Внезапно юноша осознал, что под ногами у него уже не бархатистая трава замковой лужайки, а буйное разнотравье, в котором прячутся ямы и бугорки. Где-то вдалеке заухала сова, в холмах раздался тоскливый волчий вой. Луна, которой оставалось всего лишь день или два до полнолуния, светила достаточно ярко, чтобы различить во мраке серебристую ленту реки. Спасены, подумал Данкен, спасены снова, в тот самый миг, когда утратили всякую надежду. Кто мог предположить, что со смертью старого чародея волшебство утратит силу? Катберт совершил самоубийство, намеренно или в припадке безумия; он упал с балкона на каменный пол, и его гибель освободила пленников зачарованного Замка.

  К Данкену подошла Диана. Он обнял ее и прижал к себе. Она положила голову ему на плечо.

  — Мне очень жаль,— проговорил он.— Жаль, что все так вышло.

  — Я могла бы догадаться,— промолвила Диана.— Могла бы сообразить, что Замок перестанет существовать со смертью Катберта. Мне кажется, я в глубине души всегда это знала, но старалась даже не думать о подобном исходе.

  Данкен обнимал Диану, пытаясь, насколько мог, утешить ее, и разглядывал пылавшие на равнине костры.

  — Сколько же их там? — подумал он вслух.— Похоже, Шнырки набрал целую армию.

  — Ты не видел Хьюберта? — спросила Диана.

  — Нет. Он где-нибудь здесь. Не так давно он лежал на лужайке.

  — Боюсь, его я тоже потеряла,— сказала Диана, покачав головой.— Он прожил в Замке так долго, что сроднился с ним.

  — Как только рассветет, организуем поиски,— пообещал Данкен.— А глядишь, он и сам явится до рассвета.

  — К нам кто-то идет,— заметил Конрад.

  — Где?

  — Видите, вон, за камнями? Должно быть, Шнырки. Наверно, надо пойти ему навстречу. Они побоятся зайти за камни. Чуют, что что-то случилось, да никак не поймут что.

  — Им ничего не грозит,— сказала Диана.

  — Они-то о том не знают,— хмыкнул Конрад.

  Он двинулся в сторону огней. Остальные последовали за ним, миновали монолиты и увидели впереди пять или шесть крохотных фигурок. Одна из них шагнула к людям и заговорила голосом Шнырки.

  — Я же предупреждал вас! — заявил гоблин обвиняющим тоном.— А вы не послушались. Ясно ведь было сказано: не приближайтесь к Замку.

  Шнырки опустился на колени и подобрал с земли палку.

  — Смотрите,— сказал он.— Я нарисую вам карту, чтобы вы уяснили себе положение дел.

  Данкену вспомнилось, как гоблин рисовал им карту в тот день, когда они впервые встретились в церкви. Он наклонился и прищурился, чтобы ненароком не просмотреть чего-либо важного.

  — Мы здесь,— сообщил Шнырки, ткнув палкой в землю, затем провел севернее получившейся ямки ломаную .пинию,— Тут холмы, а вот тут,— с юга появилась новая линия,— река,— На западе гоблин изобразил третью линию, которая сперва шла на юг, потом поворачивала на запад и загибалась к северу.

  — Болото,— проговорил Конрад.

  — Оно самое,— кивнул Шнырки. Он указал палкой на ту линию, которая обозначала холмы, продолжил ее к востоку и довел до реки.— Орда расположилась здесь, здесь и здесь. Стоит стеной на севере, востоке и юге. В основном безволосые, но есть и другие. В общем, нас прижали к болоту.

  — И не прорвешься? — справился Конрад.

  — Мы не пытались,— пожал плечами гоблин.— Нам-то что, мы всегда сумеем проскользнуть. Да они и не станут нас задерживать. Им нужны вы. Они потеряли ваш след, но не сомневались, что вы где-то поблизости — возможно, в развалинах Замка. Раз так, они решили дождаться, пока вам не надоест прятаться. Словом, положение аховое.

  — Ты разумеешь,— сказал Данкен,— что, пока мы находились в Замке, вы так и сидели друг против друга — твои друзья тут, а Злыдни там?

  — Не совсем так,— возразил гоблин.— Мы вовсе не сидели сложа руки. Мы наставили кучу ловушек, не слишком, правда, серьезных, но способных сбить с толку, запутать и одурачить кого угодно. Злыдни о них знают, а потому предпочитают оставаться на месте. Как только они двинутся вперед, мы сразу узнаем, ибо какая-нибудь из ловушек обязательно сработает.

  — Мы вам крайне признательны,— произнес Данкен,— но, сказать по правде, не рассчитывали на вашу помощь.

  — Я же говорил,— отозвался Шнырки,— нам ничто не грозит. Мы всегда сумеем ускользнуть. А вот вы в опасности, поэтому вам надо помочь.

  — Сколько у тебя народу?

  — Несколько сотен. Где-то около тысячи.

   — Я и не предполагал, что ты наберешь такое войско! Не ты ли утверждал, что Малый Народец недолюбливает людей?

  — Помнится, я прибавил, что Орду мы терпеть не можем. Едва по округе разошлась весть, что маленький отряд людей движется прямиком к логову Злыдней, ко мне со всех сторон начали стекаться те, кто хотел оказать вам посильную помощь. Но лукавить не стану: мои сородичи не будут сражаться за вас. Они далеко не бойцы, а потому рассчитывайте в драке только на собственные силы.

  — И на том спасибо,— сказал Данкен.

  — Если бы вы послушались меня,— продолжал Шнырки,— дела сейчас обстояли бы иначе. Я вас предупреждал: не приближайтесь к Замку. Когда бы не всегдашнее человеческое везение, вы торчали бы в нем до сих пор,— Гоблин покачал головой.— И чего вам, людям, так везет? Не понимаю.

  — У нас не было выбора,— заметил Конрад,— Если бы мы не укрылись в Замке, то наверняка бы погибли.

   — Переберись вы через реку...

  — Мы не могли этого сделать,— перебил Данкен,— Злыдни догнали бы нас в два счета.

  — Отдать вам должное,— буркнул Шнырки,— судя по тому, что мы нашли на поле боя, вы им задали перцу.

  — Повезло,— усмехнулся Конрад.— Долго мы бы не выдержали. Нас спасли Диана и Охотник. Они застали Злыдней врасплох...

  — Знаю, знаю,— прервал Шнырки.

  — Обещаю, что теперь мы в точности исполним твой наказ,— проговорил Данкен.— Ну, что ты нам посоветуешь?

  — Ничего,— отозвался гоблин, усаживаясь на корточки.— Просто-напросто ничего.

  — То есть как? Совсем ничего?

  — Мы судили и рядили,— сказал Шнырки,— гадали, что можно сделать, перебирали все возможности и в конце концов поняли, что нам нечего предложить. Боюсь, капкан захлопнулся.

  Данкен искоса поглядел на Конрада.

  — Выберемся, милорд,— уверил тот.

  — Ну разумеется,— откликнулся юноша.

  А не хитрит ли Малый Народец, мелькнула у него мысль; что это — жестокая шутка или еще более жестокая правда?

  — Тем не менее,— заявил Шнырки,— кое-чем мы вам можем помочь. Мы разыскали одеяло для леди Дианы, так что она не замерзнет даже в своем тоненьком платьице. А без одеяла она превратилась бы к утру в ледышку.

  Данкен, который по-прежнему стоял, наклонившись над картой гоблина, медленно выпрямился и огляделся. За жарко пылавшим костром переминались с ноги на ногу Дэниел и Красотка. Крошка дремал, свернувшись в клубочек рядышком с Конрадом. Вокруг костра располагался Малый Народец — гоблины, гномы, эльфы, духи, феи. Знакомых среди них не было, если не считать баньши Нэн. Та сидела у огня, укутавшись в собственные крылья; ее глаза сверкали этакими самоцветами из-под копны иссиня-черных волос. Данкен попытался определить по лицам, как настроены эти диковинные существа, но попытка оказалась тщетной. Он не увидел ни дружелюбия, ни ненависти, ни даже любопытства, хотя уж оно-то наверняка должно было присутствовать. Впрочем, сказал себе юноша, вполне возможно, что они и впрямь изнывают от любопытства, только не хотят этого показывать.

  — Слушай,— проговорил Конрад, обращаясь к Шнырки,— неужели против нас собралась вся Орда?

      Нет,— ответил гоблин,— лишь малая ее часть. Сама Орда за болотом, на западе, она направляется вдоль берега на север.

    — Чтобы окружить нас со всех сторон?

    — Вряд ли. Во всяком случае, если что, Призрак немедленно нас известит.

    — Призрак? Где он сейчас?

      Где-то там,— отозвался Шнырки, сопроводив свои слова неопределенным взмахом руки.— Они с Нэн сообщают нам обо всем, что творится на Пустоши. Я надеялся, что прилетят и другие баньши, но, к сожалению, Нэн единственная откликнулась на призыв. Баньши — они такие, каши с ними не сваришь.