5 мая 1904 (Декабрь 1904) «Ты оденешь меня в серебро…» Ты оденешь меня в серебро, И когда я умру, Выйдет месяц – небесный Пьеро, Встанет красный паяц на юру Мертвый месяц беспомощно нем, Никому ничего не открыл. Только спросит подругу – зачем Я когда-то ее полюбил? В этот яростный сон наяву Опрокинусь я мертвым лицом И паяц испугает сову, Загремев под горой бубенцом... Знаю – сморщенный лик его стар И бесстыден в земной наготе. Но зловещий восходит угар — К небесам, к высоте, к чистоте. 14 мая 1904 «Фиолетовый запад гнетет…» Фиолетовый запад гнетет, Как пожатье десницы свинцовой. Мы летим неизменно вперед — Исполнители воли суровой. Нас немного. Все в дымных плащах. Брызжут искры и блещут кольчуги. Поднимаем на севере прах, Оставляем лазурность на юге. Ставим троны иным временам — Кто воссядет на темные троны? Каждый душу разбил пополам И поставил двойные законы. Никому не известен конец. И смятенье сменяет веселье. Нам открылось в гаданьи: мертвец Впереди рассекает ущелье. 14 мая 1904 «Дали слепы, дни безгневны…» Дали слепы, дни безгневны, Сомкнуты уста. В непробудном сне царевны, Синева пуста. Были дни – над теремами Пламенел закат. Нежно белыми словами Кликал брата брат. Брата брат из дальних келий Извещал: «Хвала!» Где-то голуби звенели, Расплескав крыла. С золотистых ульев пчелы Приносили мед. Наполнял весельем долы Праздничный народ. В пестрых бусах, в алых лентах Девушки цвели... Кто там скачет в позументах В голубой пыли? Всадник в битвенном наряде, В золотой парче, Светлых кудрей бьются пряди, Искры на мече, Белый конь, как цвет вишневый. Блещут стремена... На кафтан его парчовый Пролилась весна. Пролилась – он сгинет в тучах, Вспыхнет за холмом. На зеленых встанет кручах В блеске заревом, Где-то перьями промашет, Крикнет: «Берегись!» На коне селом пропляшет, К ночи канет ввысь... Ночью девушкам приснится, Прилетит из туч Конь – мгновенная зарница, Всадник – беглый луч... И, как луч, пройдет в прохладу Узкого окна, И Царевна, гостю рада, Встанет с ложа сна... Или, в злые дни ненастий, Глянет в сонный пруд, И его, дрожа от страсти, Руки заплетут. И потом обманут – вскинут Руки к серебру, Рыбьим плёсом отодвинут В струйную игру... И душа, летя на север Золотой пчелой, В алый сон, в медовый клевер Ляжет на покой... И опять в венках и росах Запоет мечта, Засверкает на откосах Золото щита, И поднимет щит девица, И опять вдали Всадник встанет, конь вздыбится В голубой пыли... Будут вёсны в вечной смене И падений гнет. Вихрь, исполненный видений, — Голубиный лет... Что мгновенные бессилья? Время – легкий дым... Мы опять расплещем крылья, Снова отлетим! И опять, в безумной смене Рассекая твердь, Встретим новый вихрь видений, Встретим жизнь и смерть! 22 апреля – 20 мая 1904 (1910) Взморье Сонный вздох онемелой волны Дышит с моря, где серый маяк Указал морякам быстрины, Растрепал у поднебесья флаг. Там зажегся последний фонарь, Озаряя таинственный мол. Там корабль возвышался, как царь, И вчера в океан отошел. Чуть серели его паруса, Унося торжество в океан. Я покорно смотрел в небеса, Где Она расточала туман. Я увидел Глядящую в твердь — С неземным очертанием рук. Издали мне привиделась Смерть, Воздвигавшая тягостный звук. Там поют среди серых камней, В отголосках причудливых пен — Переплески далеких морей, Голоса корабельных сирен. 26 мая 1904 «В час, когда пьянеют нарциссы…» В час, когда пьянеют нарциссы, И театр в закатном огне, В полутень последней кулисы Кто-то ходит вздыхать обо мне... Арлекин, забывший о роли? Ты, моя тихоокая лань? Ветерок, приносящий с поля Дуновений легкую дань? Я, паяц, у блестящей рампы Возникаю в открытый люк. Это – бездна смотрит сквозь лампы Ненасытно-жадный паук. И, пока пьянеют нарциссы, Я кривляюсь, крутясь и звеня.. Но в тени последней кулисы Кто-то плачет, жалея меня. Нежный друг с голубым туманом, Убаюкан качелью снов. Сиротливо приникший к ранам Легкоперстный запах цветов. |
