— Господин Фабиан. Я ж не могу изъять из дела такую сумму и не сказать человеку, который является моим первым заместителем и безусловно доверенным лицом? Мы вместе с ним утром покрутили эту ситуацию, я взяла деньги и отправилась к Орвилям.

— Кто ещё знал? Может быть, ты кого-нибудь видела, когда уходила? Кто помогал сесть в карету? Кто провожал на крыльце?

— Да кто обычно, но я ж им не отчитываюсь, куда еду. Кучер знал, да, — я в самом деле не понимала.

— Может быть, пока ты шла от управляющего до кареты? Кто-нибудь спросил, когда ты вернёшься? И ты честно сказала, что как только закончишь дела с Орвилями, так сразу.

Тьфу ты. Я вспомнила. И посмотрела на Эмиля так, что…

— Я дура, да?

— Пока не уверен, — улыбнулся он. — Но вижу, ты что-то сообразила.

— Да. Терезу я видела. Ещё удивилась, чего это она на ногах так рано. Она спросила, куда я собралась, а я ответила — решать её дела. То есть проблему, которую она мне создала, и забирать её расписки.

— Кстати, где они? — тут же интересуется Эмиль.

— У меня, вместе с теми деньгами, что старший Орвиль оставил мне, потому что это долг Люсьена. Который тоже был сделан через Терезу. И я теперь не знаю, имел ли бедняга Люсьен хоть какое-то отношение к этим деньгам, или же нет.

— И о возможном замужестве ты Терезе не сказала?

— Ни слова. Я не рассказывала, что говорила со старшим Орвилем о ней. Она знала только о деньгах.

— Она знала, что ты едешь куда-то одна, только лишь с кучером. Думаю, вот тебе и ответ.

Я тоже осознала этот ответ, и он мне очень не нравился.

— И что делать-то теперь?

— У меня есть идея, — Эмиль улыбается.

— Говори.

— Я предлагаю тебе затаиться на некоторое время. Ненадолго, на несколько дней. Здесь у меня, или даже в замке. Для Орвилей ты уехала — и всё. Для твоих домашних ты не вернулась после визита к Орвилям. Твои похитители рассчитывали на что-то такое, явно же они либо подкупили кучера, либо подменили, если не смогли подкупить. Пусть для твоих домашних всё идёт так, как бы пошло в случае их успеха. И мы сможем пронаблюдать, кто и что станет делать. Я тоже приду к тебе и буду со страшной силой требовать, чтобы все признались — где ты. И буду искать тебя со всей силой и страстью, и это прекрасная возможность допросить всех твоих домашних. Начиная с той же Терезы.

— Я сама хочу с ней поговорить!

И посмотреть ей в глаза. И спросить, что это было. И не жмёт ли ей где-нибудь.

— Обещаю — у тебя обязательно будет такая возможность. Я вовсе не собираюсь убивать её. Пускай расскажет всё, как есть, и убирается восвояси из твоей жизни.

— Вообще я уже почти всё для этого сделала, — вздыхаю. — Потому что после свадьбы с Люсьеном д’Орвилем я собиралась выставить молодожёнов в Вишнёвый холм, и дальше пускай как знают. Кажется, старший господин Орвиль подумал, что я продолжу обеспечивать их, но нет. У них есть имущество и некоторые деньги, пускай крутятся.

— А что будет с этой договорённостью, если ты пропала, и никто, кроме Орвилей, о ней не знает? Может ли старший Орвиль таким образом отказаться от неё, вроде как — не было и нет?

— Кто ж его знает! Но если я пропала, то кто выполнит договорённости с моей стороны? Я никому не успела о них рассказать.

— Хорошо. Я предлагаю сделать вот что…

Эмиль начал говорить, но завершить ему не дали — воздух сгустился и затрещал характерным образом и из теневой стороны мира к нам вывалились, иначе не скажешь, Раймон и Луиз. Каждый из них держал щупальцем по человеку. Эмиль тут же поднялся им навстречу.

— Господин виконт, — поклонился Раймон, — госпожа де ла Шуэтт. — Вот, эти двое пришли в то здание и к карете, только они не знали, что карета пуста, и очень удивились. Сначала они обошли пустое помещение, потом поискали внутри кареты и под ней, а потом собрались идти куда-то с отчётом, но мы не позволили.

— Да, папа, эти люди хотели причинить госпоже де ла Шуэтт очевидное зло, они говорили о том, что если она не насиделась одна и не готова их слушаться, то они сначала побьют её, а потом уже доставят туда, куда собирались, — сообщила Луиз, и хорошенько дёрнула своё щупальце — пленник был связан за плечи и не мог пошевелить руками.

От дополнительного рывка тот захрипел.

— Благодарю вас, вы молодцы, — кивнул Эмиль. — Но всё равно вам нужно было позвать меня. А вдруг ещё кто-то явится, пока мы тут беседуем с вами?

— Папа, ты думаешь, я совсем дура? Или считаешь дураком Раймона? — поинтересовалась девица де Гвискар. — Там остались Луи и Алоизий, мы позвали их, прежде чем пойти к тебе!

— А если бы я был не дома, а где-то ещё? Туда бы и потащили?

— Ну я ж проверила сначала, — пожала Луиз плечами. — Всё, как ты учил.

Видимо, я с таким изумлением на всё это смотрела, что Эмиль рассмеялся.

— Эмиль, твои дети прекрасны. Все. И те, что совсем твои дети, и те, кого ты только воспитываешь, — сказала я от чистого сердца.

— Я рад, — улыбнулся он мне, только мне.

— А этих куда? В подвал? Или ты их сразу же допросишь? — поинтересовалась Луиз.

— В подвал, — кивнул Эмиль. — Допросить успеем. Всё расскажут, как миленькие, — он внимательно оглядел обоих пленников.

Те моргали глазами, но более, кажется, ни что были не способны. И выглядят насмерть перепуганными — ну так понятно, это мне некромантские штучки не страшны, а обычным людям очень даже. Но живы — и хорошо.

Дальше я пронаблюдала, как пленников водворяют в подвал — Эмиль взял меня за руку и мы сходили тенями, туда и обратно. А я восхитилась — ничего себе у Луиз подготовка! Поймать взрослого мужика и приволочь его, пусть даже и магическим путём, и это в двенадцать-то лет!

— Раймон, Луиз, послушайте меня внимательно, — сказал обоим Эмиль, когда мы снова оказались в гостиной. — Вы не скажете никому ни слова о том, что видели здесь госпожу де ла Шуэтт.

— Хорошо, — медленно ответила Луиз, Раймон же только молча кивнул. — А Луи можно? Или тоже нельзя?

— Так, я понял, — улыбнулся Эмиль. — Решим всё… чуть позже. Пока ступайте к себе. Луи и Алоизия я сейчас тоже заберу. Вообще у нас есть де Ренель и де Пьерси, у них есть люди, в том числе — маги, пускай занимаются делом. Но сначала я должен побывать в доме на Морской улице.

Молодёжь отправилась к себе, а я спросила Эмиля:

— Ты уже всё решил, да?

— Мы в любой момент сможем решить иначе. А пока — как ты скажешь. Я могу навестить твой дом и послушать, что там говорят.

— Хорошо, — согласилась я.

— Я думаю, вернусь быстро.

Он исчез, мне госпожа Марта принесла свежего арро и сыра с хлебом, и сказала, что ужин уже вот-вот будет готов. И Эмиль вернулся — я даже не доела.

— Что ж, у тебя дома переполох. Не так давно принесли твоего кучера — его подобрали в районе складов с пробитой головой, привели в сознание, он сказал, где живёт, и его доставили туда. Твой целитель уже за работой, а дом стоит вверх тормашками. В разгар криков и суеты явились Орвили, оба, но я попросил обоих отправиться обратно и обещал держать в курсе дела. И совершенно официально послал за Ренелем и Пьерси, вызвал обоих магической связью и даже помог добраться до места тенями. Кучер, кстати, сказал, что на него напали по дороге — свесились с крыши экипажа, сорвали шляпу и ударили по голове, а дальше он уже и не знает. И нападающих тоже не знает. А я вот знаю точно — в твоём доме тебе небезопасно. И будет небезопасно, пока мы не узнаем точно, кто из твоих домашних враг.

— Хорошо, убедил, — говорю. — Давай поступим, как ты советуешь.

Я провела у Эмиля неделю.

Более того, чтобы не чувствовать себя погорелицей и сиротой, я ночью с его помощью наведалась тенями в свою гардеробную и добыла из сундука немного одежды. В конце концов, платье я могу носить то же самое, и ботинки могу, а вот сорочек недоставало.

Эмиль сообщал мне новости каждый день, и пару раз мы вместе с ним наблюдали из теней за Терезой. Но Тереза не выглядела чрезмерно озабоченной, кроме, разве что, разговора с господином Фабианом — она пришла к нему просить денег, а он ей, понятное дело, отказал. Вежливо сообщил — мол, вот станет хоть что-нибудь известно о госпоже Викторьенн, там и поглядим. Чай, не иголка в стоге сена, не могла совсем потеряться, где-то она непременно есть.