Вдох, выдох, защита на себя и на Шарло. Как так не получается поставить?

— Госпожа Викторьенн, я с вами, — он тоже поднялся на ноги и дёрнул меня к стене.

И вот стоим мы у каменной стены, ощетинившись, и смотрим на удивительное.

Оказывается, я, как и Шарло мгновением раньше, приземлилась прямо в некую… замысловатую нарисованную на полу фигуру. Это что, можно такую картинку нарисовать, и будет всё равно что портал? Надо бы изучить. А то тени хорошо, но портал-то лучше.

От фигуры взгляд мой бежит дальше, и видит, прямо скажем, лабораторию. Полки с книгами, полки с какими-то склянками и предметами, видимо — артефактами, два стола — на одном книги и бумаги, на втором разные предметы, о назначении которых я могу только догадываться. И конструктор вроде перегонного куба — там в ёмкости что-то булькает, дымится и по каплям капает в подставленную посудину. И за процессом наблюдает мужчина в годах, одетый без претензии — добротно, но скромно. Хорошие сапоги, хорошее сукно, да и всё. Никаких серебряных пуговиц, кружев и вышивки. И перед ним — парень чуток постарше Викторьенн, худой, невысокий и жилистый, держит за руку мою Мари, а та уже вся серая от страха.

— И что же здесь происходит, хотела бы я знать? — интересуюсь снова.

— Так Кошак же, госпожа Викторьенн. Он был связным у тех, что сидели в поместье госпожи Терезы, тех, что промышляли в Массилии и вот ещё здешних, выходит, тоже, только я не знаю, кто это такой, вроде на допросах ни один не рассказывал о таком диве, как здесь, — говорит Шарло. — Только почему защита не ставится?

— Да опять, наверное, кто-то припрятал очередной запрещённый артефакт, видимо, жить надоело, — говорю громко и презрительно.

И это словно спускает некий крючок — потому что хозяин помещения наконец-то соизволил обратить на нас своё внимание.

— И отчего же нам надоело жить, госпожа де ла Шуэтт? Оттого, что мы немного ограничили в возможностях зарвавшихся магов?- спрашивает он скрипучим голосом.

Где-то я уже недавно слышала про зарвавшихся магов.

— Судя по вашей библиотеке, вы человек образованный. И туда же, маги у вас зарвавшиеся, значит? Вам тоже не позволили травить людей собаками? Или не позволили грабить людей на большой дороге? Или ещё как-то ограничили?

Вообще мне нужно вести себя осмотрительнее — пока мы не освободим Мари. И не слишком нарываться. Но продолжать держать их тут в тонусе.

При том, что мы ведь даже не знаем, где мы есть. Но ничего, выберемся. А сами не выберемся — Эмиль найдёт.

— Вам, магу от рождения, даже и не понять, как могут ограничить в правах и возможностях всех, кто магом не является, — поджал губы хозяин.

Я рассмеялась — ну да, мне-то не понять, никак. Шарло тоже хмыкнул.

— Вы даже и не подозреваете, что попали пальцем в небо, — замечаю с ухмылкой. — Но вы меня знаете, а я вас не знаю. Это неправильно.

— Моё имя Жан-Жак Руссо, — сообщил он.

Ой, надо же, здесь тоже есть свой Руссо? И он озабочен неравенством между людьми, но не просто между людьми, а между магами и простецами?

— Что же, господин Руссо, извольте приказать отпустить мою камеристку, она всё равно не маг, и тогда уже поговорим.

— Что-то новое — высокопоставленная магичка жертвует собой ради прислуги? — изумился этот новоявленный революционер.

— Отчего же сразу жертвует? Просто желает поговорить, а далее посмотрим, — если я что-то понимаю, мне нужно тянуть время как можно дольше, чтобы меня нашли.

Когда там освободится мой богоданный жених? И найдёт мои неотвеченные вызовы? И озадачится — куда же это я снова провалилась, да ещё и прямо из его собственного дома?

— Вам и так придётся говорить со мной. В этом помещении у вас нет никакого преимущества передо мной, это я смогу сделать с вами всё, что захочу, — сообщает мне господин Руссо.

— Значит, ваша задача решена, душенька ваша довольна, и вы можете совершенно спокойно приказать вот этому неудачнику отпустить мою камеристку, — киваю на Кошака и Мари.

Парень оглядывается на меня, я понимаю, почему он Кошак — потому что гибок и пластичен, как настоящий кошак. И он разом держит Мари и угрожает ей ножом, и ещё на меня вытаращился. Знал ли он Викторьенн, в смысле, общался ли близко? Из Массилии он сбежал сразу же, как я пришла в себя, значит — знал и чего-то опасался? Или Люшё просто так его отослал?

— Отчего же неудачнику? — интересуется Руссо.

— Оттого, что вся эта ваша затея со мной была ошибкой. Вы, конечно, пока ещё этого не поняли и уверены в обратном, но — готова поспорить, ничем хорошим для вас она не закончится. И достанется всем — и вам, и вашим подручным. И тем более достанется, чем больше на вас жертв. А что-то мне подсказывает, что немало.

— А сколько простых людей убили проклятые маги? — интересуется Руссо. — Сколько пришлось терпеть от магов тем, кто даже и ответить-то не может?

Какая интересная философия, да? Ну, держись, борец.

— Мари не маг, отчего же она сейчас должна терпеть дурное обращение? Вы заполучили двух магов, но не отпустили при том женщину, магом не являющуюся. Из чего я заключаю, что все ваши красивые словеса про магов ничего реального под собой не имеют. Вы обычный преступник, ну хорошо, образованный преступник, да и всё.

— Не смейте говорить о том, чего не понимаете — взвизгнул Руссо.

— Вот и покажите, чего стоят ваши слова о простецах и магах.

— Куда её отпускать, она ж нас заложит! — выдал Кошак.

— Молчи, дурак, — говорим мы разом с Руссо.

— Мари не сможет указать, где искать господина Руссо, если окажется дома, — замечаю.

А если они не знают, что некромант может найти любого человека, то грош цена их подготовке. Другое дело, что здесь явная антимагическая защита, но то, что наворотил один человек, может уничтожить другой, так?

— И что же, вы думаете, так легко преодолеть значительное расстояние, не будучи магом? — хмурится Руссо.

Кажется, я продавила его отпустить Мари. А Мари, если что, догадается и расскажет Эмилю обо всём, что здесь видела.

— Как вы пробрались в мой дом? Вот так же и верните Мари на место. Это, на мой взгляд, достаточная плата за то, что мы с Шарло ещё ненадолго останемся здесь.

— Ненадолго? — хмыкает Руссо. — Хорошо, настоящему человеку здесь и впрямь делать нечего.

Он берёт кусочек мела и принимается обновлять знаки на полу, и по мере того, как он добавляет чёткости линиям, они явно начинают дышать силой. Чёрт возьми, этот человек и впрямь многое знает. Его нужно использовать ради торжества науки, да? Может быть, у него здесь где-то записаны все его выкладки? Лучше ведь знать, правда? И, может быть, использовать?

Руссо завершает фигуру, и оказывается, что Кошак с Мари внутри, а все мы снаружи. Далее он раскладывает по углам многоугольника какие-то камни и металлические штуки, и магической силы в них нет, ни капли, я это чувствую, но они как-то работают. Чёртов гений, да?

И вот, повинуясь его рукам, вокруг Мари и Кошака возникает тот самый вихрь воронкой, который я уже видела, и мы с Шарло тоже ощущаем эту тягу. Шарло попробовал попасть в воронку, держа меня за руку… но не смог преодолеть границы рисунка на полу.

— Нечего, нечего, — усмехается Руссо. — И не выйдет у вас ничего. Вы же не умеете, чтобы как просто люди.

Уж мы-то не умеем, конечно. Но Руссо не скажем, правда? Переглядываюсь с Шарло, и дальше мы смотрим, как в воронке исчезают оба — и Мари, и дурной парень. И я очень надеюсь, что отряд из дома Эмиля уже поджидает их у меня дома, да и как бы не сам Эмиль, а он отлично умеет вытрясать сведения — хоть из живого, хоть из мёртвого.

Ладно, Эмиль найдётся, но чтобы он смог сюда попасть, нужно ему немного помочь, правда?

— А теперь здесь у меня только парочка излишне самоуверенных магов, и эти маги должны помочь мне в моих изысканиях, — говорит Руссо и обращается к чему-то, что лежит на столе.

— И отчего же мы должны вам помогать, подскажите? — нужно соображать, что делать, да?