввел некое временное ограничение на получение ответа, то есть обманул программу, и когда время вышло, спокойненько вышел в эфир. Это же демиург. Не было бы этой дыры в законе, он бы нашел другую.

— Придется Клика вернуть, — шмыгнув носом, сказал Черемушкин.

— Придется перехитрить демиургов, — возразил Мортимер. — Посмотрим, как пойдут переговоры. Ты бы на них полюбовался, кипят, как чайники. Возмущены, что мы время тянем. Понимаешь свою вину? То-то же. Будешь присутствовать, только молчи. Говорить будем мы с Небиросом. Спрашивается, на кой ляд ты там нужен? Обучайся, тебе работать с Небиросом и Берцем, у меня своих дел полно.

«Стало быть, с Берцем, — подумал Черемушкин. — Мир тесен. Вот он — новый помощник Небироса».

Демиурги прибыли на своем крейсере в космопорт Стеклянное море и теперь ждали в гостинице, в комнате переговоров.

Мортимер, Небирос и Черемушкин переоделись в серую официальную униформу, облегающую и без карманов. Черемушкин придирчиво осмотрел себя в зеркало. Ножки сразу сделались тощие и кривые, обхохочешься. А так униформа была на удивление комфортная…

Комната переговоров была размером с футбольное поле, но с помощью передвижных ширм делилась на ряд комнат со столами и стульями. Предполагалось, наверное, что должны обсуждаться несекретные вопросы, вот тут было не продумано.

Все расселись вокруг большого продолговатого стола.

Демиургов было семеро и они были неразличимы, как китайцы. Длинные, тощие, с синей кожей, большими коричневыми глазами и приклеенными к лобастому черепу черными волосами. Все в одинаковых, то и дело меняющих цвет комбинезонах и, кстати, кривоногие, так что Черемушкин им приглянулся больше двух других землян.

— Скажите, голубчик, — обратился к нему главный демиург, у которого в отличие от остальных над крутым лбом вился хохолок. — Вы присутствовали при встрече с (тут он без запинки произнес сочетание из двадцати букв и трехзначной цифры)?

Черемушкин посмотрел на него с удивлением.

— Ограничимся цифрами, — сказал главный демиург. — С 756-м?

— С Кликом, — подсказал Мортимер. — Молчи.

Черемушкин кивнул.

— Он у вас немой? — удивился главный демиург. — Какой от него толк?

— Он не понимает вашего языка, — соврал Мортимер. — Но телефон принадлежит именно ему.

— Какой телефон? — прощебетал кто-то из демиургов.

У него получилось «тирефон», и этим немедленно воспользовался Мортимер.

— Я думаю, вся загвоздка, все недоразумения от неправильно услышанного и неточно понятого, — сказал он. — Вы уверены, что мы обозначили краевые моменты, поставили точные задачи, договорились об единообразной трактовке и формулировке? Вот вы назвали Клика сложно запоминаемым сочетанием букв и цифр. Почему? Зачем такие сложности?

Естественно, он сместил акценты, ушёл от главного, но главный демиург, стреляный воробей, не стал раздувать этот мыльный пузырь, а, желчно усмехнувшись, объяснил, что это сочетание несёт в себе полную информацию о генотипе индивидуума, так что принято в начале встречи называться полным именем (вдруг метеорит по темечку?), а потом переходить на произвольное сокращение.

— Ах, как интересно, — дружно прочирикали Мортимер с Небиросом, и тут терпение у демиургов лопнуло.

— Что вы всё вокруг да около? — возмущенно заявил главный демиург. — Мы получили от 756-го сигнал «SOS» с указанием координат вашей материальной столицы. Но выходить на материальный уровень мы не имеем права, поэтому воспользовались промежуточным космопортом. Итак, где 756-й?

— Как «SOS»? Какой «SOS»? Почему «SOS»? — всполошился Мортимер. — Не может быть, он же благополучно улетел.

— Как, он всё-таки улетел? — с издёвкой произнёс главный демиург. — Что ж вы сразу не сказали. Мы бы и не потащились в такую даль. Но если он благополучно улетел, то почему не оповестил нас об этом? Это, извините, стандартная процедура. Нет, вместо этого он посылает сигнал о помощи.

— Сигнал, сигнал, — забормотал Мортимер, делая вид, что лихорадочно думает, и вдруг расцвел. — Я полагаю, всё дело в телефоне. В память о дорогом госте номер 756 мы занесли его образ в телефонный аппарат. Вот в этот, который мне любезно одолжил коллега Черемушкин.

Вынув из кейса заблокированный информатор, он начал нести околесицу про то, что телефон — штука своенравная, способная на непредсказуемые действия. Этот вот, например, самопроизвольно рассылает эсэмэски в Америку племяннице Черемушкина. Эсэмэски, разумеется, не доходят, но факт имеет место. Где гарантия, что запечатлённый в аппарат цифровой образ 756-го не начал самопроизвольно связываться с различными адресатами. Нет гарантии. Но почему на такое почтительное расстояние — непонятно. Может, есть какое-то гиперпространство, в котором все сигналы усиливаются и убыстряются? И, кстати, почему вдруг сигнал «SOS»?

От этой ахинеи демиурги только глазами хлопали. Однако главного на такой мякине провести было трудно.

— Не будем спорить о каком-то образе, втиснутом в телефон. Не надо гиперпространства. Сделаем проще, — сказал он. — Продемонстрируйте, как этот прибор передает сигнал «SOS» с позывными 756-го на расстоянии полуметра. Вот ваш прибор, вот приемник.

Он положил перед собой на столе прозрачную коробочку с пульсирующим внутри сиреневым огоньком.