Не снимая носков, я бросаю шайбу, но она пролетает мимо, отражаясь от фонаря, висящего на фасаде дома.

К счастью, он не сломался. Моя мама была бы в бешенстве. Она и так расстроена, что на двери гаража появилась вмятина, но она также не сказала мне прекратить тренироваться.

Хотел бы я, чтобы на моей улице был друг, против которого я мог бы играть в защите, или они могли бы играть вратарем, пока я бью, но здесь нет других детей.

Все в нашем квартале жили здесь вечно. Именно так все устроено в этой части Бостона. Наш дом — это тот же дом, в котором выросла моя бабушка. Она вырастила здесь мою маму, и теперь я живу здесь. У меня всю жизнь были одни и те же соседи. У некоторых дети учатся в старших классах, у других дети появляются сейчас, но никто не моего возраста.

Вчера вечером за ужином я спросил своих родителей, есть ли у наших новых соседей дети, и моя мама сказала, что пока не готова думать о том, чтобы кто-то переехал в дом Сесилии, на этом разговор закончился.

Сесилия была лучшей подругой моей бабушки и всегда жила в доме рядом с моим, но она умерла пару месяцев назад, и ее семья не захотела там жить, поэтому они продали его.

Я больше не поднимал эту тему за ужином, но вчера вечером, ложась спать, я молился, чтобы у моих новых соседей был ребенок моего возраста.

Я отрабатываю упражнение по обращению с клюшкой, которому мы научились на тренировке на этой неделе, перемещая шайбу взад-вперед по своей дорожке, прежде чем забросить ее в сетку.

Я снова промахиваюсь, а когда поворачиваюсь за новой шайбой, то вижу, как машина заезжает на подъездную дорожку к дому Сесилии и паркуется перед домом.

Это обычная машина, как у моего отца, но эта темно-зеленая и выглядит новой.

Стоя на подъездной дорожке, я наблюдаю, как из машины выходит дама и смотрит на фасад из красного кирпича, примыкающий к моему дому, прежде чем обогнуть багажник, чтобы достать маленькую передвижную коробку и отнести ее в дом, в котором раньше жила Сесилия. У дамы темные волосы, и она выглядит примерно ровесницей моей мамы.

Следующим выходит мужчина и заносит за ней коробку побольше. Затем задняя дверь машины открывается, и выходит светловолосый парень. В руках у него клюшка для лакросса, и он такого же роста, как я.

Он смотрит на свой новый дом, прежде чем замечает меня, стоящего по соседству.

Я машу рукой. — Привет.

Он машет в ответ. — Привет. Ты здесь живешь?

— Ага.

Он идет в мою сторону, указывая на дом Сесилии. — Я переезжаю туда.

— Это круто. Я Рио.

— Я Люк. Его взгляд прикован к моей хоккейной клюшке. — Ты играешь в хоккей?

— Да, но я не очень хорош.

Он поднимает клюшку для лакросса. — Я играю в лакросс, и я действительно хорош.

— Это круто. Сколько тебе лет?

— Двенадцать.

— Мне тоже.

Он улыбается. — Круто.

Мое внимание возвращается к машине, и я вижу, как девочка тоже выбирается с заднего сиденья. Она ниже меня и Люка, но ее волосы темно-каштановые и волнистые, как у меня. На ней джинсы, расширяющиеся книзу, и розовая толстовка с большим желтым смайликом спереди.

Она не смотрит в нашу сторону. Вместо этого ее взгляд прикован к ее новому дому. В ушах у нее наушники, а в руке кассетный проигрыватель.

— Это моя сестра, — говорит Люк. — Тебе не обязательно дружить с ней, поскольку она девочка.

— У меня много друзей — девушек. И все они действительно умные и забавные. Я хожу в танцевальный кружек, и там только девушки.

— Ты ходишь на уроки танцев?

— Да. Это помогает мне лучше кататься.

— Это странно.

Сестра Люка все еще смотрит на дом по соседству с моим. Ее взгляд скользит по линии крыши, наблюдая, где ее крыша соединяется с моей, пока, наконец, она не опускает взгляд и ее внимание не переключается на меня и ее брата.

— Хэлли! Люк кричит, подзывая ее.

Она поднимает палец, молча говоря ему подождать, прежде чем снова сосредоточиться на ее доме.

Люк качает головой. — Иногда она такая надоедливая.

У меня нет сестры, но многие мои друзья считают, что их сестры раздражают, так что, думаю, это обычное дело. Но я бы хотел иметь сестру, или брата. Мне все равно. Одиноко быть единственным ребенком.

Наконец, Хэлли снимает наушники, вешает их на шею и присоединяется к нам на подъездной дорожке.

Она выглядит точь-в-точь как женщина, которая вошла в дом раньше, но моложе.

— Привет. Она улыбается мне. — Я Хэлли Харт.

Люк стонет. — Тебе не обязательно называть всем свое имя и фамилию.

Она просто пожимает плечами, совершенно не смущаясь. — Мне так нравится.

Люк закатывает глаза, глядя на сестру.

— Я Рио ДеЛука, — говорю я, тоже называя ей свою фамилию.

Она улыбается шире.

— Люк! их папа зовет с крыльца. — Иди помоги маме распаковать посуду.

Их отец машет мне, и я поднимаю руку, чтобы помахать в ответ. Он кажется милым.

— Тебе не обязательно помогать тоже? — Я спрашиваю Хэлли.

— Нет. Я их упаковала. Их должен распаковать Люк. Сколько тебе лет?

— Двенадцать.

— Мне одиннадцать. Сегодня.

— У тебя сегодня день рождения?

— Ага. Восьмого марта. Когда у тебя день рождения?

— Третьего августа.

Ее брови приподнимаются, голова склоняется набок. — Значит, у тебя не будет дня рождения в школе?

— Нет. Оно всегда перед началом занятий.

— Обычно у меня в школе день рождения, но не в этом году. Сегодня мы приехали сюда из Миннесоты.

— Это довольно далеко, верно?

— Это так далеко. Все мои друзья там. Но моя мама сказала, что я могу покрасить свою новую комнату в любой цвет, какой захочу, так что, думаю, все в порядке.

— Это потрясающе. Моя комната просто белая.

— Думаю, я выберу желтый. Тебе нравится желтый?

Я пожимаю плечами. — Наверное, да.

— Да, я думаю, она будет желтой. — Она указывает на окно, выходящее на мой дом.

— Это моя комната. Люку пришлось выбирать первым, и он выбрал комнату побольше.

Я указываю на окно в моем доме, которое выходит на нее и имеет общую крышу.

— Это моя комната.

— Ты можешь наблюдать, как я крашу свою комнату, из твоей комнаты!

— Да. Звучит круто.

— Ты хочешь быть друзьями?

Что ж, это было легко. Буквально вчера вечером я молился за новую подругу, и вот она здесь. — Конечно!

— Мой брат, вероятно, скажет тебе не быть моим другом.

Мне все равно. Я дружу со многими людьми. Я могу быть его другом и твоим другом. Или мы можем быть тайными друзьями.

Ее улыбка становится шире. — Хорошо. Она смотрит на мои ноги. — Где твоя обувь?

— Я тренировался кататься на коньках, но мне пришлось их снять, потому что мой отец зашел внутрь, и я слишком часто падаю. Но я становлюсь лучше в катании.

— Тебе нравится музыка?

— Да.

— Мне тоже. Я люблю музыку. — Она нажимает кнопку перемотки на своем кассетном проигрывателе.

— Компакт-диски намного лучше кассет, — говорю я ей. — Тебе следует начать покупать компакт-диски.

— Мне нравятся кассеты. Компакт-диски слишком сильно царапаются, когда их перематываешь, и потом они работают неправильно.

— Что ты слушаешь? — спрашиваю я.

— Я не знаю названия. Я просто выбрала песню, чтобы запомнить этот момент.

А?

Она, должно быть, понимает, насколько я сбит с толку, потому что добавляет — Я выбираю песню, когда происходит что-то классное или важное, чтобы запомнить это. Затем, когда я хочу заново пережить какой-то момент, я перематываю его назад и начинаю песню с самого начала.

Это немного странно, но я ей этого не говорю. Я также не думаю, что ее бы обеспокоило, если бы я назвал ее странной. Я думаю, она бы продолжала делать то, что делает.

И это делает ее довольно крутой.

— Ты пытаешься вспомнить, что делала? — Спрашиваю я.

— Да. И когда встретишь нового друга. Тебе стоит попробовать.

— Ладно. Может быть, я так и сделаю.

Ее улыбка становится гордой.