— Хорошо, — произнес Семендяев. — А ты, Лёшка, не подтыривай, думаешь — я не вижу? Дело, ребятки, старинное, ещё наши деды заинтересовались Валетом…

Первый раз Валет засветился в марте 1906 года, когда около пяти вечера в составе группы налетчиков ограбил Московское Общество взаимного кредита. Банк этот находился в центре Москвы, на Ильинке. Налетчики были молоды, прекрасно одеты, вооружены маузерами, браунингами и бомбами. Похищено было 875 тысяч рублей, по тем временам сумма огромная. Мазурикам удалось скрыться, но уже через пару недель некто Александр Беленцов, выкушав в вагоне-ресторане поезда Вена-Цюрих две бутылки коньяка, потерял человеческий облик и начал крушить всё подряд. Естественно, был повязан. В Цюрихе ему промыли желудок и вставили клизму, а попутно проверили багаж. Нашли 37 тысяч рублей, о чем немедленно известили цюрихскую полицию. В итоге Беленцов выдал всех бандюг с потрохами, в том числе и Валета.

Почему об этом инциденте так подробно? Да потому что именно после данного случая Валет понял, что с русскими экстремистами, экспроприаторами, революционерами и прочей шпаной связываться не стоит. Откуда известно? Оставил записку для сыщиков на квартире в Марьиной Роще, в которой извинялся за беспокойство и собственное неразумение, не с теми, мол, связался. К записке иголкой была пришпилена карта «бубновый валет». Карта была пластиковая, таких тогда ещё не делали. Уже это удивило и насторожило опытных сыщиков. Кроме этого на съемной квартире были найдены использованная батарейка для электронных часов и десятикопеечная монета 2010 года выпуска, а это уже, сами понимаете, ни в какие ворота.

Вот тогда и появилась первая запись о Валете в секретном реестре.

Записи множились скудно, и всегда совпадали с какой-нибудь крупной аферой. В частности, он был замешан в хлопковом деле 70-80-х годов прошлого века. Более 4 тысяч человек, в том числе зять Брежнева Юрий Чурбанов, благополучно сели, а Валет, изрядно подломивший советскую казну, исчез. И ведь не просто исчез, а исчез из наглухо обложенной квартиры, из которой бы и мышь не выскочила, опять же оставив карту с бубновым валетом и незначительную мелочь: 3D очки с треснувшим стеклом.

Определен его существенный вклад в дело Перестройки, которая была инициирована с единственной целью — создать хозяев над ничейными народными богатствами, но без революции, экспроприации и экстремизма. Везде, в любом деле должен быть хозяин, иначе труба.

Здесь Валет под уголовный кодекс не попал, просто к реестру были приобщена очередная игральная карта, пришпиленная к хранящемуся в архиве черновику Беловежского соглашения 1991 года и обнаруженная совершенно случайно. К карте была приклеена почтовая марка выпуска 2015 года. Он, наверное, издевался.

Ну и так далее, в том числе отеческая опека Валета над создателями финансовых пирамид. В последнее время Валет от денежных афер отошел, нахватался по самое горло, сравнявшись по богатству с арабскими шейхами вместе взятыми.

А ФСБ им интересуется ещё и потому, что он зело борзо спонсирует международных террористов.

— Но ведь не это главное, — сказал Черемушкин. — Вы, Сергей Сергеевич, всё свели к стяжанию, но ведь есть и метафизическая, глубинная сторона дела.

— Разумеется, есть, — согласился Семендяев. — Валет страшно умен, невероятно обаятелен (Черемушкин усмехнулся, вспомнив ядовитые комментарии Клика), осторожен и неуловим. В нем скрыта энергия космического масштаба, которой у обычного человека быть не должно. Это не мои слова, это зафиксировано спецаппаратурой и просчитано на суперкомпьютере «Ломоносов». Сразу после появления Объекта Валета в него втянуло, как в воронку.

— Простите, а сколько ж ему лет, если в 1906-м он был юношей? — спросил Дергунов, на что все дружно сказали: «Ну ты, Лёшка, даешь, ну ты издеваешься, сам, что ли, не можешь посчитать?»

В этот момент запиликал Клик, показав, что Гриневский появился в квартире номер 9…

Дверь открывалась наружу, с петель никак не снималась, и Разумович вышиб её вместе с косяком. По квартире, не имея возможности скрыться в заблокированном подпространстве, метался Гриневский. Лицо его было искажено, так что об обаянии говорить не приходится, но всё равно ста лет ему не было. Это уж точно. Лет тридцать, тридцать пять.

Он носился всё быстрее и быстрее, поймать его было невозможно. Разумович встал в дверях, как на воротах, и заправски отбивал летящего на него Гриневского.

Окна, как у всякого конспиратора, были зашторены, Гриневский метнулся к балкону, но запутался в шторах, Семендяев навалился на него пузом, а тут и остальные подоспели. Но всё равно было не удержать, скользок был, вёрток.

— В ловушку его, — отчетливо подсказал невидимый Мортимер.

На пол возле возящейся кучи, звякнув, шлёпнулся вместительный мешок, собранный из металлических колец, и туда вместе со шторой общими усилиями запихали Гриневского. Разумович ловко затянул горловину болтающимся сбоку капроновым шнуром. Гриневский затих.

Мешок с Валетом оказался удивительно легким — килограммов 5, не больше, но если Валет начинал буянить, то становился настолько тяжел, что выскальзывал из рук. Первым это ощутил Черемушкин, выронив ценный груз на тротуар рядом с «Окой». Нечуткий Разумович врезал по мешку правым ботинком, а ботинки у него были ещё те, бесформенные давы с подковками. Гриневский аж взвыл и временно прекратил хулиганить.

Второй и последний раз Гриневский схулиганил уже на Серафимовича, в подъезде, но здоровенный Разумович, который нес мешок, его не выпустил, а шмякнул о стену. Тотчас возник призрачный Мортимер, погрозил Разумовичу кулаком и прошипел что-то. Разумович побледнел, торопливо закивал, перекинул мешок за спину и только хмурился, когда Валет начинал буянить.

За время отсутствия Черемушкина Небирос «навёл» в квартире порядок. Колбаса ему активно не понравилась, куски её валялись повсюду, а поскольку колбасы было много, то и кусков было порядочно. Три, а то и четыре книги были разодраны в клочья вместе с картонной обложкой. Книги ему тоже пришлись не по вкусу. Дергунов уже знал нового постояльца, и только выразительно посмотрел на несчастного Василия. А Семендяев молчать не стал. Он впервые был в гостях у Черемушкина, и квартира ему очень приглянулась, поэтому он грозно посмотрел на незнакомца-красавчика и сказал:

— Ты, Василий Артемьевич, лучше б со мной квартирой поменялся, я бы этого охламона в три шеи, в три шеи. Жаль, ЛТП сейчас нет, я бы его, мерзавца, на полгода упек. А лучше в мордовские лагеря пожизненно.

К счастью, Небирос не обратил на Семендяева никакого внимания, так как заприметил в коридоре металлический мешок. Сел рядом на полу, принялся мурлыкать, ласково поглаживая ловушку, Валет счастливо захихикал изнутри. Небирос взялся было за капроновый шнур развязать, но тот не поддавался, выскальзывал из пальцев, никак не схватишь.

Тем временем прикатил Саврасов на своем лимузине, Мортимер не хотел ждать. На дорожку Небироса напоили чаем, который в термосе привез Саврасов. Чай был до того душистый, что Семендяев попросил налить чашечку, но Саврасов скупердяйски сказал, что самим мало. И правильно сделал, так как Небирос спустя минуту уснул мертвецким сном.

Сопровождать Валета и Небироса взялись Черемушкин и Дергунов, Семендяев же с Разумовичем укатили в свой Тамбов…

Первым делом Мортимер похвалил их с блестящей победой, хотя сама финальная фаза никакой сложности не представляла, всю работу, по сути, проделал сам Мортимер. Но всё равно было приятно. Всегда приятно получить орден, не пошевелив пальцем. Заморочек никаких, зато масса привилегий.

Никакой тайны из окончательной доводки Небироса до суперсовершенного существа Мортимер не делал, тем более что с новым Небиросом Черемушкину и Дергунову предстояло работать вплотную.

В знакомой уже нам лаборатории недвижимого Небироса раздели, положили на каталку и поместили в закрытый бокс, к которому была подведена узкая труба. Наружный конец трубы плавно переходил в приемный лоток, другой её конец, внутри, в боксе, заканчивался подобием хобота, который обхватил голову безмятежного Небироса.