— Понял. Спасибо, — кивнул я и двинулся за таверну, огибая полуросликов.

Удивительно, но в бригаде Келдара не было никого выше него. Хотя сам был полтора метра. Компенсирует?

Дурка я нашёл у нашей кадки с квасом. Он аккуратно помешивал содержимое деревянной ложкой. Фунтик промчался мимо, погнавшись за белкой.

— Осторожней!

— Готово, — буркнул орк, снимая пену. Квас заиграл, с лёгким пузырьковым шипением, аромат ржи и мёда витал в воздухе, свежий и бодрящий.

Мы процедили его через ткань и разлили по кружкам.

— Можно? — спросил он, словно перед этим должна была быть речь. Даже руки у него немного подрагивали.

— Давай, — улыбнулся я, сам уже предвкушая.

Первый глоток был обжигающе-прохладным, с резкой, бодрящей хлебной кислинкой, которая тут же уступила место приятной медовой сладости. Пузырьки щекотали язык и небо. Дурк кивнул одобрительно.

— Хорошо. Как пиво, но легче. И хлеб. И сладко. — разрывался он, выпучив глаза и раздувая ноздри, — Квас. Запомнил.

Новый напиток: Квас

Рецепт добавлен в архив.

Редкость: Необычная

Качество: Хорошее

Эффект: Выносливость +5, Сопротивление токсинам +35%

Получено 100 единиц опыта.

Опыт: 1260/1500

А вот и ещё одно условие выполнено. Один напиток остался и таверна в кармане. А ещё, я буду жить, надеюсь долго.

У меня в животе заурчало. Тут же отозвался и живот Дурка.

— Надо бы позавтракать, — сказал я.

— Да, — кивнул Дурк.

— Кто-то сказал завтрак? — выглянула Мика из-за угла, я аж дёрнулся.

— Не пугай так, ты же только наверху была.

— Хм, — дёрнула она носиком, — Что будем готовить, шеф… — она точно надавила на последнее слово.

Осуждает, значит. Ну, чего удивляться. Хотя, когда живёшь в ресторане — что в этом мире, что в моём, никто уже не удивляется, когда застаёт коллег за чем-то довольно неформальным. Я всегда вспоминаю слова Эрика Риперта, шефа Ле-Бернардин: «Ресторан — это как семья, иногда дисфункциональная, но семья. Вы проводите вместе больше времени, чем с кем-либо другим. Вы делите не только рабочее пространство, но и стресс, триумф, неудачи. В таких условиях рождаются очень сильные чувства — и дружба, и любовь, и конфликты» Поэтому, я просто продолжу работать. Хоть я мог поступить иначе ночью, но я сделал то, что сделал. Этого не изменить. Теперь — за работу!

— Мы будем готовить Шакшуку, — улыбнулся я и как бы ни старалась, Мика не сумела утаить искорку интереса.

— Шакшука? — переспросила Мика, морща носик. — Звучит как заклинание Лариэль.

— Шакшука — это блюдо из моего мира, простое, но полное вкусов, — рассказывал я, подходя к столу около очага, — яйца в густом томатном соусе с перцами и специями. Идеально для большого коллектива, как наша бригада — на пятнадцать рыл хватит с лихвой. А на костре, над углями, оно выходит особенно ароматным, с дымком.

— Дурк, принеси семь-восемь килограммов спелых помидоров, два килограмма лука, полтора перца болгарского, две головки чеснока и топлёное масло. Яиц… сорока хватит, по два, гоблины мало едят. И масло топлёное не забудь, — попросил я. У орка нашлась удивительная способность весьма точно определять вес продуктов, весы были на ремонте у гнома.

Дурк отправился на кухню, благо теперь можно было пройти напрямки благодаря Лариэль. А я разводил огонь, пока Мика подготавливала рабочую зону.

— Основа — томатный соус, густой и насыщенный, с луком, перцами и специями. А сверху — яйца, которые готовятся прямо в нём. Главное — не торопиться, дать вкусам слиться. Это блюдо о балансе: кислинка помидоров, сладость перцев, тепло специй. И всё на топлёном масле — оно выдержит жар костра и добавит сливочной глубины.

Дурк кивнул, беря на себя лук — шесть крупных головок, золотистых, с шелестящей шелухой. Мика схватила болгарские перцы, ярко-красные и зелёные, хрустящие, с лёгким сладковатым ароматом. Я же занялся специями: кумин, сладкий сушёный перец, и хлопья чили — что оказались бессовестно дорогими. Соль и перец буду добавлять уже в процессе, с этим нужно играть по ходу. Ну и взялся за помидоры, с ними нужно было немного похлопотать.

«Надо будет заготовить томатной пасты, как же я её не ценил…» — думал я, делая крестообразные надрезы на каждом помидоре.

Когда дрова прогорели, я раздул угли, чтобы жар был ровным, не пламенем, а тлеющим теплом — идеально для тушения. Жаровня — большая, чугунная, тяжёлая — нагрелась быстро, распространяя металлический запах. Я растопил в ней двести граммов топлёного масла: оно зашипело, забулькало, выпуская лёгкий дымок с кремовым ароматом.

— Сначала овощи, — сказал я, показывая Мике. — Лук и перцы обжарить до мягкости. Это база — они дадут сладость и сочность. Режьте лук полукольцами, перцы — полосками. Не мельчите, пусть кусочки чувствуются.

— Зачем так много лука? — спросила Мика, морщась от слёз.

— Он размягчит соус, добавит глубины, — объяснил я, высыпая овощи в жаровню. Они зашипели, забулькали в масле, лук стал прозрачным, перцы — яркими, как драгоценные камни в золоте. Аромат поднялся — сладковатый, с лёгкой остротой, — и я помешивал деревянной ложкой, чтобы не подгорело. — Обжариваем минут десять, на среднем жаре. Видите, как они потеют? Это сок выходит, он сделает соус насыщенным.

Дурк кивнул, раздувая угли — жар шёл ровный, обволакивающий.

— Теперь чеснок.

Я измельчил его и добавил в жаровню вместе со специями. Кумин зашептал земляным, тёплым ароматом, паприка добавила дымной сладости. Жарил минуту-две: ароматы расцвели, густые, обволакивающие, двор наполнился запахом, от которого слюнки текли.

— Специи нужно разбудить на масле, — пояснил я Дурку. — Они раскрываются, отдают весь вкус. Кумин — для тепла, паприка — для цвета и сладости, чили — для огня. Но не переборщите с чили, иначе сожжёт язык.

— Помидоры бланшируем партиями, я уже примерно показывал как. Но тут лёд не нужен, достаточно холодной воды, — воду пришлось греть на кухне под ругань полуросликов, благо недолго, по тридцать секунд на партию.

Показал Мике, как снимать кожицу, та теперь отходила без всяких проблем, оставляя только мякоть. Затем порезали пополам, удалили семена и лишнюю жидкость — мякоть осталась сочной, ярко-красной, с кисло-сладким ароматом, как спелые ягоды.

— Почему снимаем кожу? — спросил Дурк, помогая.

— Ну, чтоб соус гладким был, да и толку от кожицы никакой нет, а дискомфорта уйма, — ответил я. — И семена убираем, чтобы не горчило и не водянилось. Помидоры сильно увариваются — из восьми кило выйдет густая масса.

Выложили кубики помидоров в жаровню, посолили, поперчили. Соус забурлил, пар поднялся — томатный, свежий, с дымком от углей.

— Тушим тридцать-сорок минут. Помешиваем, чтобы не пригорело, жар держим ровный, — продолжал я.

Соус густел, цвета сливались — красный от помидоров, оранжевый от перца, — аромат стал глубоким, насыщенным, как летний закат в тарелке: кисло-сладкий, с остринкой и сливочным подтоном от масла.

— Теперь пробуем, — сказал я, черпая ложкой, — Томатная кислинка, сладость перцев, тепло кумина, лёгкий огонь чили — всё в гармонии. — Видите? Только в балансе каждого вкуса рождается гармония. И сам соус не водянистый, густой. Если кисло, можно добавить соли, она вытянет сладость.

Дурк попробовал и выдал вердикт:

— Ммм. Как суп, но гуще. Жжёт приятно.

— А яйца? Когда? — спросила Мика.

— Теперь порционно, на сковороде, — ответил я, перекладывая часть соуса в свою громадную сковороду. Разогрел над углями — соус забулькал, ароматы усилились. Сделал углубления ложкой — восемь-десять на партию. Вбил яйца: белки растеклись, желтки сияли золотом, как маленькие солнца.

— Вообще, надо бы крышкой накрывать. Тогда и яйца быстрее приготовятся, и покрепче будут. Но жалко, крышки в комплекте не было, — сказал я Мике.

«А ведь крышку можно было как щит использовать, раз мне обычный нельзя.» — тут же подумал я.