15 июля 1899 «Готов ли ты на путь далекий…» Готов ли ты на путь далекий, Добра певец? Узрел ли ты в звезде высокой Красот венец? Готов ли ты с прощальной песней Покинуть свет, Лететь к звезде, что всех прелестней, На склоне лет? Готовься в путь! Близка могила, — Спеши, поэт! Земля мертва, земля уныла, — Вдали – рассвет. «Я – человек и мало богу равен…» Я – человек и мало богу равен. В моих стихах ты мощи не найдешь. Напев их слаб и жизненно бесславен, Ты новых мыслей в них не обретешь. Их не согрел ни гений, ни искусство, Они туманной, долгой чередой Ведут меня без мысли и без чувства К земной могиле, бедной и пустой. О; если б мог я силой гениальной Прозреть века, приблизить их к добру! Я не дал миру мысли идеальной, Ни чувства доброго покорному перу Блажен поэт, добром проникновенный, Что миру дал незыблемый завет И мощью вечной, мощью дерзновенной Увел толпы в пылающий рассвет! 18 июля 1899 (1918) «Сомкни уста. Твой голос полн…» Εivε γενοίμην οuρανoς ώς πολλοiς oμμασιν εiς σέ βλέπω.[3] Сомкни уста. Твой голос полн Страстей без имени и слова. Нарушить гимн воздушных волн, Стремящих вверх, к стопам Святого. Пускай в безмолвных небесах, Как факел, издали сияет Огонь огней в твоих очах И звезды ночи вопрошает. А я, ничтожный смертный прах, У ног твоих смятенно буду Искать в глубоких небесах Христа, учителя Иуды. 26 июля 1899 (1910) Перед грозой Закат горел в последний раз. Светило дня спустилось в тучи, И их края в прощальный час Горели пламенем могучим. А там, в неведомой дали, Где небо мрачно и зловеще, Немые грозы с вихрем шли, Блестя порой зеницей вещей. Земля немела и ждала, Прошло глухое рокотанье, И по деревьям пронесла Гроза невольное дрожанье. Казалось, мир – добыча гроз, Зеницы вскрылись огневые, И ветер ночи к нам донес Впервые – слезы грозовые. 31 июля 1899 (8 октября 1919) «Сомненья нет: мои печали…» Сомненья нет: мои печали, Моя тоска о прошлых днях Душе покой глубокий дали, Отняв крыла широкий взмах. Моим страстям, моим забвеньям, Быть может, близится конец, Но буду вечно с упоеньем Ловить счастливых дней венец. Влачась по пажитям и долам, Не в силах смятых крыл поднять, Внимать божественным глаголам, Глаголы бога– повторять. И, может быть, придет мгновенье, Когда крыла широкий взмах Вернет былое вдохновенье — Мою тоску о прошлых днях. 1 августа 1899 Черная дева Северное преданье В дальних северных туманах Есть угрюмая скала. На безбрежных океанах Чудный лик свой вознесла. Тех утесов очертанье Бедный северный народ, По глубокому преданью, Черной Девою зовет. В час, когда средь океана Нет спасенья, всё во мгле, — Вдруг пловец из-за тумана Видит Деву на скале... Он молитву ей возносит... Если Дева смягчена, То корабль к земле приносит Ей послушная волна... 4 августа 1899 (Июль 1912) «Дышит утро в окошко твое…» Дышит утро в окошко твое, Вдохновенное сердце мое, Пролетают забытые сны, Воскресают виденья весны, И на розовом облаке грез В вышине чью-то душу пронес Молодой, народившийся бог... Покидай же тлетворный чертог, Улетай в бесконечную высь, За крылатым виденьем гонись, Утро знает стремленье твое, Вдохновенное сердце мое! 5 августа 1899 «Тяжелый занавес упал…» Тяжелый занавес упал. Толпа пронзительно кричала, А я, униженный, молчал — Затем, что ты рукоплескала. И этот вычурный актер Послал тебе привет нежданный, И бросил дерзкий, жадный взор К твоим плечам благоуханным! Но нет! довольно! Боже мой! Устал я ревностью терзаться! Накинь личину! Смейся! Пой! Ты, сердце, можешь разорваться! 9 августа 1899. Трубицыно (1910) Накануне хх века Влачим мы дни свои уныло, Волнений далеки чужих; От нас сокрыто, нам не мило, Что вечно радует других... Влачим мы дни свои без веры, Судьба устала нас карать... И наша жизнь тяжка без меры, И тяжко будет умирать... Так век, умчавшись беспощадно, Встречая новый строй веков, Бросает им загадкой хладной Живых, безумных мертвецов... вернутьсяО, если бы я был небом, чтобы смотреть на тебя многими очами! (греч.). |
