«Значит, завтра пора в путь…» – старался осознать я. Мне чертовски не хотелось оставлять их, бросать таверну, – «Но я должен.»

– Спасибо тебе, ты действительно очень помог, – поблагодарил я.

Орк только кивнул и скрылся. Он наверное и не представлял, как много сделал. За три дня заготовил сухари, вяленое мясо и сушёную рыбу, сушки; собрал всё необходимое в походе: от верёвки до всех маршрутов и расписаний. И всё же, кто он такой?

А на кухне с приходом Дурка настроение изменилось, казалось, всё притихло. И мне выпала участь нарушить эту тишину:

– Для начала хорошенько промой тушки и просуши. Влага – враг хрустящей корочки, а она в этом блюде обязательна, – говорил я и видел, как на глазах Мики наворачиваются слёзы.

– Маркус… – прошептала она.

– Мика, сейчас мы готовим. Кулинария не любит печаль. Поплакать успеем, хорошо? – спросил я.

Возможно, для большинства это прозвучало бы эгоистично и высокомерно, даже бесчувственно. Но кухня была способна отринуть всё, растворить печаль в работе. И я не раз спасался этим. И знал, сейчас не следует поддаваться эмоциям.

Мика вытерла слёзы, на несколько секунд опустила глаза, а затем посмотрела на меня с решимостью.

– Поняла, – сказала она, сложила тушки в большую миску и отправилась к раковине.

А теперь меня беспокоила Лариэль. Я даже не поворачиваясь чётко ощущал её взгляд на себе, казалось, он может прожечь. Но вместо взрыва она неожиданно сказала:

– Ты обещал вернуться. И я тебе верю, – голос полнился невероятной нежностью и верой.

– Как там жабы?

– Уже не квакают, – усмехнулась она.

– Ха‑ха! – посмеялся я, и на душе сразу как‑то полегчало.

Никогда не замечал за собой склонности к сентиментам в прошлой жизни, но эти девушки стали действительно дороги мне. И как бы я ни мужался, сердце щемило накатывающей тоской. Такой тупой, пульсирующей болью, растекающейся по телу.

– Готово, – сказала Мика, ставя миску на стол, – И я не собираюсь больше плакать, – улыбнулась она, глядя на меня, – По крайней мере, пока ты не вернёшься.

– Хорошее решение, – улыбнулся я в ответ.

«Что бы с ней ни происходило, она сильная. И её сила не грубая, не вызывающая. Это женственная сила, та стойкость и терпение, к какому не способны мужчины.» – подумал я.

– Тогда займись чесноком, – сказал я.

Весь необходимый набор продуктов лежал на столе, и Мика стала рядом, едва не касаясь меня. Я же выложил первую тушку и достал топорик из скрутки. Он подходил лучше прочих, хотя можно было обойтись и обычным шеф‑ножом.

– Сначала нужно разрезать вдоль грудной клетки, создать такую «бабочку», – я сделал надрез, кожа и мясо разошлись, а затем надавил под наклоном. Послышался лёгкий хруст, и топорик разделил тушку в области грудки, – Теперь расправить, – я перевернул и надавил руками.

Воздух же наполнялся ароматом тимьяна, что Лариэль обрывала для жабы, и чеснока – Мика надавливала плоскостью ножа на чесночины, высвобождая головки от шелухи. Я же достал молоток для мяса, дождался, когда Мика закончит, и указал на последнюю тушку.

– Теперь ты, – сказал я мягко, – Разрезаем и придавливаем. Это позволит теплу проникнуть равномерно, и корочка получится хрустящей по всей поверхности, а внутри мясо будет нежным.

Мика повторила за мной. Нож вошёл уверенно, и она улыбнулась слабо, чувствуя контроль над процессом.

– А почему целая? Разве это не много для одного? – спросила она.

– Это блюдо любит цельность, как большая семья. Я попросил предлагать его компаниям, хотя средний орк и пятёрку таких сможет уплести, – это была главная причина, почему мы заготовляли сразу четыре. Вчера две улетели в раз, а больше предложить не смогли, – А «Тапака» – это не только блюдо, сколько такая сковорода со специальным прессом. Это чугунная штука с тяжёлой крышкой с винтовым механизмом, что прижимает курицу, выдавливая лишний жир и влагу. Без неё тоже можно, главное пресс сообразить, но с ним – шедевр. Хрустящая снаружи и сочная внутри. На родине это национальное блюдо, символ гостеприимства, подают на праздники, с вином и долгими тостами.

– Вся суть в маринаде и времени, – добавил я, выставляя ступку и подготавливая специи, – Будем использовать кориандр, сушёную мяту, фенугрек, майоран, базилик, укроп, красный перец и зверобой, – специи наполнили воздух острым, травяным ароматом, как дыхание кавказских гор, – И хоть эта смесь не из строгих, каждый повар готовит по‑своему, нам не хватает одного важного ингредиента – имеретинского шафрана. Это высушенные соцветия бархатцев, и именно этот ингредиент есть практически во всех рецептах этой смеси. Но его Дурк найти никак не смог, даже пажитник раздобыл.

– Но ведь и так будет вкусно, – сказала Мика, скорее всего уже хорошенько проработав ароматы в голове.

– Несомненно, – ответил я, – Начинаем с пажитника, – я высыпал твёрдые зёрна в ступку.

«А у меня выйдет? – подумал я с сомнением, – Не каждая кофемолка управилась бы, а тут руками и без жёсткой мельницы.» – но пришлось отринуть сомнения.

– Тут придётся приложить силы, – сказал я и начал двигать стальным пестиком по кругу, вкладывая силы. Но зёрна не поддавались. Тогда попытался разбить – получилось, только дальше всё равно не шло.

– Может Дурка позвать? – предложила Мика.

– Не надо, – прорычал я, вытирая пот со лба, просто жарко тут было.

«Активируй умение Свирепый повар» – послал я мысленное сообщение.

Система отозвалась:

Активация умения: Свирепый повар  

Мана: 60/70 

Я тут же ощутил силу в руках, надавил сильнее, движения стали энергичнее. Но фракция всё ещё оставалась крупной, недостаточно. 

– А если? 

«Активация умения…» – только начал я. 

Да поняла я! 

Готовка с душой. Уровень 1 

Сколько маны желаешь потратить?  

– Тридцать! – бросил я.

И мана сразу потекла непосредственно в ингредиент. Я не думал, что это сработает, но интуиция… И постепенно фракция измельчалась, словно поддаваясь моему желанию. Вскоре от зёрен остался тончайший порошок.

– Получилось, – выдохнул я, – И никакой Дурк не понадобился. А теперь остальные, пропорции я написал, только смотри.

Я добавил остальные специи, с ними то проблем уже не возникло. Было желание докинуть ещё лаврового листа, но побоялся, что баланс испортится, всё же он довольно крепкий. И через несколько минут я получил неожиданное сообщение системы:

Новая смесь специй: Хмели‑сунели  

Редкость: Необычная 

Качество: Обычное 

Эффект: Харизма +5 на два часа, шанс успешного торга +25% на три часа. 

Получен опыт: 100 

Опыт: 7920/8000.  

– О, как! – обрадовался я.

Ещё немного и новый уровень! Значит и смеси специй можно! Да это же… во я разгуляюсь. Что‑что, а в этом я разбирался.

– Что‑то не так? – спросила Мика.

– Нет‑нет, всё, наоборот, очень даже хорошо. Так вот, грузинская культура – это пиршества, где столы ломятся от еды, веселье, танцы и смех. Еда у них такая же, насыщенная и жизнерадостная. Их кухню можно назвать семейной, тёплой и уютной. Специи там – душа блюд, – рассказывал я, – Теперь втирай в мясо соль, перец, измельчённый чеснок и эту смесь. Не жалей – пусть пропитает каждое волокно, особенно чеснок.

Мы вместе мариновали: мои руки рядом с её, втирая специи в кожу и мясо – пальцы становились липкими, аромат усиливался, обволакивая кухню, с нотками землистости от пажитника и свежести от базилика и мяты.

Мика вдохнула глубоко:

– Пахнет… как лето в горах. Я в детстве часто отправлялась в небольшую деревню к кузену. И этот аромат напомнил мне те дни, – похоже, она наконец‑то расслабилась. Вот оно влияние кухни.

Я улыбнулся, продолжая втирать:

– Нужна как минимум ночь, а лучше сутки для маринования, – объяснил я, накрывая тушки тканью, переложив в таз друг на дружку, – За это время вкусы сольются, мясо станет нежнее и ароматнее. Главное не торопить, хорошая еда любит время, как вино в бочке.