— Хэлли. — Мое имя едва слышно слетает с ее губ. — Что ты здесь делаешь?

Мои глаза расширяются. — Что ты здесь делаешь?

Потому что, черт возьми, что происходит?

Мое внимание переключается на открытую дверь спальни, но она встает перед ней, загораживая мне обзор.

— Это не то, на что похоже.

— На что это похоже? Мое сердце бешено колотится. Я слышу, как пульс отдается в ушах. — Что ты здесь делаешь?

— Миа… нужна… — Она показывает большим пальцем через плечо в сторону комнаты.

— Миа хотела, чтобы я ей что-нибудь принесла.

Мой взгляд опускается на ее руки. В руках у нее ничего нет, кроме туфель.

— Мама? — Мой голос срывается, в нем слышится паническая мольба. — Пожалуйста, скажи мне, что ты здесь делаешь.

— Стеф, — раздается голос мистера ДеЛуки из глубины комнаты. — Ты хотела…

Его фраза обрывается, когда он заходит за спину моей мамы и замечает меня в конце коридора, стоящую перед спальней его сына.

И точно так же все, на что я надеялась, ложно предположив, подтверждается.

Его рубашка расстегнута. Ремень все еще расстегнут.

— Хэлли, — выдыхает он, невероятно широко раскрыв глаза.

Я не могу говорить. Я не могу пошевелиться. Этого не может быть на самом деле.

— Возвращайся в дом. — Мама кладет руку ему на грудь, призывая вернуться. — Я разберусь с этим.

— Стеф. — В его тоне слышится отчаяние. Он смотрит прямо в глаза.

— Она ничего не скажет.

Голос моей мамы звучит так уверенно, когда она закрывает дверь, оставляя в коридоре только ее и меня. Если бы я могла выбраться из этого дома, не проходя мимо нее, я бы так и сделала. Я бы сбежала.

Мама снова обращает свое внимание на меня. — Хэл…

— Как ты могла?! — Я практически кричу.

Она закрывает глаза. — Хэлли, позволь мне объяснить.

— Позволить тебе объяснить? — Я сардонически смеюсь. — Позволить тебе объяснить что? Какое объяснение ты можешь придумать тому, что спишь с отцом моего парня? О чем, черт возьми, ты только думаешь?

— Я знаю, — спокойно говорит она. — Я знаю.

— Как долго?

— Хэлли.

— Как давно ты трахаешься с мужем своей лучшей подруги, мама?

Ее челюсть напрягается, когда она прокручивает ответ в уме. — Это началось прошлой осенью, после того, как ты уехала в колледж.

Я качаю головой. — Невероятно.

— Между мной и твоим отцом все изменилось, как только вы с братом уехали из дома. Все было по-другому без…

— Не вини нас! — Я указываю на нее пальцем. — Не смей винить нас за то, что ты делаешь с нашим отцом.

Боже мой. Мой отец.

Слезы, которые я пыталась сдержать, снова начинают щипать в уголках моих глаз. — Почему ты так с ним поступила? Я даже не могу узнать женщину, стоящую передо мной. — У папы рак, а ты крутишь роман с его ближайшим другом?

Она делает отчаянный шаг в мою сторону, но я протягиваю руки, чтобы остановить ее.

— Я хотела покончить с этим, — пытается заявить она. — Это все, что было. Я хотела покончить с этим ради твоего отца.

— Ради моего отца? Смех, который вырывается из меня, звучит маниакально. — Как насчет того, чтобы вообще не изменять ему? Это уничтожит его. И Миа.

И Рио.

О Боже мой.

Это опустошит его. Брак его родителей — это все для него. Это фундамент, на котором он построил свои собственные представления о том, как выглядит любовь.

Из-за этого он будет полностью демонтирован.

Я подавляю рыдание. — Сердце Рио будет разбито, мама.

— Нет, — твердо говорит она. — Хэлли, ты не можешь ему сказать.

Мои глаза устремляются к ней, потому что, какого черта, она имеет в виду, что я не могу ему сказать? Конечно, я собираюсь ему сказать. Я должна. И черт бы побрал ее за то, что она заставила меня разбить ему сердце.

— Мии ты тоже не можешь сказать.

— Я должна! Я не собираюсь лгать Рио об этом. Мы собираемся начать нашу совместную жизнь, и ты ожидаешь, что я буду скрывать это от него? Ни за что. Я не защищаю тебя.

— Я говорю не о том, чтобы защищать меня.

Мои глаза в замешательстве сужаются.

— Я говорю о защите твоего отца. Ты не должна никому рассказывать, Хэлли. Если твой отец узнает, это убьет его.

Весь воздух покидает меня.

Она действительно только что это сказала?

И она права?

Страх снова берет верх, оттесняя мою ярость в сторону. Я не уверена, что разбитое сердце сделало бы с моим отцом, когда он и так хрупок, но ни одна часть меня не хочет проверять ее теорию.

— Подумай о том, как эта информация может повлиять на здоровье твоего отца, Хэлли. Ты действительно хочешь быть той, кто расскажет ему?

Хэлли

— Значит, две недели спустя ты все равно узнала, — говорю я, чтобы закончить.

В течение двух недель, последовавших за тем днем, я держала рот на замке. Я держала рот на замке обо всем. Я была в ужасе от того, что моя мама окажется права и что, если я что-то скажу, это нанесет ущерб здоровью моего отца.

Конечно, теперь, оглядываясь назад, я знаю, что это неправда, но в течение тех двух недель я жила в парализованном страхе, что это может быть так.

Если бы я знала лучше, я бы рассказала Рио и его маме как можно скорее. Может быть, тогда я не потеряла бы его на столько лет. Или ее.

Миссис ДеЛука сидит напротив меня, по ее лицу беззвучно текут слезы. Это совершенно иная реакция, чем в тот день, когда она узнала, что у ее мужа и лучшей подруги роман.

В ее доме. В ее собственной спальне.

Мы с Рио собирались собирать вещи в его комнате, когда вошли и обнаружили, что его обычно сильная мать сломлена так, как я никогда ее не видела. Сломлен так, как я никогда не видела никого. Я видела, как его охватила паника, как только мы услышали ее леденящий кровь крик. Я заметила, когда чувство защиты взяло верх, когда он поднял свою безутешную мать с земли.

Я была свидетелем того, как его сердце разбилось, когда она рассказала ему об отце, и я видела, как оно полностью разбилось, когда она сказала ему, что я знаю.

Я не уверена, что в тот день было больнее. То, как она смотрела на меня с полным отвращением, или каково это — слышать, как единственный мужчина, которого я когда-либо любила, говорит мне убираться из их дома.

Через стол миссис ДеЛука подносит чашку с кофе к губам, наблюдая за мной поверх бокала, слезы все еще капают сами по себе. — Ты так похожа на нее.

Мое сердце замирает при этом напоминании. У меня давно было подозрение, что, возможно, она смотрела на меня так же, как в тот день, потому что физически я практически точная копия ее бывшей лучшей подруги. И теперь, как я могла ожидать, что она посмотрит на меня, когда я точная копия женщины, которая разорвала ее семью на части?

Мы оба знаем, что на самом деле она злится не на тебя.

— Я знаю. — Я одариваю ее извиняющейся улыбкой. — Прости меня за это.

Качая головой, она говорит мне, чтобы я этого не делала.

— Вот почему я подстригла волосы. Я не хотела быть похожей на нее.

— Хэлли. — В ее глазах появляется еще больше слез, и она тянется через стол, чтобы положить свою руку поверх моей. — Ты не она, милая.

— Я так сожалею о том, что она сделала, и еще больше сожалею, что не рассказала тебе, когда у меня была такая возможность.

Она прерывисто вздыхает. — Я понятия не имела, что она сказала это тебе. Я понятия не имела, что твой отец болен. Он…

— Он хорошо. — Я позволяю себе искренне улыбнуться. — Сейчас он живет в Миннесоте с семьей моего брата.

— У Люка есть своя семья?

— Да. Жена и сын.

— Вау. — Она кивает сама себе, пока между нами проходит долгий промежуток времени. — Хэлли, мне так жаль, что ты оказалась в таком положении, когда тебе пришлось сделать невозможный выбор.

— И все равно я сделала неправильный выбор.