Поворачиваясь, она садится мне на колени, согнув колени по обе стороны от меня, со смесью паники и замешательства на лице. — Но… но я услышала тебя. После семейного ужина, разговаривая с Инди. Ты сказал, что подписываешь контракт.

Я пытаюсь вспомнить, что она имела в виду, пока не приходит щелчок. — Да. Я имел в виду подписание контракта с "Чикаго".

— Ты сказал, я цитирую — Как она должна прийти в гости? — и я не знаю, как я собираюсь ей сказать.

Я не могу удержаться от смеха. — Такая любопытная, детка.

— Рио. Ты говорил о том, что я навестила тебя в Бостоне.

— Нет, Хэл. Я говорил о своей маме. Я не знал, как я собирался сказать ей, — объясняю я. — Она уже много лет планировала, что я вернусь сюда. И я не знал, как это сработает, если она приедет в Чикаго, потому что ей не разрешили бы остаться с нами, если бы у нее по-прежнему были проблемы с нашими отношениями.

Я наблюдаю, как приходит осознание.

— Ты серьезно?

Я попросил руководство команды не делать объявления до следующей недели. Я планировал рассказать тебе вот так. Слушая о наших совместных важных моментах. В твой день рождения. На крыше. Только я не знал, что все сложится так идеально, что мы снова окажемся на этой крыше.

Она кладет руки по обе стороны от моего лица, привлекая мое внимание, как будто оно уже не было приковано к ней.

— Рио, играть за "Бостон" — мечта твоего детства.

Я качаю головой. — Ты моя детская мечта.

Ее губы приоткрываются без слов.

— Некоторые мечты изменились, но другие остались прежними. — Я заправляю ей волосы за ухо. — Я люблю город, в котором мы живем. Я люблю свою команду. Я люблю своих друзей. И я люблю тебя. Мы потеряли шесть лет, Хэлли, и я не пропущу ни одного твоего дня снова.

Она озабоченно хмурит брови. — Если это из-за того, что я остаюсь в Чикаго, я не обязана. Я могу поехать с тобой. Я не хочу, чтобы ты отказывался от шанса играть за команду своего родного города ради меня.

— Играя за "Чикаго", я чувствую себя так, словно играю за свой родной город, потому что теперь это мой дом. Ты мой дом. Быть любимой тобой до конца моей жизни — единственная моя мечта, которая никогда не изменял. У меня нет никаких сомнений в том, что я уже нахожусь именно там, где хочу быть.

Она позволяет идее осесть, прежде чем лучезарная улыбка медленно появляется на ее губах. — Ты остаешься.

— Я остаюсь, детка. Но я должен сказать, что если мы когда-нибудь решим переехать, нам нужно выбрать место потеплее, если мы собираемся продолжать сидеть на крыше в гребаном марте. Сейчас холодно, и я знаю, что крыша нашего дома в Чикаго такая же холодная.

Она смеется, запрокинув голову, пока мои слова не доходят до нее, и ее глаза осторожно возвращаются к моим. — Наш дом?

— Наш дом. — Скользя ладонями вверх по ее бедрам, я крепче прижимаю ее к себе. — Я думал, ты поняла это, когда пришла в первый раз. Хэлли, ирония того, что я нанял тебя для проектирования дома, заключается в том, что ты тот человек, для которого я его купил.

Эти глаза снова начинают блестеть, и она качает головой. — Сначала я подумала, что это невозможно. Я обратила внимание на белые стены и четыре спальни. Близость к городу, в то же время находясь по соседству, но я думала, ты ни за что не вспомнил бы об этом.

— Я помню о нас все.

— Когда я узнала, что у тебя все еще есть микстейпы, и увидела татуировку, я подумала, что, возможно, так и будет.

— Дом всегда принадлежал тебе, Хэлли. Наш. Он просто ждал, когда ты придешь и сделаешь его своим домом.

Она смеется тихим недоверчивым смехом, но все равно она эмоциональна. Это мило, красиво и ранимо. Намного более уязвимой, чем она была, когда мы впервые встретились несколько месяцев назад. Это моя мягкая девочка, в которую я и влюбился.

Наблюдать, как она позволяет себе чувствовать то, что ей нужно, кажется намного большим, чем просто пролить несколько слезинок.

Хэлли наклоняется и целует меня, шепча в губы — Как мне повезло, что ты любишь меня вот уже пятнадцать лет?

— Что ты скажешь, если мы начнем работать над тем, чтобы довести это число до такого уровня, что начнем сбиваться со счета?

Она улыбается мне в губы. — Я думаю, мы сможем это сделать.

— С днем рождения, детка.

— Спасибо, что пока сделали его моим любимым.

Два месяца спустя

Рио

— Привет, ребята. Заходите. — Открыв входную дверь, я впускаю группу своих товарищей по команде в свой дом, чтобы присоединиться к вечеринке. — Еда на кухне, а напитки в кулерах на заднем дворе. Угощайтесь.

Пока я приветствую каждого из них, они оглядывают помещение. Кроме Зандерса, никто из моих товарищей по команде не был здесь с тех пор, как начались ремонтные работы, и этот новый дом стал неузнаваем по сравнению с домом хоккейного братства, к которому они привыкли.

Каждый раз, когда кто-то новый переступает порог, я получаю удовольствие, наблюдая за их реакцией на работу моей девушки. Хэлли превратила пустые белые стены в самый красивый дом, который я когда-либо видел. Здесь тепло, уютно и комфортно. Теперь это семейный дом, каким он всегда должен был быть.

Прежде чем выйти из подъезда, я беру с крыльца кашпо, чтобы использовать его в качестве дверного упора, потому что сегодня я открывал дверь слишком много раз. И эта вечеринка по случаю новоселья в любом случае больше похожа на вечеринку с открытыми дверями, где рады всем.

Дом битком набит, а на заднем дворе полно наших друзей, моих товарищей по команде и нескольких соседей. Ремонт был завершен около двух недель назад, но с учетом нашего расписания плей-офф, расписания плей-офф Райана и того, что у братьев Роудс в разгаре бейсбольный сезон, независимо от того, играют они или тренируют, потребовалось некоторое время, чтобы назначить дату, которая устроила бы всех.

Но дом… черт, дом потрясающий.

Ремонт должны были закончить несколькими неделями раньше, но как только мы вернулись домой из Бостона, у нас с Хэлли состоялось несколько честных разговоров о будущем, которое мы видели в этом доме. Больше не было попыток окольными путями убедиться, что Хэлли проектирует дом своей мечты. Это были откровенные разговоры о детях, которые, как мы надеемся, когда-нибудь появятся, о том, что лучше всего сработает для нас, когда наши семьи захотят навестить нас, и о том, каким мы, как супружеская пара, хотели бы видеть наш дом.

В любом случае, после ремонта дом уже переходил на семейную территорию, но нам потребовалось еще несколько недель, чтобы убедиться, что он подходит для нашей будущей семьи.

По пути на задний двор я нахожу Хэлли на кухне с женами и подружками нескольких других игроков, она показывает им все, что она в него вложила.

Прислонившись плечом к стене, я наблюдаю за ней.

На лице у нее потрясающая улыбка, когда она проводит для них экскурсию по выбранным ею шкафам, новым приборам, фурнитуре и скобяным изделиям. Когда они спрашивают, она рассказывает им все о столешницах и задней панели. Об освещении и полах. Она даже показывает им кофейный уголок, но полностью отдает должное мне за это.

Она чертовски сияет, и мне это нравится. Мне нравится, что она гордится собой, и мне нравится, что этот дом — именно такой, каким она хотела его видеть.

Мне также нравится, что это ее.

Она замечает, что я наблюдаю за ней краем глаза, и ее веснушчатые щеки приобретают нежно-розовый оттенок. Ускользнув от группы, она находит дорогу ко мне.

— Я показываю твою кухню.

Я обнимаю ее за талию, притягивая к себе. — Ты имеешь в виду нашу кухню.

Хэлли наконец-то переехала ко мне после завершения строительства, и каждый день просыпаться рядом с ней было как во сне.

Это сон, я полагаю. То, о чем мы мечтали много лет назад, наконец-то осуществилось.