Я делаю то же движение в сторону своего дома. — Тебе тоже.

— Да, ты не удивишься, узнав, что не многое изменилось в этом. Мне повезет, если я смогу поспать несколько часов в сутки.

Как инстинкт, крутиться на кончике моего языка предложение прежде, чем я понимаю, что мы уже не дети. Мы не можем проникнуть друг к другу в комнату, спать и делать вид, что это ничего не значит.

Так что вместо этого, я улыбаюсь ему слабой, усталой улыбкой и направляюсь к свой двери. Как только я достигаю ее и, прежде чем я войду внутрь, я оглядываюсь через плечо на него. — Спокойной ночи, друг.

Он кривится. — Да. Мне не нравиться так.

Я хмыкаю, открывая входную дверь. — Спокойной ночи, Рио.

Он остается там, где и был, руки в карманах, смотрит на меня входящую внутрь.

— Доброй ночи, Хал.

Рен оставила в коридоре свет на для меня, также как и на крыльце. Когда я закрываю дверь позади себя, но прежде, чем я выключаю свет, я смотрю на него в последний раз в глазок.

Рио по-прежнему стоит там, засунув руки в карманы, он смотрит на мою дверь, так будто он видит меня сквозь нее.

Но он не может, он просто смотрел, не опасаясь последствий, если его поймают.

Я понимаю, что технически он тот же человек, которого я всегда знала, но столько в нем изменилось. Я думала, что он был самым красивым парнем, которого я когда-либо встречала, когда он был младше, были прыщи, он носил брекеты, и не имел ни одной спортивное кости в теле. Но сейчас? Боже мой. Если бы я позволила себе взглянуть на него еще раз и не была бы измученной за последние шесть лет, то я бы попала в беду.

После того, как я последний раз смотрю, я выключаю свет на крыльце, и только потом Рио, наконец, возвращается домой.

Хэлли

Я держу руку, чтобы постучать по входной двери дома Рио, но вместо этого решаю опустить ее.

Теоретически, я знала, что это может быть странным, работать на его дом, но я не даю себе возможность по-настоящему утонуть в этом, просто неудобно как такое может быть. Я не придала этому разговору особого значения, пока тревога не заставила меня большую часть ночи не спать, ворочаясь в постели.

Мы видели друг друга пару раз во дворе на этой неделе. Он косил свою лужайку, когда я уходила на работу, а затем проверял свою почту, в тот момент, когда я вернулась домой после смены в баре. Я не хотела спрашивать, почему он проверял почту в два часа ночи, поэтому я списала это его на плохой сон.

Больше мы не обменялись ни словом. Только небольшие подтверждения того, что другой существует — небрежный взмах рукой или кончиком подбородка.

Потому что мы друзья.

Я могла бы рассмеяться при этой мысли.

Мы не друзья. Мы просто пытаемся не убить друг друга. И лично я пытаюсь не сорвать с него одежду.

Часы на моем телефоне показывают три часа дня, поэтому я снова поднимаю руку, чтобы постучать, но прежде чем успеваю, входная дверь распахивается.

Рио стоит там, шапка натянута ему на уши, джоггеры заканчиваются у лодыжек, прямо над босыми ступнями. Но не это заставляет меня открыть рот, а полностью расстегнутая фланелевая рубашка с манжетами на локтях, которую он носит без другой рубашки под ней.

Как горячий лесоруб.

На его груди достаточно темных волос, чтобы напомнить мне, что мы действительно были молоды, когда виделись в последний раз, и когда мой взгляд опускается к его животу, я ловлю себя на том, что задаюсь вопросом, что случилось со всей нездоровой пищей, которую мы употребляли в детстве. Уходя дальше на юг, эти темные волосы начинаются снова, прямо под его пупком, создавая визуальный путь к той его части, о которой я слишком часто думала на протяжении многих лет.

— Хэлли.

Мое внимание привлекается, чтобы встретиться с его. — Что?

— Я спросил, собираешься ли ты опустить руку.

Да. Я стою здесь как идиотка, все еще держа руку поднятой, готовая постучать в дверь, и таращусь на парня так, словно никогда раньше не видела мужчину без рубашки. Как будто я никогда раньше не видела его без рубашки.

Он твой клиент.

Я быстро хватаюсь рукой за книги, которые крепко прижимала к груди.

— Это было жутко, — говорю я, поворачиваясь к нему спиной. — Я как раз собиралась постучать в дверь.

Он показывает на экран от дверного звонка, скрещивая руки на груди и прислоняясь плечом к дверному косяку. — Не так жутко, как мне было смотреть, как ты стоишь и пялишься на мою дверь в течение нескольких минут. Решил выйти проверить, придешь ли ты на нашу встречу.

— Ну… — Я запинаюсь. — Ты уверен, что ты готов к этой встрече? Ты не хочешь, я не знаю, надеть рубашку?

Его игривая ухмылка исчезает слишком быстро. — Ничего такого, чего бы ты раньше не видела, Харт.

— Пожалуйста, перестань болтать.

— Это ты смотрела.

Я выпрямляю спину. — Теперь мы можем приступить к работе, друг?

Понимающая улыбка становится шире. — Конечно. Заходи, друг.

Когда он открывает дверь, пропуская меня мимо себя, его фланелевая рубашка распахивается, позволяя мне разглядеть черную краску, раскрашивающею его части левой стороны его груди и ребер.

Так вот, есть кое-что, чего я раньше не видела.

— Обеденный стол прямо передо мной, — говорит он, придерживая для меня дверь. — Можешь положить свои вещи там.

Мои глаза прикованы к его новым татуировкам, я пытаюсь увидеть их побольше, когда прохожу мимо него, но также пытаюсь быть незаметной. Я явно не уверена, потому что, как только я кладу свои вещи на стол и поворачиваюсь обратно к выходу, Рио застегивает рубашку.

Он заканчивает с последней пуговицей, когда встречает меня за столом. — Могу я предложить тебе что-нибудь выпить, прежде чем мы начнем? У меня есть вода, чай, кофе…

— У тебя здесь есть кофе? — спрашиваю я.

— Да. — Он указывает на часть своей столешнице, которая занята несколькими машинами. — У меня есть кофемашина и обычный фильтр-кофе, так что все, что захочешь.

— Но ты же не пьешь кофе.

На его губах появляется мягкая улыбка, как будто ему нравится, что я это вспомнила.

— Это не для меня. Это на случай, если у меня будут гости.

— О.

— О нет, — быстро поправляет он. — Не те гости.

— Тебе не нужно ничего объяснять. — Я занята тем, что раскладываю книги по дизайну, которые принесла, открываю их и раскладываю по его столу. — В любом случае, это не мое дело.

Но от этого образа у меня во рту появляется неприятный привкус. Не то чтобы я была наивной, думая, что все эти годы у него не было ни с кем другим, но, будучи его первой, я не хочу ничего знать о женщинах, которые последовали за мной.

— Мои товарищи по команде, Хэлли. Они проводят здесь много времени, так что это для них. А моя лучшая подруга пристрастилась к кофе со льдом. Несколько лет назад она останавливалась здесь на пару дней, и ее нынешний муж, так наговорил мне дерьма за то, что я неправильно приготовил ей кофе, что мне пришлось усовершенствовать это. Это все, что я имел в виду, говоря о гостях. — Он указывает на одну из книг на столе, ту, что заполнена четкой палитрой белых и серых тонов. — И убери эту. Я чертовски ненавижу это.

Я хихикаю, потому что Рио, как и раньше, знает, как смягчить любой дискомфорт.

Я закрываю книгу и кладу ее на стул, чтобы ее не было видно. — Ты можешь приготовить латте?

— Ты все еще любишь с ванилью?

— Пожалуйста.

Рио подходит к маленькому кофейному бару, который он создал в дальнем углу столешницы, отмеряет зерна эспрессо и наливает порцию. Он достает из холодильника упаковку миндального молока, но я вижу, что у него там есть и овсяное, и обычное коровье.

Постороннему человеку это могло бы показаться странным что у него есть кофейня, когда он не пьет кофеин, или молоко в холодильнике, когда у него непереносимость лактозы. Но дело в том, что Рио всегда был добр к своим друзьям, у него всегда была врожденная манера любить тех, кто важен для него, и заботиться о них. Одна из его лучших черт — делать так, чтобы окружающим было комфортно и их принимали радушно, поэтому я считаю, что полностью укомплектованная кофейня для друзей, которые пришли в гости, имеет смысл.