Меня повели по коридору к травмпункту. Я старался не смотреть по сторонам. Терпеть ненавидел больницы и всё с ними связанное. А мы проходили через приёмник, и здесь было полно тех людей, которым было куда хуже, чем мне.

Что до травмпункта, то я готовился к привычной картине — очереди из людей с переломами, порезами и сотрясениями.

Но к моему немалому удивлению, коридор оказался пуст. У дверей травмпункта не было ни одного человека. Для меня это было странно. В девяностых в подобных местах всегда было столько людей, что хоть чёрт ногу сломит…

Один из врачей, которых привёл Игнат, кивнул мне на ряд пластиковых стульев.

— Подождите здесь, я предупрежу доктора.

Он зашёл в кабинет, дверь закрылась. Минуту спустя он вернулся.

— Сейчас доктор досмотрит пациента и пригласит вас.

Меня усадили на пластиковый стул прямо у двери. Я откинулся назад, прикрыл глаза.

И тут в коридоре послышались шаги. Я поднял голову — привели Феномена. Его вели двое санитаров. Он всё-таки шёл сам, но пошатывался. Лицо его было бледным, губы сухими, в корочке засохшей крови. Он выглядел не лучше меня.

Феномен дошёл до двери и опустился на стул. Теперь мы сидели плечо к плечу, оба разбитые, оставившие часть здоровья в ринге.

Я посмотрел на него боковым зрением. Он не встретил мой взгляд — смотрел в пол.

Странное чувство.

Всего час назад мы пытались друг друга убить, а теперь сидели рядом у двери травмпункта.

Никакого негатива внутри не было — ни злости, ни желания что-то доказать. Да, он в бою пошёл на грязь, использовал мазь, пытался выиграть нечестно. Но сейчас это уже не имело значения. Мы оба прошли через ад, и я видел рядом не врага, а такого же измотанного бойца.

Санитары, которые его привели, ушли.

В коридоре теперь стояла тишина, лишь лампа над дверью жужжала, и слышно было наше дыхание.

Феномен медленно поднял голову, потом опёрся ладонями о колени и встал. Его шатнуло, но он сделал шаг ко мне.

Я напрягся, готовясь к чему угодно. На секунду мне даже показалось, что он решил устроить драку прямо здесь, в больнице. Но он остановился передо мной, помолчал и… протянул руку.

— Я был неправ, — прошептал он. Голос его дрогнул, и в нём не было ни капли прежнего пафоса. — Прости меня за то поведение.

Я поднял взгляд. Наши глаза встретились. Пожалуй, впервые за всё время я увидел в глазах Феномена не злость и не самоуверенность, а усталость и… признание. Он больше не был «Феноменом», он был просто человеком, который понял, что зашёл слишком далеко.

Я молчал секунду, потом пожал его руку.

— Ладно, — ответил я. — Вопрос закрыт.

Мы с Феноменом ещё держали друг друга за руки, когда в коридоре послышались быстрые шаги. Я обернулся и увидел Игната. Он возвращался после того, как перепарковал машину.

Игнат замер, увидев наше рукопожатие, и расплылся в улыбке.

— Ни фига себе Санта-Барбара! — протянул он. — Ну правильно, мужики, что помирились.

Феномен отпустил мою ладонь и снова опустил взгляд в пол, но Игнат не дал ему спрятаться.

— После боя всегда нужно жать руку, — продолжил он. — Так было всегда и так должно быть.

Я усмехнулся, глядя на него.

— Ты вовремя, как обычно, — сказал я.

— А то, — ответил Игнат. — Ладно, Саня, теперь вижу, что у тебя всё под контролем.

В его голосе звучало облегчение, и я понял, что он и правда волновался за то, чтобы мы с Феноменом не сцепились. Видимо, успел нафантазировать в голове, пока бегал с парковкой, а вернувшись, увидел совсем другую картину.

Феномен помолчал, сидя на стуле у стены, будто собирался с силами. Потом неожиданно достал телефон, включил камеру и посмотрел на меня.

— Ну что, — сказал он. — Обещал ведь.

Феномен поднял телефон, выбрал формат кружка — короткое видео. Несколько секунд он молча смотрел в объектив, собираясь с духом, потом заговорил:

— Всем привет. Я — Феномен. Сегодня я проиграл. Проиграл Саше Файтеру. Это была честная победа, и я признаю своё поражение.

Он сделал паузу, вдохнул глубже.

— Как я обещал, я приеду в его зал, к его пацанам, и проведу мастер-класс в «Боевых перчатках». Держите слово — значит, держите до конца.

Он остановил запись, сохранил её и показал мне экран.

— Устроит?

Я протянул руку. Он пожал её второй раз за вечер. Рукопожатие было крепким.

— Устроит, — сказал я. — Я буду ждать тебя в «Боевых перчатках». Пацанам понравится, что с ними поработает такой боец. Боец ты хороший, а вот как человек… я думаю, ты всё понимаешь.

Я выдержал паузу и добавил:

— А дерьмо случается. Главное — это цели, ради которых ты идёшь дальше. Подкорректируй их. И тогда у тебя всё получится. Поднимешься не раз.

Феномен слушал молча, но в его глазах что-то дрогнуло. Я видел, как мои слова дошли до него. Неплохо будет, если он поймёт, что сила не в том, чтобы ломать, а в том, чтобы подниматься и снова идти.

Феномен кивнул, медленно, тяжело. Но это был честный кивок.

Дверь травматологии наконец распахнулась, и из неё, хромая, вышел мужик. На ноге у него был свежий гипс, под мышкой костыль. Видно сразу, что перелом. Он прошёл мимо, бормоча что-то себе под нос, и исчез в коридоре.

— Следующий, — позвал медбрат.

Я поднялся со стула и зашёл внутрь травмпункта. Врач в очках, среднего возраста, глянул на меня поверх бумаг.

— Снимайте верх, ложитесь, — он кивнул на кушетку.

Я стянул майку, и он начал осмотр. Пальцы уверенно прощупывали рёбра, ключицу, шею. Потом остановился на рассечённой брови.

— Ну что ж, здесь зашивать, — сказал он, как о чём-то обыденном. — Давайте готовиться.

Он достал инструменты, ассистентка быстро подготовила столик. Металл иглы блеснул под лампой. Я почувствовал укол, и место вокруг рассечки онемело.

Игла входила и выходила из кожи, нить тянулась, затягивалась в узлы. Я чувствовал лёгкое давление, но боли уже не было. Врач работал сосредоточенно, быстро.

— Всё. Готово, — сказал он через несколько минут.

Я сел, протёр лицо, ощущая стянутость кожи.

— Сколько я вам должен? — спросил я.

Врач улыбнулся и покачал головой.

— Ничего. Всё сделано по полису.

Скорее всего, Игнат уже всё оплатил, пока я сидел в коридоре. Но спорить я не стал.

— Спасибо, доктор, — сказал я.

— До свидания, — ответил он, снимая перчатки.

Я вышел из травматологии, трогая пальцами свежие швы на брови. Кожа была натянутая, чувствовалась стянутость нитей, но это мелочь по сравнению с тем, через что я прошёл на ринге.

Дверь кабинета снова открылась, и внутрь завели Феномена. Он шёл медленно, плечи опущены, полотенце наконец убрали. Его лицо было разбито, а взгляд потухший. Врач, который сопровождал меня с самого начала, уже стоял в коридоре.

— Вам — снимок головы, — он махнул рукой, приглашая следовать за собой. — Пойдёмте.

Меня отвели в радиологию, усадили, зафиксировали голову. Холодный металл аппарата коснулся затылка, и я прикрыл глаза. Аппарат загудел, лампы вспыхнули. Несколько минут — и всё закончилось.

Доктор вернулся с плёнками, быстро просмотрел, положил на просвет. Провёл пальцем по снимку.

— Ну что, Александр, всё в порядке. Сотрясения нет, повреждений мозга тоже. Последствий для здоровья не вижу. Отдых, уход за швами — и будете в норме через неделю.

Я выдохнул. Камень свалился с души.

В коридоре меня уже ждал Игнат. Он облокотился на подоконник, руки в карманах, и как только я вышел, расправил плечи и улыбнулся.

— Ну что, Саня, — сказал он. — Поехали обратно. Будем отмечать. Поработали — теперь и отдыхать пора.

После всего, что случилось, мысль о том, что теперь можно просто лечь или поднять бокал с ребятами, казалась спасением.

— Поехали, — ответил я.

Мы вернулись на виллу уже за полночь. Дорога заняла полчаса, и всё это время я молчал, глядя в окно. Огни ночного города мелькали и расплывались. В машине было тепло и тихо, мотор урчал убаюкивающе, но я держал глаза открытыми, чтобы не провалиться в сон прямо в пути.