— Рио! — зовет мама у входной двери. — Время ужинать, Тесоро.

Она бросает быстрый взгляд на Хэлли, прежде чем выглянуть за дверь, чтобы посмотреть на наших новых соседей. Моя мама одаривает ее своей фирменной доброй улыбкой, которую всегда носит, и возвращается в дом.

— Мне нужно идти, — говорю я своему новому другу.

— Ладно. Увидимся позже. — Она машет рукой и вприпрыжку возвращается к себе домой.

Я останавливаюсь на ступеньке крыльца, и она делает то же самое, глядя на меня. — С днем рождения, Хэлли.

Ее улыбка такая широкая, что я вижу все ее зубы. — Спасибо, Рио.

Рио

Это была она?

Это должна была быть она. Я узнал бы это лицо где угодно. Эти карие глаза. Эти волнистые волосы, которые намного короче, чем были раньше. Может быть, прошло шесть лет с тех пор, как я видел ее в последний раз, но я никогда этого не забуду.

За последние шесть лет я думал о Хэлли Харт больше раз, чем когда-либо признаюсь, и да, было несколько случаев, когда я позволял себе поверить, что видел ее. Где я принял за нее кого-то другого, как будто мое воображение сыграло со мной злую шутку.

Однако сегодня вечером я уверен, что это была она.

По крайней мере, в тот момент я был уверен, но потом Зи выкрикнул мое имя достаточно громко, чтобы это, наконец, вывело меня из оцепенения и заставило снова сосредоточиться на игре. Я оставался на льду до конца своей смены, но как только вернулся на скамейку запасных, мое внимание снова переключилось на нее… только для того, чтобы это место было пустым и оставалось таким до конца игры.

Так что я немного менее уверен в том, что она мне не привиделась.

Заезжая на подъездную дорожку к своему дому, я глушу двигатель и сажусь. Уже поздно, ближе к полуночи, и мое тело измотано и готово ко сну, благодаря победе в овертайме. Но я не выхожу из машины. Я сижу и вспоминаю каждую деталь встречи с ней.

Боже, она хорошо выглядела. Впрочем, она всегда хорошо выглядела, так что это не было большим сюрпризом.

Я до сих пор помню, как впервые увидел Хэлли Харт с той невозмутимой улыбкой на лице, полностью уверенной в том, кто она такая. Но сегодня на ее лице не было этой улыбки.

Черт, это была она? Чем дальше я удаляюсь от того мимолетного момента, тем больше сомневаюсь в себе.

Мне просто нужно пойти в дом и отоспаться, отвлечься от мыслей о том, кого я видел сегодня вечером. Но, прежде чем я успеваю выбраться из машины, мое внимание привлекается к пассажирскому окну, чтобы посмотреть, как кто-то заезжает на подъездную дорожку к дому Рен.

И я снова спрашиваю себя, не галлюцинация ли это.

Темно-зеленый "Ниссан Альтима" паркуется перед домом моей соседки. Это точно такая же машина, которая припарковалась перед домом моих соседей в тот день, когда Хартсы переехали по соседству с домом моей семьи в Бостоне. Та же марка. Та же модель. Тот же год выпуска.

Из машины выходит женщина и обходит ее, чтобы достать коробку из багажника.

Черт возьми. Что со мной не так? Прямо сейчас у меня самый тяжелый случай дежавю, я представляю миссис Харт, несущую первую коробку для переезда в их новый дом. Та, в которой были все тарелки, которые Люку пришлось распаковать. Кажется, что это было вчера и целую жизнь назад, одновременно. Но это также происходит прямо сейчас.

На этот раз мистера Харта нет рядом. На заднем сиденье нет ни светловолосого мальчика с клюшкой для лакросса, ни кареглазой девочки в наушниках.

Я открываю дверцу машины, не отрывая от нее взгляда, потому что это не миссис Харт. Да, теперь у нее волосы короче, но, кроме того, она вылитая мама.

И затем я слышу, как произношу имя, которое не произносил шесть лет. Потому что на этот раз я точно знаю, что у меня не галлюцинации.

— Хэлли?

С коробкой в руке она поворачивает голову в мою сторону, ее глаза расширяются, когда она оценивает меня, ее пристальный взгляд приковывает меня к месту. Когда я был подростком, я помню, мне казалось, что я бы убил за то, чтобы она смотрела на меня, но я больше не позволяю себе хотеть этого.

Медленно я пересекаю лужайку в ее направлении, ее притяжение ко мне такое же сильное, как и всегда.

— Рио. — Она сглатывает. — Привет.

О, это точно она, потому что я никогда не забуду, как замирало мое сердце, когда она произносила мое имя. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы держать руки по швам, вместо того чтобы обхватить ее за плечи и прижать к своей груди, как я делал раньше, просто чтобы убедиться, что она настоящая.

Шоколадные волосы, окрашенные по всей длине светло-каштановыми вкраплениями, коротко подстрижены ниже подбородка. Раньше она носила их длинными, но сейчас они ей идут. Теперь это подчеркивает ее потрясающее лицо. Мягкие веснушки усеивают переносицу. Ее глаза, которые я помню яркими и добрыми, теперь смотрят на меня с беспокойством. Ее губы, которые раньше лучились улыбкой независимо от ситуации, теперь опущены в противоположную сторону.

Несмотря на это, она почему-то стала еще красивее, чем когда я видел ее в последний раз, и это меня бесит. Потому что, во-первых, как это возможно? А во-вторых, она меня перегнала. Разве здесь не должна вступить в игру карма и отдать победу мне?

Она ставит коробку на крыльцо Рен, прежде чем снова повернуться ко мне лицом, скрестив руки на груди, как будто использует их как щит против меня.

Но не ей нужен щит. Мне нужен. Может, это и было шесть лет назад, но я не забыл, что произошло.

— Что ты здесь делаешь? — В моем тоне нет ни любезности, ни мягкости.

Она в замешательстве хмурит брови, как будто спрашивает себя, что я здесь делаю.

Я указываю большим пальцем через плечо на свой дом. — Я живу здесь, Хэлли. Итак, еще раз, что ты здесь делаешь?

Ее глаза невероятно расширяются, когда она делает шаг назад. — Но я здесь живу.

— Нет, ты не понимаешь? Рен не…

Ее новая соседка по комнате.

Ты, должно быть, чертовски издеваешься надо мной.

Я подхожу на шаг ближе, меня охватывает паника. — Ты знала, что я живу по соседству? Ты поэтому здесь?

Она усмехается, разводя руки и упираясь ладонями в бедра. — Ты шутишь? Я старалась избегать тебя с тех пор, как переехала в Чикаго. Ты думаешь, я бы целенаправленно переехала в соседний дом? Для чего? Быть рядом с тобой? Заново пережить наше детство? Нет, спасибо, Рио. Меня это устраивает.

Вот и она. Я помню ту свирепость.

С тех пор, как я переехал в Чикаго.

— Когда ты переехала в Чикаго? — Я говорю это так, как будто имею полное право знать ответ, и часть меня чувствует, что так оно и есть. Она знала, что я живу здесь. Она должна была предупредить меня.

Она вызывающе вздергивает подбородок. — Апрель.

Она здесь уже шесть месяцев?

— И ты не подумала, что тебе следует рассказать мне?

— И что сказать? — Она выдыхает смех. — "Эй, помнишь меня? Та девушка, которую ты ненавидишь. Да, я переехала в Чикаго! Давай выпьем!" — Прошло шесть лет, Рио. Этот город не твой, и я не обязана тебе звонить. И, кроме того, даже если бы и была, я потеряла твой номер много лет назад.

Это похоже на гребаный удар под дых, и мне больнее, чем я хочу признать. Нет, мы не разговаривали с тех пор, как я уехал из Бостона, но за мой первый год здесь было несколько раз, когда я пытался дозвониться Хэлли, но ее линия была отключена.

С тех пор я не позволял себе пробовать снова.

Между нами сохраняется напряжение, ни один из нас не знает, что сказать.

— Ты не можешь здесь жить, — вот на что я в конце концов решаюсь.

— У меня нет особого выбора.

— Город чертовски огромен. Есть другие варианты, а не дом в десяти футах от моего, Хэлли.

Ее губы гневно поджимаются, челюсть сжимается. О, теперь она в ярости.