— Почти каждый вечер. Если я не работаю с ним, я работаю с его парнем.

Это привлекает мое внимание, и когда я поворачиваюсь в ее сторону, на ее лице появляется эта дерьмовая ухмылка.

— Ты не могла сказать мне об этом раньше?

— Должно быть, вылетело из головы. Она открывает свою машину. Вручную. Настоящим ключом, потому что именно столько лет этой штуковине. — Твоя девушка ушла с твоим приятелем. Тот молодой, который все время сюда заходит.

— Рад за них. Она не моя девушка, но мне было жаль, что ее подруга бросила ее.

Ее улыбка мягкая, как будто она уже все это знала. — Тебе не нужно было меня ждать. Я устала. Я направляюсь домой.

— Я хотел убедиться, что ты благополучно добралась до своей машины. Я открываю перед ней дверцу и жду, пока она сядет за руль. — Увидимся дома.

Она игриво качает головой. — Увидимся дома.

Я закрываю перед ней дверь и сажусь обратно в свой пикап, завожу двигатель и жду, когда она заведет машину, чтобы я мог поехать за ней домой.

Я могу сказать, что она пытается завести мотор, потому что ее задние фары на мгновение вспыхивают, но затем снова гаснут. Приоткрывая дверцу, я слушаю, как она пытается снова, но слышу только жужжание двигателя.

Ее глаза находят мои в боковом зеркале, и я жестом приглашаю ее сесть в мой грузовик.

Уже поздно, она устала, и мы можем разобраться с этим завтра.

Я хочу сказать ей, что ей нужна другая машина. Та, которая дает надежду и не выдает чеки, но сегодня не время для этого разговора. Не после того, как она рассказала мне, насколько серьезны ее финансовые проблемы, и уж точно не после того, как ей стало так не по себе, когда я узнал, что она собирается работать барменом со мной и моими друзьями.

Вместо этого я выхожу и открываю пассажирскую дверь своего грузовика.

— Извини. — Она застенчиво произносит это себе под нос, забираясь внутрь.

— Не стоит.

— Я займусь этим завтра.

— Хорошо.

Я запираю ее в своем грузовике, прежде чем обогнуть капот и залезть внутрь самому. Я завожу двигатель, прибавляя печку для нее, прежде чем выехать со стоянки, чтобы вернуться к нашим домам.

Мы не разговариваем. На самом деле, первые пять минут поездки царит почти неприятная тишина. Хэлли напряженно сидит на сиденье рядом со мной, выпрямившись и зажав руки между бедер, наблюдая за проплывающим за окном городом.

Я не знаю, что сказать, кроме какой-нибудь глупости о том, как сильно я по ней скучал, или о том, что, возможно, я не такой сумасшедший, каким думал, или о том, что спальню, которую она собирается проектировать, я представлял только вместе с ней.

Поэтому я стараюсь не разговаривать. Вместо этого я делаю то, что всегда служило нашим общением.

Я включаю музыку.

Краем глаза я вижу, как Хэлли смотрит в мою сторону с легкой улыбкой на губах, пока мелодия наполняет машину. Проходит всего минута, прежде чем она устраивается поудобнее на сиденье, откидывает голову назад и закрывает глаза.

В конце концов, она кладет руку на консоль, между нами и, черт возьми, ностальгия от одного этого образа сильна, я вспоминаю тот первый раз, когда у меня хватило смелости держать ее за руку, когда я вез ее домой, почти так, как сейчас.

Всю дорогу мы не разговариваем, но я замечаю, что ее дыхание становится медленным и ровным. Поездка убаюкивает ее, и это неудивительно, если вспомнить, сколько часов она работает ежедневно. Я думаю, если бы я работал так же усердно, как Хэлли, может быть, даже я бы смог заснуть.

Когда я уже собирался въезжать в наш поворот, я передумал и вернулся на скоростную автомагистраль. Бог свидетель, я все равно не собираюсь сегодня спать, так что она может поспать.

Я обращаю внимание на песню, которая играет, и продолжаю ехать.

Рио, 16 лет

— Хорошая победа, — говорит тренер в завершение нашей послематчевой встречи.

— Отдохните немного, и я увижу вас, ребята, бодрыми и рано утром в понедельник на тренировке.

Мы быстро обнимаемся и подбадриваем друг друга, прежде чем мы с товарищами по команде катимся по льду к выходу катка, который приведет нас в нашу раздевалку.

Я приближаюсь к концу второго курса старшей школы и каким-то образом играю за хоккейную команду нашей школы. С трудом попав в команду первокурсником в прошлом году, я надрывал задницу, набрал немного мускулов и, к счастью, немного роста. Я катался дополнительные часы, сосредоточился на своем балансе и скорости, и теперь я здесь, играю за сборную по хоккею на втором курсе, и на меня уже смотрят новобранцы колледжа.

Я становлюсь в очередь позади своих товарищей по команде, когда они уходят со льда, пропуская юниоров и старшеклассников в душ первыми. Отчасти потому, что я самый младший в команде и мне нужно ждать своей очереди, когда вода уже не горячая, но в основном потому, что я знаю, что Хэлли где-то здесь, ждет меня, и я бы предпочел увидеть ее после игры, чем что-либо еще.

Когда я схожу со льда, я вижу, что она стоит в окружении своих друзей, но смотрит на меня, на ней широкая улыбка и моя джерси поверх одной из украденных толстовок.

Я думаю, что это моя любимая часть игровых дней — знать, что она будет ждать меня после. Хэлли еще не пропустила ни одной из моих школьных игр, ни дома, ни в гостях. И, конечно, я часто вижу ее, ведь наши семьи так близки, и она живет по соседству, но в игровых днях есть что-то другое. Я рассматриваю их как шанс произвести на нее впечатление.

Она отрывается от своих друзей и направляется ко мне. — Отличная игра, восемьдесят третий.

Я киваю в сторону ее футболки. — Классный свитер, именинница.

Хэлли подходит ко мне, и, держа в руках шлем и клюшку, я обнимаю ее за плечи и быстро целую в макушку. Теперь я возвышаюсь над ней со своим новым ростом и дополнительными дюймами от коньков.

Обнимает меня за талию, кладет подбородок мне на грудь и смотрит снизу вверх. — Ты вспотел.

Я хихикаю. — Извини.

— Я не возражаю.

Ее глаза блестят, когда она смотрит на меня, и я принимаю это к сведению. Нет ничего, чего я жажду больше, чем этих моментов, когда она обращает на меня свое внимание.

Неудивительно, что, когда в этом году Хэлли поступила в среднюю школу, она сразу же понравилась всем. Да, она самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, и в равной степени уверенная в себе и общительная. Но больше всего на свете она добра. Ко всем. Популярный или непопулярный вы, она станет вашим другом, если вы ей позволите. Так что да, множество других парней в школе обратили на нее внимание, что делает моменты, когда Хэлли обращает внимание на меня, еще более приятными.

— Отличная победа, ДеЛука! — Кричит Люк.

Его голос заставляет нас с его сестрой мгновенно оторваться друг от друга, и когда я поднимаю глаза, то вижу, что он и все четверо наших родителей направляются по трибунам в нашу сторону.

Хэлли увеличивает дистанцию, отступая назад.

— Спасибо, чувак, — говорю я. — Не думал, что ты придешь.

— Тренировка по лакроссу закончилась рано.

Их отец указывает кулаком в мою сторону. — Отличная игра, Рио. Ты выглядишь большим и сильным. Как ты выбил шайбу у одного из их парней? — Он качает головой. — Ты был так быстр на этих коньках.

— Благодарю вас, сэр.

Мне всегда нравился мистер Харт. Он был мне как второй отец, и они с Хэлли действительно близки. Конечно, они с Люком тоже близки, но Люк предпочел бы погулять со своими друзьями, чем остаться дома с семьей, в то время как Хэлли отменит планы, если ее отец захочет провести время с ней.

Я встречаю маму поцелуем в щеку.

— Горжусь тобой, Тесоро, — говорит она.

— Спасибо, ма.

— Это мой мальчик. — Папа кладет руку мне на плечо, но для этого ему приходится тянуться вверх. Теперь я официально выше его, как на коньках, так и без них.