— Сторожить будем по очереди, — решил Корнуолл.— Если никто не возражает, я предпочел бы быть первым.

   — Ну так вы идете с нами? — спросил у девушки Джиб.

   — Не думаю, что это разумно,— сказал Корнуолл.

   — Разумно или нет,— ответила она,— я уйду отсюда, как только рассветет, с вами или сама по себе. Здесь я не останусь.

  — Пожалуй,— произнес Хэл,— ей лучше идти с нами. Лес — неподходящее место для прогулок, особенно для молодой девушки.

  — Если вы пойдете с нами,— сказал Оливер,— нам хотелось бы узнать ваше имя.

  — Меня зовут Мэри.

  — Кто-нибудь хочет есть? — спросил Джиб.— Могу предложить кукурузные лепешки и грецкие орехи. Чтобы обмануть желудок, хватит.

   Хэл жестом велел всем замолчать.

  — Что такое?

  — Мне почудился какой-то звук.

  Они прислушались. Снаружи глухо стучал по крыше и по земле дождь да завывал в кронах деревьев ветер.

  — Ничего не слышу,— сказал Корнуолл.

  — Подождите. Вот, опять.

  Сквозь вой ветра донесся еле слышный цокот.

  — Лошадь,— заявил Хэл,— подкованная лошадь. Это чиркнула о камень подкова.

  Звук повторился, к нему добавилось неясное бормотание, затем послышался скрип отворяемой двери, и в конюшне зазвучали голоса:

  — Гнусное местечко.

  — Все лучше, чем снаружи. Уж слишком бурная выдалась ночка.

  — Трактирщик вдребезги пьян.

  — Мы и сами найдем себе еду и постели.

   Судя по всему, в конюшню завели не одну, а нескольких лошадей. По скрипу кожи можно было догадаться, что с животных снимают седла. Лошади фыркали, одна тихонько заржала.

  — Найди вилы и набери наверху сена.

   Корнуолл огляделся. Спрятаться было негде. Разве что зарыться в сено. Да — и получить в бок вилами?

  — Все сразу,— прошептал он.— Как только он поднимется, кидаемся на него,— Он повернулся к девушке,— Вы поняли? Бегите изо всех сил.

  Она кивнула.

 Послышался шорох. Корнуолл потянулся за мечом. Мимо него пролетел мохнатый комок. Краем глаза он разглядел Енота: тот прыгнул, растопырив лапы, на человека, голова которого высунулась из отверстия в полу сеновала. Раздался вопль. Корнуолл скатился по лесенке, заметил на пол пути, что внизу лежат зубьями вверх вилы, и каким-то образом умудрился не напороться на них. Человек, которому велено было набрать сена, отчаянно сражался с Енотом, а тот нападал, умело пользуясь как зубами, так и когтями. Корнуолл подобрал вилы, и как раз вовремя: от двери к нему устремились три тени, одна из которых размахивала мечом. Он перехватил вилы поудобнее, а потом швырнул их в противников, выставил перед собой клинок и ринулся в атаку. Щит висел у него на спине, перебрасывать его на руку было некогда. И слава богу, мелькнула у Корнуолла мысль, ведь иначе он не сумел бы схватить вилы и на них наверняка налетел бы кто-то из его друзей.

  Один из трех нападавших испустил крик, в котором послышались удивление и боль: вилы вонзились ему прямо в грудь. Корнуолл скорее почувствовал, чем увидел, что над его головой занесен меч, пригнулся и сделал выпад. Его меч погрузился в чью-то плоть, и тут же на плечо Корнуолла обрушился удар, который едва не сбил его с ног. Он шарахнулся в сторону и наткнулся на лошадь. Та дернулась и ударила его копытом в живот. Корнуолл задыхаясь упал на четвереньки. Кто-то подхватил его под мышки и помог встать. Он с удивлением обнаружил, что по-прежнему сжимает в руке меч.

  — Уходим! — крикнул кто-то ему в ухо.— Нам с ними не справиться.

   Все еще сгибаясь от удара в живот, Корнуолл заставил себя подковылять к двери. Он споткнулся о неподвижное тело, чуть было не потерял равновесие, но устоял на ногах. Ветер швырнул ему в лицо капли дождя, и он понял, что выбрался на улицу. На фоне освещенных окон трактира он разглядел бегущих людей, а справа от себя заметил Хэла: опустившись на одно колено, тот выпускал стрелу за стрелой. Из темноты послышались вопли и проклятия: люди старались извлечь поразившие их стрелы.

  — Пошли,— произнес голос Джиба,— Мы все тут. Хэл их задержит.

   Джиб взял Корнуолла за руку, развернул его и подтолкнул. Тот побежал; дышать стало легче, и лишь тупая боль в животе напоминала об ударе копытом.

  — Стойте,— проговорил Джиб какое-то время спустя,— Давайте разберемся, никто не отстал? Мэри, ты здесь?

  — Да,— отозвалась насмерть перепуганная девушка.

  — Оливер?

  — Здесь.

   — Енот? Енот, где тебя черти носят?

  — За Енота можешь не волноваться. Он нас догонит.

  — Хэл, это ты?

   — Я. Они не станут нас преследовать. Им здорово досталось.

  Корнуолл плюхнулся на землю. Брюки его мгновенно промокли. Он попытался вложить меч в ножны.

  — Вы молодцы, ребята,— сказал Хэл.— Марк прикончил одного вилами, а второго — мечом. Третий подвернулся как раз под топор Джиба. Мне совсем нечего было делать.

  — Не скромничай, на твою долю тоже осталось,— хмыкнул Джиб.

  — И не забудьте Енота,— подал голос Корнуолл.— Он избавил нас от лишнего противника.

  — А теперь расскажите мне, как это случилось,— попросил Джиб.— Я не боец...

  — Никто из нас не боец,— отозвался Корнуолл,— Что до меня, то я не сражался с оружием в руках ни разу в жизни, так, участвовал в пьяных драках, и не более того.

  — Нам нужно идти,— сказал Хэл,— и чем дальше мы уйдем, тем в большей безопасности окажемся. Пойдем без остановок, но особенно спешить не будем, чтобы не налететь в темноте на камень или дерево. Возьмитесь за руки и не разжимайте их. Если кто-нибудь потеряется или упадет, кричите — и мы остановимся.

  Притаившись за березой, Хэл внимательно изучал окрестности. Рассвет явил ему печальное зрелище: трактир и конюшня исчезли. На том месте, где они стояли, дотлевали уголья, от которых тонкими струйками поднимался к небу едкий дымок. Дождь прекратился, небо было ясным, но с ветвей до сих пор капало. «А денек-то будет погожий»,— сказал себе Хэл. Однако утро выдалось холодным. Хэл скрестил руки на груди и зябко сунул ладони под мышки. Он напряженно прислушивался, но все было тихо. Похоже, опасность миновала. Люди, с которыми они столкнулись ночью, исчезли.

   Хэл окинул взглядом местность, высматривая что-нибудь необычное, то, чего не было здесь накануне вечером. Но все как будто осталось таким, как раньше, за исключением сожженных трактира и конюшни. Хэл осторожно выбрался из-за березы, быстро вскарабкался по склону холма к огромному дубу, что рос на его вершине, и взглянул оттуда на возвышенность, которую снизу не было видно. На ней происходило нечто весьма интересное: громадный серый волк остервенело рыл землю, а двое других сидели рядом и наблюдали за своим собратом. Волк рылся в куче сырой земли, позади него виднелось еще несколько таких же холмиков.

   Хэл достал было лук и наложил на тетиву стрелу, но потом передумал. Он решил, что хватит убивать; кроме того, волки заняты обычным делом: под холмиками находится мясо, и им не терпится его достать. Хэл пересчитал холмики. То ли пять, то ли шесть. Трое погибли в конюшне. Или их было четверо? Если трое, то троих остальных уложили его стрелы. Он состроил гримасу. Что ж, им повезло, что они застали врагов врасплох. А может, если бы они не напали первыми, никакой схватки и не было бы? Ну да ладно, что было, то было, и ничего уже не изменить. Кости были брошены в тот самый миг, когда Енот прыгнул на человека, который взбирался по лестнице. Учитывая все обстоятельства, можно сказать, что они счастливо отделались. Пострадал только Марк: его ударили плашмя клинком по плечу, а затем лошадь лягнула в живот.

   Хэл сидел на корточках и следил за волками. Он знал: их присутствие означает, что поблизости никого больше нет.

   Наконец он встал и вышел из-за дерева, нарочно загребая ногами палую листву. Волки повернулись в его сторону, вскочили и в мгновение ока словно растворились в лесу. Хэл спустился с холма и направился к тлеющим угольям. От них все еще исходило тепло, что было как нельзя кстати в столь холодное утро, и он задержался немного, чтобы погреться. Издалека донесся крик сойки, среди листьев прошмыгнула белка — и снова все смолкло и воцарился прежний покой.