19 июля 1910 «Где отдается в длинных залах…» Где отдается в длинных залах Безумных троек тихий лет, Где вина теплятся в бокалах, — Там возникает хоровод. Шурша, звеня, виясь, белея, Идут по медленным кругам; И скрипки, тая и слабея, Сдаются бешеным смычкам. Одна выходит прочь из круга, Простерши руку в полумглу; Избрав назначенного друга, Цветок роняет на полу. Не поднимай цветка: в нем сладость Забвенья всех прошедших дней, И вся неистовая радость Грядущей гибели твоей!.. Там всё – игра огня и рока, И только в горький час обид Из невозвратного далека Печальный ангел просквозит... 19 июля 1910 «Сегодня ты на тройке звонкой…» Сегодня ты на тройке звонкой Летишь, богач, гусар, поэт, И каждый, проходя сторонкой, Завистливо посмотрит вслед... Но жизнь – проезжая дорога, Неладно, жутко на душе: Здесь всякой праздной голи много Остаться хочет в барыше... Ямщик – будь он в поддевке темной С пером павлиньим напоказ, Будь он мечтой поэта скромной, — Не упускай его из глаз... Задремлешь – и тебя в дремоте Он острым полоснет клинком, Иль на безлюдном повороте К версте прикрутит кушаком, И в час, когда изменит воля, Тебе мигнет издалека В кусте темнеющего поля Лишь бедный светик светляка.. 6 августа 1910 «Я коротаю жизнь мою…» Я коротаю жизнь мою, Мою безумную, глухую: Сегодня – трезво торжествую, А завтра – плачу и пою. Но если гибель предстоит? Но если за моей спиною Тот – необъятною рукою Покрывший зеркало – стоит?.. Блеснет в глаза зеркальный свет И в ужасе, зажмуря очи, Я отступлю в ту область ночи, Откуда возвращенья нет... 27 сентября 1910 «Там неба осветленный край…» Там неба осветленный край Средь дымных пятен. Там разговор гусиных стай Так внятен. Свободен, весел и силен, В дали любимой Я слышу непомерный звон Неуследимый. Там осень сумрачным пером Широко реет, Там старый лес под топором Редеет. Сентябрь 1910 (5 мая 1911)
Юрию Верховскому (При получении «Идиллий и элегий…») Дождь мелкий, разговор неспешный, Из-под цилиндра прядь волос, Смех легкий и немножко грешный — Ведь так при встречах повелось? Но вот – какой-то светлый гений С туманным факелом в руке Занес ваш дар в мой дом осенний, Где я – в тревоге и в тоске. И в шуме осени суровом Я вспомнил вас, люблю уже За каждый ваш намек о новом В старинном, грустном чертеже. Мы посмеялись, пошутили, И всем придется, может быть, Сквозь резвость томную идиллий В ночь скорбную элегий плыть. Сентябрь 1910 (5 мая 1911) Посещение Голос То не ели, не тонкие ели На закате подъемлют кресты, То в дали снеговой заалели Мои нежные, милый, персты. Унесенная белой метелью В глубину, в бездыханность мою, — Вот я вновь над твоею постелью Наклонилась, дышу, узнаю... Я сквозь ночи, сквозь долгие ночи, Я сквозь темные ночи – в венце. Вот они – еще синие очи На моем постаревшем лице! В твоем голосе – возгласы моря, На лице твоем – жала огня, Но читаю в испуганном взоре, Что ты помнишь и любишь меня. Второй голос Старый дом мой пронизан метелью, И остыл одинокий очаг. Я привык, чтоб над этой постелью Наклонялся лишь пристальный враг И душа для видений ослепла, Если вспомню, – лишь ветр налетит, Лишь рубин раскаленный из пепла Мой обугленный лик опалит! Я не смею взглянуть в твои очи, Всё, что было – далёко оно. Долгих лет нескончаемой ночи Страшной памятью сердце полно. Сентябрь 1910 Комета Ты нам грозишь последним часом, Из синей вечности звезда! Но наши девы – по атласам Выводят шелком миру: да! Но будят ночь всё тем же гласом — Стальным и ровным – поезда! Всю ночь льют свет в твои селенья Берлин, и Лондон, и Париж, И мы не знаем удивленья, Следя твой путь сквозь стекла крыш, Бензол приносит исцеленья, До звезд разносится матчиш Наш мир, раскинув хвост павлиний, Как ты, исполнен буйством грез Через Симплон, моря, пустыни, Сквозь алый вихрь небесных роз, Сквозь ночь, сквозь мглу – стремят отныне Полет – стада стальных стрекоз! Грозись, грозись над головою, Звезды ужасной красота! Смолкай сердито за спиною, Однообразный треск винта! Но гибель не страшна герою, Пока безумствует мечта! |
