— Почему?

— Так устроен Объект, — сказал Черемушкин. — Ну, всё, приехали.

Лаптев их ждал. Признался, что давненько не чувствовал такого прилива сил. Почему, спрашивается? Потому что впереди появился просвет.

— Между прочим, — сказал Лаптев, — до вас тут побывала Егоровна. Уж так ругалась, так ругалась. Её с вашей, Василий, подписью, во всех инстанциях послали куда подальше.

— Что-то все эти Егоровны напрочь отшибают всякую охоту двигать культуру, — ответил Черемушкин. — Наверное, я погорячился.

— Нет, нет, — воскликнул Лаптев. — Только честный и порядочный человек сможет нам помочь. Крепитесь, мы с вами.

Лера фыркнула, но тихонечко, незаметно.

— Набросайте проект плана, — сказал Черемушкин. — А мы тем временем к Мортимеру.

— Давайте вместе набросаем, — возразил Лаптев. — А потом с этим проектом к Мортимеру. Так логичнее.

— Нет, нет, — сказал Черемушкин. — Финансы всегда впереди любого проекта…

Мортимер-директор как всегда был на месте.

— Очень, очень рад, — сказал Мортимер. — Присаживайтесь, голубчики. Как жильё — хорошо?

— Хорошо-то хорошо, — ответил Черемушкин. — Вот только Лёшка Дергунов ютится в общаге, заслуженный генерал Семендяев — там же, а мы, как баре, в царских хоромах.

— Так отдайте хоромы Лёшке или генералу, — не моргнув глазом, произнес Мортимер. — Я не возражаю.

— Э-э, — протянул Черемушкин. — Ну, я не знаю.

— А ты что скажешь, красавица? — обратился Мортимер к Лере.

— Там полно таких же особняков, — ответила Лера. — На всех хватит.

— Вот именно, — Мортимер выскочил из-за стола и принялся ходить туда-сюда, сунув правую руку в брюки и энергично жестикулируя левой. — Вот именно, рыжая ты моя умница. Раздарить нажитое — дело нехитрое, пусть даже нажитое досталось даром. Учти, Василий, ничто в этом меркантильном мире просто так не дается, за всё нужно заплатить свою цену. Может, этот дом заменит вам Москву, как знать. Велика цена? Несомненно.

— Э, нет, — возразил Черемушкин. — С какой стати? Да чтоб он провалился, этот особняк.

— Вот, пожалуйста, — Мортимер воззрился на Леру. — А твоё мнение?

— Не знаю. Не хотелось бы из Москвы-то. Здесь будет скучно.

— Я сказал: может, заменит, — Мортимер перевел взгляд на Черемушкина. — А, может, и не заменит. Всё зависит от вас двоих. Впрочем, не только от вас.

Темнил он что-то.

— Есть такой Лаптев, писатель, — сказал Черемушкин, меняя тему. — Молодой, толковый. Запросто может потянуть культуру.

Мортимер пожал плечами и сел в свое кресло. Зачем-то надел черные очки. Через пару секунд снял их, поморгал и печально посмотрел на Черемушкина.

— Я говорю: вот бы кого сделать вашим замом по культуре, — продолжал Черемушкин. — С хорошим окладом. А мне, если честно, не потянуть, не моё это.

— Я не спорю, — произнес Мортимер. — Скажи ему, что будет твоим замом, оклад назначишь сам.

Помолчал и вдруг хитро улыбнулся.

— А ведь мы победили, — сказал он. — К нам идут большие деньги. Не сегодня-завтра нагрянет представительная делегация. Так что, сидите, ребятки, в своей трехэтажной лачуге и не рыпайтесь. Свободны.

Ребятки потянулись на выход.

— Лера, — негромко сказал Мортимер. — Задержись на пару секунд. А ты, Василий, иди себе, иди. Внизу подождешь.

— Ты у меня что-то хотела спросить, — произнес Мортимер.

Ишь, догадливый.

— Почему вы выбрали Васю? — сказала Лера.

— Потому что остальные хлебные места заняты, — ответил Мортимер. — Потому что он ничего не умеет, только таскать папочку и звонить по телефону. Как, впрочем, все вы, сапиенсы. Ничего, научится, это не блоху подковывать. Лаптев поможет, он способный. А ещё Василий был первым, кому я показал Объект в изначальном, метафизическом виде. Первым и последним. Между прочим, в той экскурсии Вася встретил тебя.

— Но это же Васина экскурсия, не моя, — улыбнулась Лера, показав ровные белые зубы.

— Это была ты, — сказал Мортимер. — Полутемное кафе, певица-мулатка, мятный коктейль. Народу почти никого.

Лера наморщила красивый лобик. Что-то такое носилось в воздухе, полузабытое, когда-то случившееся в её жизни.

— Вспомнила, — она облегченно вздохнула. — Все время мучил вопрос: где я его видела раньше. Вот, оказывается, где. А что за кафе? Ах, да, псевдореальность. И я, и не я.

— Думай, как хочешь, — сказал Мортимер. — Понимаешь, Лерочка. Ты — вылитая копия женщины, жившей тысячелетия назад. Звали её Лилит. Женщина — мечта, которую из зависти возвели в ранг дьяволицы. Этот миф я бы хотел развеять.

— Вы её любили? — спросила Лера.

— Думаешь, я так стар? — Мортимер захохотал, потом вдруг сделался серьезен.

— Я думаю, тебе здесь не будет скучно, — сказал он вроде бы безо всякого перехода, но Лера поняла.

— Со мной что-нибудь не так? — спросила она.

— Лучше, если ты всё время будешь здесь, — уклончиво ответил Мортимер.

— И всё же, — сказала Лера.

— Когда ты в Москве, мне сложно облучать тебя ультиматонами, — ответил Мортимер. — Это накладно. Это чревато и это наказуемо…. Кстати, девочка, ты не против, что вашим соседом будет Семендяев?

— Хороший дядька, хоть и генерал, — ответила Лера. — А что — он тоже не выездной?

— Увы…

Черемушкин сидел в машине и хмурился.

— Злишься? — спросила Лера, занимая место водителя. — Долго ждал?

— Совсем не ждал, — отозвался Черемушкин. — Встретил в коридоре Семендяева, и этот туда же.

— Куда туда же? — Лера повернула ключ зажигания, машина немедленно завелась, мягенько так, почти беззвучно.

— Куда и Дергунов.

— Насчет Лёшки не знаю, а вот Семендяев скоро будет нашим соседом. Ты не возражаешь? — выжимая педаль газа, спросила Лера.

— Ты какая-то не такая, — сказал Черемушкин. — Что он тебе сказал?

— Мортимер-то? — отозвалась Лера. — Да ничего хорошего, придётся действительно распрощаться с Москвой. Ты, дорогуша, не ругайся, но мы просто обязаны помочь Иеремии.

— Но их двое, этих Брызгаловых. И оба Иеремии, — сказал Черемушкин. — Кому из них нужно помочь и как? И с какой стати?

— С такой стати, что Олег Павлович мне не помощник. А Иеремия сможет меня вылечить. Ну, миленький, у нас же три этажа, уж для двоих-то ради такого случая найдётся местечко.

И, вывернув руль влево, пошла на резкий разворот, не дав Черемушкину сказать ни слова, так тот и преодолевал разворот с разинутым ртом…

Вернемся, однако, к Федору Круглову, который в 11.00 зашел в кабинет Берца, что на десятом этаже административного корпуса, разнорабочим, а в 11.25 вышел оттуда помощником Берца. Чем конкретно занимался Берц, Федор не знал, но понимал, что это много выше, чем копать грядки и подносить вредному и бестолковому Старожилу гаечные ключи.

Для начала Федор направился в свой кабинет, что в торце здания рядом с женским туалетом. Кабинет был так себе, не больше семи метров, с компьютером на удобном столе, креслом и канцелярским шкафом. Рядом с монитором телефон, на подоконнике цветок с длинным голым стволом и парой листиков на верхушке. Акселерат, а не цветок. Ушастый такой акселерат.

Федор залез в шкаф, нашел там две библиотечные книги — по начертательной геометрии и судебной экспертизе, подумал с минуту, каким образом это можно совместить, пришел к выводу, что никаким, и с треском захлопнул дверцу шкафа. Он не хотел с треском, само собой получилось.

Немедленно в стену застучали, к счастью не со стороны туалета.

— Иду-иду, — заорал Федор, а сам тем временем рухнул в кресло и врубил комп.

В кабинет всунулся белобрысый здоровяк Степанов, сказал «Здрасьте» и застыл, наблюдая за действиями Федора.

Тот пробежал пальцами по «горячим» клавишам, открыв сразу тройку нужных окон и одновременно запустив словарь Лингво, который был ему до смерти не нужен. Но показать-то надо. Покосился на незнакомца, наблюдая за реакцией.

— Сергей, — назвался Степанов, заходя и пожимая ему руку. — Тоже спец по тексту?