2 ноября 1901 (13 февраля 1914) «Скрипнула дверь. Задрожала рука…» Скрипнула дверь. Задрожала рука. Вышла я в улицы сонные. Там, в поднебесьи, идут облака, Через туман озаренные. С ними – знакомое, слышу, вослед... Нынче ли сердце пробудится? Новой ли, прошлой ли жизни ответ, Вместе ли оба почудятся? Если бы злое несли облака, Сердце мое не дрожало бы... Скрипнула дверь. Задрожала рука. Слезы. И песни. И жалобы. 3 ноября 1901 «Зарево белое, желтое, красное…» Зарево белое, желтое, красное, Крики и звон вдалеке, Ты не обманешь, тревога напрасная, Вижу огни на реке. Заревом ярким и поздними криками Ты не разрушишь мечты. Смотрится призрак очами великими Из-за людской суеты. Смертью твоею натешу лишь взоры я, Жги же свои корабли! Вот они – тихие, светлые, скорые — Мчатся ко мне издали. 6 ноября 1901 «Восходя на первые ступени…» Восходя на первые ступени, Я смотрел на линии земли. Меркли дни – порывы исступлений Гасли, гасли в розовой дали. Но томим еще желаньем горя, Плакал дух, – а в звездной глубине Расступалось огненное море, Чей-то сон шептался обо мне... 8 ноября 1901 (1910) «Один порыв – безвластный и плакучий…» Один порыв – безвластный и плакучий, Одна мечта – чрезмерностью слаба, — И снова он – до боли жгучий, Бессильный сон раба. Но ты вкуси волшебство бед вседневных И сон другой – проклятый сон веков. В горниле старостей душевных Цветет восторг богов. 17 ноября 1901 «Я ли пишу, или ты из могилы…» Я ли пишу, или ты из могилы Выслала юность свою, — Прежними розами призрак мне милый Я, как тогда, обовью. Если умру – перелетные птицы Призрак развеют, шутя. Скажешь и ты, разбирая страницы: «Божье то было дитя». 21 ноября 1901 «Жду я холодного дня…» Жду я холодного дня, Сумерек серых я жду. Замерло сердце, звеня: Ты говорила: «Приду, — Жди на распутьи – вдали Людных и ярких дорог, Чтобы с величьем земли Ты разлучиться не мог. Тихо приду и замру, Как твое сердце, звеня, Двери тебе отопру В сумерках зимнего дня». 21 ноября 1901 «Ты страстно ждешь. Тебя зовут…» Ты страстно ждешь. Тебя зовут, — Но голоса мне не знакомы, Очаг остыл, – тебе приют — Родная степь Лишь в ней ты – дома. Там – вечереющая даль, Туманы, призраки, виденья, Мне – беспокойство и печаль, Тебе – покой и примиренье. О, жалок я перед тобой! Всё обнимаю, всем владею, Хочу владеть тобой одной, Но не могу и не умею! 22 ноября 1901 (Февраль 1914) «Будет день и свершится великое…» Будет день и свершится великое, Чую в будущем подвиг души. Ты – другая, немая, безликая, Притаилась, колдуешь в тиши. Но, во что обратишься – не ведаю, И не знаешь ты, буду ли твой, А уж Там веселятся победою Над единой и страшной душой. 23 ноября 1901 «Я долго ждал – ты вышла поздно…» Я долго ждал – ты вышла поздно, Но в ожиданьи ожил дух, Ложился сумрак, но бесслезно Я напрягал и взор, и слух. Когда же первый вспыхнул пламень, И слово к небу понеслось, — Разбился лед, последний камень Упал, – и сердце занялось. Ты в белой вьюге, в снежном стоне Опять волшебницей всплыла, И в вечном свете, в вечном звоне Церквей смешались купола. 27 ноября 1901 «Ночью вьюга снежная…» Ночью вьюга снежная Заметала след. Розовое, нежное Утро будит свет. Встали зори красные, Озаряя снег. Яркое и страстное Всколыхнуло брег. Вслед за льдиной синею В полдень я всплыву. Деву в снежном инее Встречу наяву. 5 декабря 1901 Ворожба Я могуч и велик ворожбою, Но тебя уследить – не могу. Полечу ли в эфир за тобою — Ты цветешь на земном берегу. Опускаюсь в цветущие степи — Ты уходишь в вечерний закат, И меня оковавшие цепи На земле одиноко бренчат. Но моя ворожба не напрасна: Пусть печально и страшно «вчера», Но сегодня – и тайно и страстно Заалело полнеба с утра. Я провижу у дальнего края Разгоревшейся тучи – тебя. Ты глядишь, улыбаясь и зная, Ты придешь, трепеща и любя. |
