— А вы сами, Эмиль — пробовали?

— Нет пока, не до того было, — его улыбка так и сияет, и всем сразу становится понятно, почему это нам не до того было.

— Хорошо, успеется ещё, — кивнул граф. — Так вот, сейчас я вижу в ауре Викторьенн несомненную и большую долю некромантии. Не меньше, чем долю всего прочего. Видимо, дело в том, что вы снова не умерли… хотя наш убийца приложил к тому немало сил.

— И что же, если ты не умер, то станешь некромантом? — недоверчиво нахмурился Саваж. — Тогда знаете, сколько бы уже было таких некромантов!

— Если не умер… сколько раз, Викторьенн?

— Э-э-э… — я задумалась. — Пять? Из них два — неудачные покушения, а вот три… — это считая Викторьенн, конечно же.

Но раз я тут сижу в теле Викторьенн и обладаю её воспоминаниями — то Викторьенн считаем тоже.

— Вы вправду как кошка, — расхохотался Саваж. — Девять жизней, так?

— В душе не ведаю, — качаю головой. — Но думаю, что если бы я уже оттуда не вернулась разок, то и сейчас меня бы не спасли.

— Так, как спасли — нет, не вышло бы, — подтверждает граф. — Обычный человек никак бы не отреагировал на некромантский амулет, потому что в нём нет соответствующей силы. Но Гвискар догадался надеть его на вас, вы перестали терять силу… ту самую, смертную, которую восприняли, но пока не могли удержать. Амулет помог. А потом тело ваше приспособилось, и теперь мы имеем чудо из чудес: некроманта, который ещё и универсал. Так как старые возможности ваше тело тоже не утратило.

Дальше от меня хотели, чтобы я зажигала разные осветительные шары, и знаете, у меня выходило. И золотистые, и серебристые, и смешанные тоже. Сочетать в одном магическом действии разную силу я уже в целом умела, просто теперь доля смертной силы возросла, и все эти великие маги хором говорили мне, что необходимо откалибровать. Я не возражала — понятно, что надо. Главное — найти на всё время в этом нашем хаосе.

— И что же, тенями тоже можете ходить? — интересуется Саваж.

А я подвисаю. Потому что раньше определённо не умела. Не боялась этого измерения, как те, кому не выпало умирать, но и ориентироваться там не могла. Только с проводником. А как же теперь?

Эмиль поднялся.

— Сможете добраться до меня? — и исчез.

Я сначала не поняла, а потом… а потом увидела. То место, где он есть сейчас, и что до него — в самом деле один шаг. И — я сделала этот шаг.

Наверное, если я что-то сделаю не так, он спасёт?

Прислушалась… меня окружало нечто. И некто. Их тут обитало много, и они… пели. Пели стройным хором, напоминающим вообще какое-то отменно выстроенное многоголосие, мне прямо захотелось присоединиться… если бы я знала мелодию. Но… я ведь знаю её, доходит до меня. И я могу петь с ними. Вот сейчас…

— Не нужно, Виктория, — меня берут за руку и выводят в реальный мир.

Эмиль смотрит с беспокойством.

— Я… я в порядке, — выдыхаю, — это было грандиозно.

— Это вправду грандиозно, и я рад, что ты оценила, — он обнимает меня и выдыхает. — Я опасался, что не выйдет, и был готов спасать тебя… но вышло. Не увлекайся. Теневая изнанка не вполне соответствует нашему явному миру, но — ты способна пользоваться тропами той стороны, и ты освоишься. Ты увидишь, ты поймёшь. И… это великолепно. Великолепная Виктория. Моя.

Я была совершенно согласна, и с тем пунктом, что он — мой, тоже. Мы целовались, забыв обо всём и обо всех, когда дверь из кабинета отворилась и нас отвлекли.

— Хоть бы сказали, что с госпожой Викторьенн всё хорошо, — усмехнулся Саваж. — А они, понимаешь ли, тут целуются, как будто украли четверть часа у законных супругов, так нет же, оба свободны.

— Я давно уже предложил Викорьенн супружество, — спокойно взглянул на него Эмиль.

— А я согласна, — улыбнулась я Эмилю, и только ему, и поймала ответный взгляд. — Но врагов всё равно придётся поймать, и я знаю, где прячутся некоторые из них.

Мы возвращаемся в кабинет, рассаживаемся, и мужчины внимательно смотрят на меня.

— О ком вы знаете, госпожа Викторьенн? — интересуется Саваж.

— После убийства Гаспара пропал кучер, который вёз его, лакей, который ехал на запятках кареты, и секретарь Жермен, — начала было я, но Саваж перебил.

— Ваш Люшё признался, что кучера убили, расчленили и закопали где-то там. Наверное, можно поискать методами некромантов. Не удивлюсь, если лакей и секретарь разделили его участь.

— Лакей — может быть, но Жермен — нет, — качаю головой.

— Что вы знаете? — хмурится Саваж. — И… почему молчали?

Почему-почему, всё тебе объясни.

— Я не помнила. А теперь вспомнила, — и смотрю на него, будто это самое обычное дело. — Знаете, господин герцог, меня столько раз спрашивали-допрашивали, и я не могла ничего ответить, что мне самой неловко. А после всех сегодняшних событий я поняла… что помню.

Кажется, я расскажу Эмилю всё, как есть. И о нашем разговоре с Викторьенн, и о том, как я потом вспоминала. Но — только ему. Ладно, может быть, господину графу, если спросит, он может спросить. Но — не более.

— Значит, очередная попытка умереть вернула вам память, — качает головой тем временем граф. — Значит, и так бывает.

— Бывает, — вступает господин Валеран. — Нередко после удара по голове человек теряет часть воспоминаний, но после сильного потрясения может вспомнить.

Может, не вопрос. Только вот господин граф и Эмиль знают, что мне нечего вспоминать. Ладно, разберёмся.

— Итак, секретарь Жермен, — вмешивается Эмиль. — Что мы о нём знаем?

— Подлец и сволочь, — не задумываясь, сообщила я.

— Эк вы его не любите, — усмехнулся Саваж.

— Поверьте, есть, за что, — поджимаю губы. — И он прячется в Вишнёвом холме. Я видела его там — перед тем, как вернуться домой, когда ездила посмотреть, как там дела, и стребовать с семейства де Тье их долг моему покойному отцу. Он сразу же сбежал и спрятался, а я тогда ещё не помнила, кто это такой. Поэтому увидела и испугалась… и не сообразила, почему испугалась. Я думаю, он и пропал не просто так, и прячется именно там тоже не просто так.

— Так, — Эмиль внимательно смотрит на меня, — если ты вспомнила, то о нападении ты тоже теперь что-то помнишь?

— Помню, — киваю. — Но я не видела, кто стрелял. Это мог быть любой снаружи. И Люшё, и те, кого он после убил.

— А Жермен?

— Он был в экипаже с нами, они с Гаспаром обсуждали здешние дела. Что нужно съездить на виноградники и на рудник. А потом карета остановилась, и я не сразу поняла, что это выстрелы. И отчего Гаспар сначала поник, а после завалился на пол. Жермен выскочил наружу, а с другой стороны продолжили стрелять. Я снова не поняла, почему заболело плечо, а потом Жермен вернулся, увидел, что я осталась жива, и толкнул меня. Я ударилась головой… и всё. Теперь точно всё.

Я не смотрела на них, и не видела, что у них на лицах. Я отчётливо не договаривала, и не представляла, будут спрашивать — или же нет.

— Магическую почту в таверне прикрыли же? — спросил Саваж.

— Да, сразу же, как камердинер де ла Шуэтта рассказал о ней. Там должен разобраться Ренель.

— Значит, есть шанс, что не сообщили этому Жермену ни о чём. Но я полагаю, нужно спешить, чтобы захватить его врасплох.

Я подняла голову, увидела, как Эмиль кивнул.

— Викторьенн, с кем вы были в Вишнёвом холме?

— С Анатолем де Риньи, его отправлял господин маркиз, и с Шарло, — одна много бы я там навоевала, уж конечно.

— Значит, я сейчас переговорю с господином маркизом, — кивнул Эмиль.

Что? Мы отправляемся в Вишнёвый холм ловить Жермена прямо сейчас?

И правильно, отправляемся.

Тем временем и Саваж, и Эмиль связываются с кем-то, или даже с несколькими абонентами последовательно, и оба уже на ногах, Эмиль даже вышел в коридор. Я тоже вскакиваю.

— Викторьенн, даже и не думайте, — качает головой Саваж.

— Мне нужно посмотреть на него, — и плюнуть в глаза, да. — И, может быть, спросить его о некоторых вещах, о которых вы не знаете. Обещаю сразу его не убивать.