Она кивнула, глаза заблестели.

— Фарш готов, тесто отдохнуло. Теперь лепка — самое веселое, — улыбнулся я.

Раскатал тесто скалкой тонко, в пласт миллиметра три, и вырезал кружки.

— Вот так, Мика, кружок берешь, в середину чайную ложку фарша — не больше, чтоб края сомкнулись, — возможно, я был первым кто ввел понятие «чайная ложка» в этом мире. — Края смачиваем водой, чтоб склеились, и лепим: складываем пополам, углы сводим, прижимаем крепко. Чтоб шов не разошелся при варке. Делай аккуратно, без воздуха внутри — иначе лопнут.

— На ушко похоже, — заметила она.

— И впрямь похоже, — появилась Лариэль утирая пот со лба. На ней была рубаха завязанная выше живот, и признаться, я засмотрелся на неё, — Готовите что-то интересное?

— Пельмэни, — кивнула Мика.

— Почти… — всё ещё смотрел я на Лариэль, но теперь я не мог оторваться от её лица. Золотистые волосы были сплетены в косу и перекинуты через плечо, ясные голубые глаза почти сливались с небом за ней, а улыбка… такая обезоруживающая… — Пельмени.

— У меня что-то на лице? — заметила она мой пристальный взгляд.

— Нет. Просто, ты такая красавица, — непроизвольно, совершенно неожиданно вырвалось у меня.

— А? — только и смогла сказать она, — Я?

— Да, — кивнул я. Уже сказал, нечего заднюю давать, — Ты.

— Это… это… — стремительно краснела она, — Мне на огород нужно! — она в миг улетела между грядок.

Следующие минут двадцать мы лепили молча. Мика копировала мои движения, сначала неуклюже, но быстро научилась. Но так и порывалась что-то спросить. Фунтик под столом хрюкал, ловя упавшие кусочки. Получилось штук пятьсот. Очаг уже горел, я поставил большой котел с водой, посолил, лаврушку бросил для аромата.

— Маркус, — услышал я голос охотника.

Повернулся, а он выходит из-за угла с тушей оленя на шее. Увидел Мику, замолк и прищурился.

— Привет, Серый, — кивнул я. Он так и не представился мне, поэтому я стал называть его по аналогии с цветом кожи. Надеюсь, это не воспримут как расизм, — Ты вроде позже должен был придти.

Он молча подошёл к столу, обошёл и остановился перед Микой. Молчал с минуту, пока мы непонимающе смотрели. Затем скинул тушу на траву перед Микой. Кивнул словно сам себе и ушёл.

— И что это было? — спросил я.

— Не знаю, — сказала Мика.

— Хрю-хрю! — поддержал разговор Фунтик из-под стола.

Тушу пришлось убирать мне. Похоже и освежевать тоже мне…

Когда вода закипела, я начал объяснять:

— Варка простая, но важная, — объяснял я, пока вода закипала. — Бросаем пельмени в кипяток порциями, чтоб не слиплись. Помешиваем осторожно, чтоб не порвать. Варятся минут пять-семь, пока не всплывут и тесто не станет прозрачным. Если мороженные — дольше. Вылавливаем шумовкой, на блюдо — и сразу масло или сметану, чтоб не остыли.

Вода забурлила, мы закинули первую партию. Запах пошел — мясной, домашний, аж слюнки текут. Мика пробовала первый пельмень, обожглась, но улыбнулась:

— Шеф, вкусно! Такой насыщенный вкус!

Я тоже попробовал. Просто закрыл глаза и растворился в этом вкусе.

Новое блюдо: Русские пельмени с говядиной и свининой

Рецепт добавлен в архив.

Редкость: Необычная

Качество: Отличное

Эффект: Сила +4 на два часа; сопротивление магии Очарования +45%.

Получено 100 единиц опыта.

Опыт: 1160/1500

Какие бы миры ни были, пельмени — они везде пельмени. И они обязаны быть в меню.

Раздали всем — гномам, гоблинам, полуросликам. Сидели на улице, ели, хвалили. А я подумал: «Хорошо, что есть такие дни. Простые, но настоящие».

После еды меня позвал Дурк. Он в последние дни носился в город за закупками получая от меня списки по мере того, как я продумывал меню. У него открылся талант к торгу. Я даже как-то поинтересовался, как ему это удаётся: он оказывается говорил: «Нет» на всё что его не устраивало, и цену всегда снижали. Даже когда он тянулся за спину за кошелем, всё ещё снижали. Я не стал говорить, что вероятно опасались его личика и режущих предметов за спиной.

— Солод, — сообщил он.

— Самое время, — теперь уже загорелся я. Ну а сколько можно откладывать.

— Готов? — спросил я.

— Да. — подтвердил орк.

Последние дни именно он вплотную занимался квасом, я ему подробно всё рассказал, а он ходил за советами. Промывал каждые семь часов, аккуратно поливал водой через марлю, чтоб не закисло. Ждал терпеливо: через два дня росточки появились, и когда они сравнялись по длине с зерном, я дал ему сигнал. Тогда вялили на ветерке в тени пару дней, а потом сушили в печи на малом жару, до пятидесяти (было не просто подобрать температуру, в магической-то печи) градусов, с приоткрытой дверцей, пока зерно не стало сухим, ломким и с хлебным ароматом, без горечи. Смололи в муку грубого помола — и вот, солод готов, лежит в мешке, ждёт своего часа.

— Ладно, Дурк, давай, — кивнул я. Мы быстро организовали всё необходимое, глиняный горшок, ошпаренный кипятком, деревянную ложку и остальные ингредиенты. — Шаг за шагом, чтоб ты понял. Мы на улице, на новом очаге — огонь разожжём ровный, без дыма.

Мы разожгли очаг: подбросили сухих дров, раздули угли, чтоб жар был средний, устойчивый. Поставили горшок на решётку — большую, чтоб не переливалось. Фунтик улёгся в сторонке, наблюдая.

— Ставим затор, — начал я, отмеряя солод в миске. — Это сердцевина дела, Дурк. Смешиваем солод с ржаной мукой, равной частью, позже точные объёмы укажу, — если честно, я слишком часто полагался на интуицию.

Дурк кивнул, взял муку и солод, высыпал в горшок. Я показал, как мешать — деревянной ложкой, медленно.

— Теперь вода, горячая, семьдесят градусов, — продолжал я, ориентируясь на ощущения и показывая пример орку. — Лей медленно, где-то литра три, помешивая, чтоб комков не было. Получится густая каша — затор. Вот так, видишь? Мешай кругами, равномерно.

Он взялся за ложку, мешал сильно, но аккуратно — сила орка, а движения точные, как у воина. Каша получилась однородной, с ароматом ржи и солода, чуть сладковатым. Я понюхал — да, то, что надо.

— Зачем так? — спросил Дурк, вытирая пот со лба — жара от очага уже шла.

— В заторе осахаривание идёт, — объяснил я. — Ферменты из солода превращают крахмал в сахар. Без этого квас не забродит как следует. Теперь укутаем в старое одеяло — полушубок, — и поставим в тёплое место на часов десять. Но поскольку день жаркий, оставим здесь, в тени, под навесом. К вечеру сладковатый запах появится — сигнал, что готово, — я не выбирал простые выражения. Дурк хоть и выглядел глупым, это было совсем не так. Не в пивоварении. А уж квас рядом всегда был.

Мы укутали кастрюлю, отнесли к стене таверны, где тепло держится, но не печёт. Фунтик подбежал, понюхал, хрюкнул одобрительно.

— Хорошо, — буркнул Дурк. — А дальше?

— Дальше ждём, — улыбнулся я. — Но вечером продолжим. Следующий шаг: сбраживание. Перельём жидкость, добавим воду, мёд, изюм, мяту — и закваску. У меня «матка» готова, кладовой ждёт.

Вечер наступил быстро — стройка затихла, гномы ушли отдыхать, а мы с Дурком вернулись к затору. Я успел ещё несколько блюд накидать, и заметил, что эльфийка словно меня избегает.

— Запах пошёл сладкий, как обещал, — осахарилось, — сказал я.

Фунтик крутился рядом, пытаясь сунуть нос в кастрюлю.

— Осторожно, не взмучивай осадок, — предупредил я, беря сито. — Переливаем верхнюю жидкость в ведро — кадку. Жмых отожмём и выкинем, а потом можно и скоту отдавать.

Дурк аккуратно переливал, я помогал — жидкость получилась мутноватой, ржаной, с пенкой. Отжали жмых через полотно — сок вытек, добавили в кадку. Долили литра три прохладной воды из колодца.

— Теперь сласти: три ложки мёда, — сказал я, доставая банку. — Или сахар, но мёд лучше, натуральный вкус даёт. Горсть изюма для брожения, сушёной мяты для аромата — свежий, летний.